Kyrgyzstan Review

Базарная жизнь, где есть место коррупции, теневой экономике, жесткой конкуренции, банкротству одних и сказочному обогащению других. Где есть воры, мошенники, кидалы. Куда вбухиваются баснословные инвестиции и где отмываются грязные деньги. Ничего она вам не напоминает?

 

 

Не знаю, как другие, а я с удовольствием посмотрела один из последних выпусков передачи «Наше время» на телеканале «Пирамида». Хотя на этот раз она представляла довольно скучное зрелище: ни острых дискуссий, ни всплеска эмоций, ни блеска в глазах. Но зато какие люди «светились» с экрана. Три больших умника — вице–премьер–министр Джоомарт Оторбаев, депутат Жогорку Кенеша Акылбек Джапаров и глава коммерческого банка «Толубай» Женишбек Байгуттиев, не споря друг с другом, ровным голосом говорили о макроэкономике, о влиянии на нее МВФ, фискальных реформах, инфляции, реальном секторе, размерах теневой экономики, коррупции и еще о многих важных вещах. Каждый со своей позиции.

 

Большой спец по иностранным инвестициям Дж. Оторбаев видел картину экономической жизни страны только в радужном свете. И промышленность растет, и товарооборот увеличивается, и доноры нам по–прежнему доверяют, и инфляция на удивление мизерная.

 

Непонятно одно, почему тогда уже пятый год размер минимальной заработной платы — 100 сомов — остается неизменным? И отчего подавляющая часть граждан республики, еле сводящая концы с концами, не разделяет его оптимизма? Ведь на вопрос: «Жива или мертва наша экономика?» большинство телезрителей столицы, позвонивших в студию, посчитали, что мертва. А если бы в опросе участвовали жители глубинки, каждый день борющиеся за выживание, думаю, пессимистов было все сто процентов.

 

Народный избранник А. Джапаров, известный своими радикальными реформаторскими идеями в области фискальной политики, представлял в меру центристскую позицию. Он и сидел как раз в серединке: между оптимистом — вице–премьером и скептиком — банкиром. Женишбек Байгуттиев в своей спокойной неторопливой речи, когда до него доходила очередь, практически подвергал сомнению все, что до него говорил его бывший партайгеноссе.

 

Ну а пока в студийной тишине высокие умы глубокомысленно рассуждали о проблемах нашей экономики — теоретически, в центре столицы на практике можно было понаблюдать все болезни роста дикого капитализма. Рыночные страсти вот уже целую неделю бушуют вокруг Ошского базара. Время от времени по разным причинам, вспомните, лихорадило турбазу, «Дордой».

 

 

Одна из главных достопримечательностей столицы — Ошский рынок — сегодня напоминает слоеный пирог. Территория базара, занимавшего пятачок, на котором первые торговые павильоны появились еще в эпоху застоя, со временем увеличилась в несколько раз.

 

Переориентация руководства страны с коммунистического курса на капиталистический благоприятнее всего сказалась на рынках. Сначала по периметру центрального базара предприимчивые люди понаставили киоски, затем появились торговые ряды, а с годами к ним добавились магазинчики. В результате все прилегающие к «Ош базары» улицы превратились в мини–рынки. Здесь каждый квадратный метр тротуара и автобусной остановки работает на их владельцев, между которыми идет скрытая и открытая борьба за покупателя.

 

На днях конкуренция вновь обострила взаимоотношения базаркомов, среди которых все люди влиятельные. Дирекция ОсОО «Ош базары», претендующая на роль единоличного хозяина доходного места, ответственность за антисанитарию, бардак, безобразия, бросающиеся в глаза уже на подступах к пересечению улицы Бейшеналиевой с Киевской и проспектом Чуй, возложила на тех частников, что арендовали здесь землю и организовали свою торговлю.

 

В порыве возмущения помощник директора Ошского рынка А. Шамбетова даже назвал имена нескольких госчиновников, являющихся истинными владельцами этих мини–рынков. Среди них акимы, прокуроры… Впрочем, господин Корнеев озвучил то, что знает давно весь город. Человек без родства и денег вряд ли сможет обзавестись в столице лакомым кусочком земли.

 

Но было бы весьма странно, если все, что говорил один из людей хозяина «Ош базары», являлось истиной на все сто.

 

Недавно в адрес прокурора Бишкека Омурбека Кутуева поступило коллективное заявление от частных предпринимателей, имеющих торговые павильоны на территории Ошского и Ала–Арчинского рынков. В нем они пишут, что, несмотря на постановление мэрии о закреплении за ними земельных участков во временное пользование сроком на 5 лет, документов Госрегистра, уплату всех налогов, руководство «Ош базары» требует заключить и с ними договор об аренде, в противном случае угрожая сносом павильонов. Такие действия предприниматели называют не иначе как «шантажом, рэкетом и вымогательством».

 

Территория за пределами Ошского рынка принадлежит мэрии столицы. Землепользователями в равной степени являются и владельцы центрального базара и их малые конкуренты, — так считают, по крайней мере, вторые. Первые же, судя по всему, имеют на сей счет другое мнение.

 

«Ассоциация «Ош базары» устраивает рядом с нашими торговыми павильонами места для стихийной торговли штучными товарами, домашними обедами и винно–водочными изделиями кустарного производства. Собирая с них дань, закрывает глаза на антисанитарные условия рабочих мест… Контролеры ассоциации создают условия, непригодные для нормальной работы, угрожают, что закроют наши торговые павильоны. На подъездах к ним установлены шлагбаумы, и каждый раз снимается плата за въезд к нашим торговым местам…» — жалуются в своем послании прокурору частные предприниматели.

 

В конфликте базарных лидеров докопаться до истины будет трудно даже компетентным органам, если они возьмутся за это дело. За той и другой стороной стоят определенные силы, которые контролируют ситуацию, потому что кормятся с базаров. И в борьбе за отставивание своих интересов задействуют все рычаги.

 

Хозяева Ошского базара и владельцы образовавшегося вокруг него целого кольца мини–рынков, чьи интересы перехлестнулись, обмениваются сегодня взаимными обвинениями, апеллируют к власти, требуя разобраться и навести порядок.

 

Мэрия конфликт разрешить не смогла. Думаю, силенок не хватило. Ведь у каждого киоска здесь своя «крыша». В правоохранительных органах, парламенте, правительстве, в «Белом доме». Попробуй тронь кого, мало не покажется. Живо кресла своего лишишься.

 

Не уверена, что разберется и премьер–министр Николай Танаев. Уж больно большие интересы крутых людей завязались в тугой узел на этих нескольких гектарах бишкекской земли. Одно дело согнать и в считанные часы разорить рынок частного предпринимателя. И совсем другое — ломать лотки, принадлежащие людям из когорты власти. Это все равно что по родному резать…

 

Приглядитесь, не она ли, эта базарная жизнь, сегодня как нельзя точно отражает нынешнее состояние рыночных отношений в стране, которая второе десятилетие не может преодолеть мост под названием «переходный период»? Не базарные ли перестройки являются показателем тех структурных преобразований в исполнительной власти, которые якобы активно претворяются сегодня в жизнь?

 

Не кажется ли вам, что Ошский рынок и все, что в нем и вокруг него происходит, — это наше государство в миниатюре?

 

 

Третье тысячелетие человечество встретило не только стремительным совершенствованием информационных, цифровых и коммуникационных технологий, но и беспрецедентностью религиозного экстремизма.

 

Некоторые государства стараются отмежеваться от своего детища — религиозного экстремизма, объявить сей феномен либо порождением религиозных, либо политических амбиций отдельных групп или личностей. Но религиозный экстремизм, действующий в «ткани» Центральной и Южной Азии, помимо амбиций, является продуктом геополитического противостояния сверхдержав во времена «холодной войны», а также экономического, политического и социо-культурного кризисов данного региона. И этот продукт стремится к глобальному переделу мира в своих интересах.

 

Существует большое количество трудов, работ по предмету экстремизма и терроризма. Но до сих пор в сознании многих людей не проведено четкого разграничения между этими явлениями. Бывает так, что в разговорах эти понятия часто взаимозаменяемы. Возможно, из-за того, что экстремизм и терроризм как объекты не разделены между собой жесткими рамками и не закреплены в своих позициях, работа с этими явлениями не достаточно эффективна.

 

Экстремизм и его крайнее проявление — терроризм — сопутствовали человеческому обществу с древнейших времен. Их конкретные проявления, как правило, воспринимались как особенность той или иной страны или общества, где они имели место, и к ним относились достаточно спокойно. Брало верх понятие — «это нас не касается». Но по мере того, как мировые связи уплотнялись и экстремизм, и терроризм вышли за национальные границы, постепенно начало меняться и отношение к ним как к явлению, представляющему серьезную угрозу для новых тенденций в мире — к сближению народов и формированию общих интересов.

 

Экстремизм и терроризм, вполне понятно, имеют свои корни и причины, которые невозможно ограничить географическими пределами, — они существуют везде и именно поэтому требуют рассмотрения в контексте глобальных проблем развития человечества в целом.

 

Проблему экстремизма и терроризма недопустимо упрощать, тем более — персонифицировать и объяснять их лишь злой волей отдельных личностей. Их корни чрезвычайно разнородны и противоречивы, они нередко упираются в глубинные пласты еще полностью неопознанных загадок мироздания, сути человеческой природы, а также несовершенства порядков в обществе и состояния взаимоотношений в мире.

 

Природа проявления экстремизма, если можно сказать, носит протестный характер: неудовлетворенность политическим режимом, социальным неравенством, положением в обществе определенных социальных слоев, этнических, расовых и конфессиональных групп. В принципе эти мотивы предсказуемы, если внимательно отслеживать развитие ситуации в том или ином сообществе. В истории более чем достаточно прецедентов, когда несправедливость и неравенство в их политическом и социально-экономическом проявлениях, образование пропасти между богатыми и нищими всегда вызывали протест. Эта проблема поддается урегулированию, если государство целенаправленно займется исправлением перекосов. Но если оно допускает образование критической массы, это неизбежно создает питательную почву для экстремизма и чревато перерасти в насилие.

 

Наиболее сложен и опасен экстремизм, в основе которого лежат идеологические, особенно религиозные, убеждения и прикрываемые ими политические цели и установки. Он сложен потому, что трудно отслеживать его вызревание в силу территориальной неопределенности. А опасен потому, что он легко может перерасти в терроризм международного масштаба. Этот вид экстремизма не всегда и необязательно связан с социально-экономическим положением его сторонника. Его формирует фанатическая преданность идее, догмам и установкам, независимо от того, является ли эта идея светской или религиозной. Убежденность в том, что эта идея божественна, а потому и безупречна, и справедлива, придает ей мощную и притягательную силу, а у ее последователей создает иллюзию, что, борясь за ее претворение в жизнь, они выполняют миссионерскую, даже мессианскую роль, оправдывающую их любые действия. Вот почему при всей ложности их предпосылок к подобным экстремистским течениям примыкают самые разные люди. Некоторые непосредственно участвуют в реализации идей, другие способствуют их деятельности моральной поддержкой и щедрыми финансовыми пожертвованиями. А третьи, даже не разделяя эти идеи, цинично используют ее сторонников в своих политических целях.

 

После формирования верхнего слоя организаторов и идеологов и обеспечения финансовой базы остается относительно легкая задача — набор «армии исполнителей». Туда идут также различные люди: фанатичные приверженцы идеи, представители беднейших слоев населения, которые видят в службе идее свое спасение и источник существования, люди, жаждущие мести за обиды и оскорбления, наемные террористы, работающие только за деньги.

 

На протяжении последних нескольких десятков лет экстремизм, развиваясь, оброс силой и приобрел такой размах, что для него не проблема просочиться сквозь границы и беспрепятственно «путешествовать» по странам и континентам.

 

Деятельность экстремистских организаций основана на сильных организационных, менеджерских технологиях. Например, вербовка и работа с людьми осуществляется по принципу сетевых организаций (халки). Предъявляются социально-экономические и политические программы. Внедрение своих идей происходит через эффективно работающие PR-технологии. А содержательная часть этой деятельности подкрепляется религиозными учениями и идеологиями, которые в той или иной ситуации трактуются, так как это выгодно организаторам. К сожалению, религиозные учения с момента их появления становятся заложниками экстремизма и служат безотказным инструментом в руках экстремистских групп и личностей для достижения своих целей и задач. Кроме того, этот инструмент — самый экономичный способ манипулирования массами.

 

Экстремистские организации имеют структурную оформленность, выраженную в наличии локализованного идеологического центра и разветвленной сети представительства на местах.

 

Реализация поставленных целей имеет более систематический и планомерный характер; экстремисты по-прежнему апеллируют к нереализуемому идеалу, взятому из исторического прошлого или привнесенному заинтересованными идеологами, кроме того, наряду с этим возможно появление собственных идеологий, адаптирующихся к реалиям в той или иной стране.

 

Один из центральных вопросов заключается в следующем: необходимо исследовать и понять, на какой стадии и в какой момент происходит кардинальная перемена в сознании простого обывателя, способствующая его становлению на путь экстремизма.

 

Эмиссары радикальных религиозных течений готовы использовать любое напряжение, появившееся в обществе. Самый убедительный пример — подпольная организация «Хизбут-Тахрир», которая успешно действует на юге Кыргызстана. Количество членов «зашкаливает» за двухтысячную отметку. Возраст большинства активных приверженцев «Хизбут-Тахрира» не превышает 30 лет. За восемь месяцев 2001 года за разжигание религиозной вражды правоохранительными органами было задержано 117 человек. Изъято 7 693 листовки, 359 книг, 94 аудиокассеты, 3 компьютера. Пропагандистскую литературу с призывами к джихаду ныне находят даже на севере Кыргызстана. Недавно зарегистрирован и вовсе тревожный случай: хизбуттахрировца задержали в Караколе. Сотрудники милиции нашли у него дома 11 книг экстремистского толка и листовки. До этого момента подпольную организацию Прииссыккулье не интересовало. Интерес к курортной зоне, видимо, у партийцев пробудился недавно. Кусок-то лакомый: туристы к горной жемчужине со всего ближнего зарубежья съезжаются.

 

Становится также очевидным, что миссионеры с мусульманских стран вовсе не заинтересованы в сохранении местной интерпретации ислама, а проявляют активность и щедрость чаще в распространении своей собственной модели и понимании религии. Все эти процессы импорта «чужого» ислама носят скрытый характер и практически не изучены. Процесс разрастания этого влияния можно увидеть по все увеличивающемуся числу культовых сооружений, учащающихся спорах между мусульманами или в появлении молодых женщин, полностью покрытых в темные одежды и с закрытыми лицами.

 

Лев Гумилев сказал: «Когда какой-либо народ долго и спокойно живет на своей родине, то его представителям кажется, что их способ жизни, манеры, поведение, вкусы, воззрения и социальные взаимоотношения единственно возможны и правильны. А если и бывают где-нибудь какие-либо уклонения, то это — от «необразованности», под которой понимается просто непохожесть на себя».

 

По аналогии можно соотнести представления о различных сектах религиозного характера у людей, свободных от какого-либо вероисповедания. И, наоборот, у приверженцев различных религий имеется определенный взгляд на «вероотступников». Обывательские суждения иногда кажутся внутренне логичными, хотя и основываются на игнорировании действительности. Но они немедленно разбиваются при соприкосновении с оной.

 

События последнего десятилетия XX века в нашем регионе — этому подтверждение. Ваххабизм поначалу был воспринят народами постсоветского пространства как одно из безобидных ответвлений ислама. Но трагические события на юге Кыргызстана, где приверженцы этого изначально экстремистского течения принимали самое непосредственное участие, вскрыли истинную суть подобной деятельности. О непримиримости и воинственности ваххабизма свидетельствуют те факты, что уже в 1801 году его приверженцы разгромили шиитские святилища, а в 1806 году захватили Мекку, где разрушили все места поклонения, кроме Каабы, и затем, ворвавшись в Медину, осквернили усыпальницу Мухаммеда.

 

Стержневым положением ваххабизма является идея о джихаде против иноверцев и мусульман, отступивших от принципов первоначального «чистого ислама». Ваххабитское течение носит мировой характер. У него имеются крупные центры и далеко идущие программы. Его главными задачами являются: утверждение «нового» ислама, борьба за умы под лозунгом «установление исламского порядка в мире», внедрение исламских принципов и идеалов в общественную и политическую жизнь той или иной страны и последующее образование исламского государства. Таким образом, достигается основная цель ваххабитов — утверждение своей власти над обществом и исламом. Почти такие же цели были несколько сотен лет и у средневековой церкви. Разработав и внедрив программу, которую в современном мире принято называть «крестовые походы», церковь начала экспансию на Восток. Здесь, проведя параллель между средневековой церковью и исламским экстремизмом, можно предположить о том, что делала церковь, имеется в виду «крестовые походы», делает сегодня экстремизм, который умело, использует учение ислама.

 

Между тем различные группировки мусульманских лидеров в условиях рынка и конкуренции зачастую используют новое слово «ваххабиты» для заклеймения соперников. Некоторые группы, наряду с активным строительством мечетей и медресе, призывают к упрощению и удешевлению обрядов. Они обычно опускают бороду, выступают против пышных свадеб, посещения кладбищ. Все это вызывает непонимание и ответную реакцию традиционных мусульман, поэтому разногласия и противостояние между ними и новыми мусульманами постепенно нарастают и могут приобретать этнический характер.

 

Нельзя не увидеть, что весь регион от Марокко до Кореи содержит постоянный потенциал для конфликтов. Региональные конфликты тут возможны в любое время. И почти всегда наличествует угроза их расширения. Кроме того, даже если военные действия остаются регионально ограниченными, то ими затронуто мировое сообщество, и, как правило, для каждого его участника существует обязанность прийти на помощь, внести вклад в уменьшение и окончание конфликта. Время начала и возможное развитие конфликтов и кризисов не являются ни конкретными, ни настолько предсказуемыми, чтобы можно было бы целенаправленно и «планомерно» заниматься отдельными случаями. В данной ситуации мышление и планирование в твердых сценариях больше невозможно.

 

Новое мышление становится все более широким. Даже если безопасность для каждого народа и сохраняет свое законное значение, то все же мы больше и больше приходим к познанию, что вес и способности страны больше зависят от ее экономической, технологической и научной мощи. Далее, безопасность Центральноазиатского региона ныне невозможно обеспечить лишь одной охраной границ. Этому противоречат как интеграционные процессы, так и развернутая и организованная подпольная деятельность религиозных экстремистов внутри региона.

 

Вопросы безопасности требуют всеобщего рассмотрения политических, экономических, экологических, социо-культурных, духовных и военных аспектов. Как отмечалось, следует устранить причины напряженностей и конфликтов. Политика безопасности должна защищать и обустраивать, поэтому ее необходимо проводить в широком понимании слова. Политика безопасности, как всеобщая задача в новых стратегических условиях, не может ограничиваться ни по содержанию, ни по формам, ни по географии, ни в зависимости от принадлежности к какому-то учреждению или ведомству. Нашим государствам требуется гибкий инструментарий геополитики. То, что нам требуется сегодня, и то, что нам следует организовать, — это современное партнерство среди равных…

 

Создание в Кыргызстане российской авиабазы должно помочь Кремлю распространить свое стратегическое влияние в Средней Азии. Российские и кыргызские власти надеются также, что военное присутствие Москвы будет способствовать преодолению нежелательной тенденции: с момента распада Советского Союза из Кыргызстана выехало уже несколько сотен тысяч русскоязычных граждан.

 

Исход русскоязычного населения в постсоветский период произошел во всех среднеазиатских государствах. Экономическая необходимость, т.е. отсутствие рабочих мест, вынудила уехать многих русскоязычных граждан, в большинстве своем стремящихся начать новую жизнь в России. Некоторые из них говорят, что чувствуют себя неуютно после принятия в соответствующих государствах законов, направленных на развитие культурных традиций титульных наций.

 

Непрекращающаяся эмиграция оказывает разрушающее воздействие на экономическое развитие среднеазиатских государств, поскольку многие эмигрирующие русскоязычные граждане являются высококвалифицированными рабочими или специалистами, в том числе врачами, инженерами и учителями. За последнее десятилетие численность русскоязычного населения снизилась примерно до 600 тысяч по сравнению с 1 млн человек в начале 1990-х гг. Русскоязычным населением называются все граждане, основным языком которых является русский, в том числе этнические русские, украинцы, белорусы и другие этнические группы.

 

В последние годы уровень эмиграции снизился, и, начиная с 2000 г. из Кыргызстана ежегодно выезжает 20-25 тысяч русскоязычных граждан. В 2002 г. российские власти получили на 60 процентов меньше заявлений на иммиграцию, чем в предыдущем году, — заявил 16 января представитель Федеральной миграционной службы России в Бишкеке Борис Ассаулюк.

 

Это падение уровня эмиграции не обязательно говорит о том, что у русскоязычного населения пропадает желание эмигрировать из среднеазиатских стран. Ассаулюк признал, что одним из факторов стал более жесткие требования к тем, кто подает заявления на гражданство и постоянное проживание в России. Россия все более настороженно относится к приезжим, главным образом из-за растущей озабоченности вопросами безопасности, связанной с продолжением войны в Чечне. Другим фактором, определяющим политику России в этой сфере, являются высокие затраты на обустройство иммигрантов.

 

Ассаулюк выразил надежду, что создание российской авиабазы в пригороде Бишкека Канте поможет русскоязычным граждан чувствовать себя более уверенно и не выезжать из Кыргызстана. «Теперь население республики знает, что Кыргызстан не оставлен в одиночестве в борьбе с международным терроризмом», — сказал Ассаулюк.

 

Живые свидетельства, полученные из разговоров с представителями русскоязычного населения, которые намеревались выехать в Россию, указывают на то, что геополитические события, включая борьбу с исламским экстремизмом, не являются главным фактором, определившим их решение. Чаще всего в качестве мотивов эмиграции называются экономические причины, а именно нехватка рабочих мест.

 

«Мне только 42 года, имею несколько специальностей, однако являюсь безработным», — сказал Александр, подавший заявление на выезд. «Моя семья живет в нищете, и я не думаю, что ситуация улучшится. Поэтому мы и решили переехать в Россию».

 

Другие решившие эмигрировать люди говорили, что решение далось им с трудом, но подчеркивали, что у них практически нет другого выбора. Например, 34-летняя Татьяна сказала, что имеет высшее образование, но не может найти работу. Она сказала, что ее муж находится в России и присылает деньги, позволяющие прокормить семью с двумя детьми. «Так мы и живем, но семья должна быть вместе, а это можно сделать только в России», — сказала она.

 

Многих граждан, как и Татьяну, тревожит вопрос о том, какое будущее ожидает их детей. По их словам, шансы получить образование на русском языке значительно снизились во всех среднеазиатских государствах, так же как и возможность доступа к русскоязычным СМИ, в том числе электронным. Чем дальше они откладывают переезд, тем больше рискуют поставить своих детей в неблагоприятные условия, которые могут осложнить впоследствии их жизнь в России, — говорят некоторые русскоязычные граждане.

 

«Очень трудно реализовать наши [русскоязычного населения] общественные и культурные потребности», — сказал Валерий Улеев, правозащитник из южного города Джалал-Абад. «Качество образования на русском языке снижается. Информационное пространство становится все более ограниченным. Практически никто из русских не может найти работу».

 

Самая высокая эмиграция наблюдается на юге Кыргызстана. В Джалал-Абадской области, например, по официальным оценкам, проживает примерно 18 тысяч русскоязычных граждан по сравнению с 87 тысячами в 1991 г. Как и повсюду в Средней Азии, пик эмиграции пришелся на период, который начался сразу же после распада СССР, — в 1991-1994 гг. В середине 1990-х гг. уровень эмиграции пришел в норму, а затем, в конце 1990-х, вновь повысился. Важным фактором так называемой «второй волны» эмиграции стал исламский экстремизм, вылившийся в кампанию разжигания мятежа, развернутую в 1999 г. Исламским движением Узбекистана. Многие русскоязычные граждане обеспокоены также внутренней политической нестабильностью в стране.

 

Русскоязычное население сталкиваются со все большими трудностями, пытаясь выехать из страны. Одним из главных препятствий является бедность. Значительную долю все еще проживающих в Средней Азии русскоязычных граждан составляют пенсионеры. В южном Аксыйском районе, например, практически все 348 этнических русских, до сих пор проживающих на этой земле, — это доведенные до нищеты пожилые люди.

 

Переезд в Россию многим не по средствам, в том числе и более молодым городским жителям. Поскольку рынок недвижимости в среднеазиатских странах неразвит, многие решившиеся на эмиграцию люди не имеют возможности продать свои квартиры или дома, чтобы собрать необходимые средства для переезда и обустройства на новом месте.

 

Но даже те, кто располагает средствами, сталкивается с бюрократическими препонами. Например, принятый в 2002 г. новый закон затруднил получение российского гражданства этническими русскими, проживающими в среднеазиатских государствах.

 

Правительство могло бы снизить уровень эмиграции русскоязычных граждан из Кыргызстана, если бы проводило соответствующую политику, — заявляет правозащитник Улеев. Чтобы повернуть вспять существующую тенденцию, говорит он, правительство должно продемонстрировать свою заинтересованность в русскоязычных гражданах. «Трудно прогнозировать развитие ситуации, — сказал Улеев. — Многое будет зависеть от правящей элиты. Цели, настроения и поведение национальных меньшинств в республике будет зависеть от способности правящей элиты гарантировать равные возможности для всех граждан независимо от их национальной принадлежности».

 

В кыргызском парламенте явно ощущается «чемоданное» настроение. Это особенно заметно среди членов Законодательного собрания, где сосредоточены основные силы оппозиции. И хотя никаких явных предпосылок для роспуска парламента не существует, депутаты считают, что у них есть все основания тревожиться о своем будущем.

 

По мнению оппозиции, если на референдуме будет принята новая редакция Конституции, то у нынешнего двухпалатного парламента не будет легитимной базы для существования, поскольку в новом Основном законе страны речь идет об однопалатном парламенте.

 

Оппозиционные СМИ уверены, что власть будет содействовать роспуску парламента, с тем, чтобы избавиться от своих оппонентов, а проправительственные партии будут очернять их в глазах народа.

 

Так, лидер Демократической партии женщин, глава государственной администрации Первомайского района столицы Кыргызстана Токон Шайлиева уже выступила с заявлением о необходимости проведения досрочных парламентских выборов.

 

Следует отметить, что эта партия в течение всего прошлого года лоббировала вопрос о роспуске парламента, мотивируя это тем, что депутаты вместо законотворческой деятельности занимаются политикой.

 

В недавнем выступлении по национальному телевидению Шайлиева озвучила свой основной тезис: «Главная угроза исходит от оппозиционных депутатов. Они, получая народные деньги, работают против интересов народа. Это они не дают спокойно работать нашему президенту».

 

Однако сами кыргызские власти отрицают необходимость и возможность роспуска парламента. Руководитель отдела по обороне и безопасности администрации президента Болот Жанузаков разговоры вокруг роспуска парламента назвал пустой болтовней. По его словам, президент Акаев достаточно четко выразил свою позицию, заявив о том, что нынешний состав законодательной власти останется до конца своего срока.

 

«Это некоторые политики распространяют слухи о роспуске парламента, чтобы нагнетать обстановку», — подчеркнул Жанузаков.

 

Между тем кыргызская оппозиция уверена в том, что власти подготавливают почву для роспуска парламента и подталкивают лояльных депутатов к поддержке этой идеи. Они уверены, что слухи о возможном досрочном роспуске законодателей, имевшие место в течение всего прошлого года, могут стать реальностью после проведения 2 февраля референдума по принятию новой редакции Конституции.

 

Противники новой редакции Основного закона страны пришли к такому заключению на основе того, что президент Акаев включил в повестку референдума также и вопрос о подтверждении своих полномочий до конца своего срока – до декабря 2005 года. «Тем самым Акаев готовит правовую почву для избавления от своих основных политических противников», — считают они.

 

Несмотря на неоднократные заявления самого президента Акаева и его окружения о том, что парламент в нынешнем составе будет работать до следующих законных выборов в 2005 году, подавляющее большинство депутатов в свое политическое будущее уже не верит.

 

По утверждению лидера оппозиционной депутатской фракции «Кыргызстан» Ишенбая Кадырбекова, правовые предпосылки для того, чтобы нынешний парламент объявить вне закона, уже созданы. Наряду с новой редакцией Конституции на референдум выносится вопрос, который сформулирован так: «Аскар Акаев должен оставаться Президентом Кыргызской Республики до декабря 2005 года (до окончания конституционного срока избрания), для того чтобы претворить намеченные положительные конституционные изменения в жизнь?»

 

«Никто не сомневается в том, что власти, в руках которых сосредоточены все политические и административные ресурсы, получат желаемый результат. После этого Акаев просто объявит другие ветви власти нелегитимными. Или будет сделано так, чтобы парламент сам себя распустил — такой опыт у нас имеется», — высказал свое мнение Кадырбеков в интервью контрибьютору IWPR.

 

Оппозиционный лидер ссылается на прецедент 1993 года, когда в суверенном Кыргызстане после принятия первой Конституции произошел самороспуск парламента. Тогда более половины депутатского корпуса, главным образом проправительственно настроенные депутаты специально стали бойкотировать работу парламента, вызвав тем самым кризис законодательной ветви власти.

 

По этому поводу известный журналист Алым Токтомушев вспоминает: «Нынешняя ситуация напоминает 1993 год. Тогда до и после принятия новой Конституции официальные власти также заверяли депутатов и общественность страны в том, что до очередных законных выборов полномочия парламента сохранятся, но в итоге власти все же избавились от законодателей путем их самороспуска».

 

Обозреватели обращают внимание еще на одну симптоматическую тенденцию, которая косвенно подтверждает грядущие перемены. Ряд парламентариев уже начали искать себе запасные варианты: они, хотя и неохотно, но все же переходят на работу в исполнительные органы или общественные организации.

 

Так, депутат Иса Токоев, известный своей близостью к правительственным кругам, в конце прошлого года стал председателем Ассамблеи народа Кыргызстана. До этого на различные должности в исполнительных органах были назначены три депутата, которых оппозиция считала проправительственно настроенными.

 

На днях стало известно, что председатель парламентского комитета по правам человека Оксана Малеваная и еще один депутат Турдубек Чекиев баллотируются на должность заместителя омбудсмена Кыргызстана.

 

По этому поводу парламентский обозреватель Бурулкан Сарыгулова замечает: «Известно, что у Чекиева и Малеваной в правительственных кругах есть близкие родственники, и, скорее всего, неспроста они решились сменить депутатское кресло на менее престижную работу в качестве заместителя омбудсмена».

 

Обозреватели, да и сами депутаты задаются вопросом: что получит страна в случае досрочного роспуска парламента?

 

По мнению спикера законодательной палаты Абдыганы Эркебаева, досрочный роспуск парламента усилит и без того внутриполитическую напряженность в Кыргызстане. «Нельзя очередной раз рисковать и играть в опасные игры», — подчеркивает Эркебаев.

 

Следует отметить, что некоторые представители оппозиционного крыла парламента, высказывая свое беспокойство по поводу возможного досрочного роспуска парламента, считают, тем не менее, что такой поворот событий может даже укрепить их позиции.

 

К примеру, депутат Азимбек Бекназаров, который в прошлом году побывал за решеткой и вокруг которого разворачивались внутриполитические события в стране, считает нынешний парламент слабым и поэтому заслуживающим такой участи — досрочного роспуска.

 

«Это по вине парламента, где заседают в основном проправительственные депутаты, президент и его команда получили возможность устанавливать в стране авторитарный режим», — резюмировал в своей беседе с контрибьютором IWPR Бекназаров.

 

По словам другого оппозиционного депутата, одного из лидеров движения «За отставку Акаева, за реформы для народа» Адахана Мадумарова, досрочный роспуск парламента сыграет лишь на руку оппозиции.

 

Его аргументы таковы: «В случае досрочных выборов в парламент мы получим прекрасную возможность укрепить свои ряды свежими силами, ибо среди избирателей преобладают антиправительственные настроения».

 

Как показал опрос, проведенный контрибьютором IWPR среди членов парламента, большинство из них, несмотря на различие позиций, считают недопустимым роспуск парламента. Молодой депутат Тайырбек Сарпашев, лояльный к властям, уверяет, что глубоко ошибается тот, кто задумал таким образом устранить с политической арены оппозиционных депутатов.

 

«Как показали прошлогодние политические события на юге страны, население поддерживает популистские лозунги оппозиции. Это означает, что в результате досрочных выборов мы получим популистский парламент, что не в интересах не только властей, но и всего общества», — поделился своими соображениями Сарпашев.

 

Депутат Иса Токоев, председатель Ассамблеи народа Кыргызстана, во время беседы с контрибьютором IWPR выразил обеспокоенность по поводу усиливающих слухов относительно досрочного роспуска парламента. Как он уверяет, в настоящее время любые выборы могут усугубить внутриполитическую ситуацию в стране.

 

«Наше государство еще не оправилось от прошлогодних потрясений, которые были вызваны аксыйской трагедией. Сейчас нам, как воздух, нужна стабильность. Для этого противоборствующим сторонам необходимо договориться, а не создавать почву для новых противостояний», — утверждает Токоев.

 

16 КАМЕР НА 124 СМЕРТНИКА

 

Пенитенциарная система Киргизстана сегодня — это: 5 следственных изоляторов, 18 колоний-поселений, 11 закрытых исправительных колоний, в том числе — одна женская и одна воспитательная для несовершеннолетних.

 

Общее количество заключенных (включая арестантов, находящихся под следствием) — свыше 17 тысяч человек. Из них более 11 тысяч — осужденные, отбывающие срок в закрытых колониях усиленного и строгого режимов. Каждый год «тюремное население» Киргизстана увеличивается в среднем на 2,5 тысячи зэков. При этом желающих их охранять находится мало: каждое пятое место в штате пенитенциарных учреждений — вакантно.

 

Практически все осужденные — более 15 тысяч человек — сидят без работы. Зарплата тех немногих, кто работает, в день составляет в среднем 18 сомов.

 

В день каждому осужденному положено питание на 31 сом, реально же их кормят на 16 сомов. Столько же получают больные туберкулезом — при положенной норме 56 сомов в день. Туберкулезом заражен примерно каждый шестой заключенный: во всех учреждениях пенитенциарной системы содержится в общей сложности свыше 3 тысяч больных различными формами этой болезни.

 

Только в бишкекском СИЗО-1 более 120 арестованных женщин содержатся всего в 8 камерах. 124 осужденных к смертной казни (которым положено сидеть в «одиночках») набиты в 16 камер — в среднем по 8 человек в каждой.

 

(Большинство данных, содержащихся в правительственной Концепции о реформировании пенитенциарной системы, относятся к 2001 году, когда этот документ сочинялся. Некоторые сегодняшние цифры — например, о количестве смертников — являются секретными.)

 

Незадолго до Нового года премьер-министр Н.Танаев своим постановлением №833 одобрил и благословил многостраничный документ, при чтении которого начинает, честно говоря, казаться, что держишь в руках… фантастический роман. Правда, роман добрый, оптимистичный. Называется он — Концепция реформирования пенитенциарной системы Киргизстана. Реформировать пенитенциарную (то бишь тюремную) систему запланировано до 2010 года. К этому сроку, по идее, мы должны наши тюрьмы и зоны не узнать! Они преобразуются, вплотную приближаясь к мировым стандартам! Они становятся открытыми и прозрачными для контроля общественности! Видим мы в этой концепции и совсем других зэков — чистеньких, сытых, исправляющихся прямо на глазах…

 

Отряхнувшись от этого наваждения, мы решили спуститься на грешную землю и порасспросить тех, кому это чудо предстоит воплощать в жизнь. Начальника штаба Главного управления исполнения наказаний (ГУИН) министерства юстиции Батырбека САПАРБАЕВА фантазером не назовешь. Практик. «Систему» знает не понаслышке. До конца 80-х годов работал в России. Трудно представить, что даже детство этого интеллигентного человека в очках прошло в тюрьме: мать Сапарбаева была начальницей женской колонии.

 

БОГ В ПОМОЩЬ ЗАМПОЛИТУ

 

— Вопрос: надо реформировать систему или нет — не может даже стоять, — рассуждает Сапарбаев, — другого выхода просто нет. Мы недавно подсчитали: за 10 лет независимости Киргизстана через колонии и СИЗО прошло около 80 тысяч человек. Умножьте на число пусть даже близких родственников каждого, на десяток человек — сколько получится? С пенитенциарной системой так или иначе столкнулась едва ли не каждая киргизстанская семья. Она накладывает отпечаток на все общество. Это — уже вопрос национальной безопасности.

 

 

— Реформа, в сущности, уже началась — с того, что пенитенциарную систему передали из МВД в минюст. И знаете, я даже по себе чувствую, как начинает меняться психология: раньше само слово «гуманизация» ничего, кроме усмешки, бы не вызвало. После того, как мы перешли в гражданское ведомство, к нам сразу потянулись международные организации. С Международным комитетом Красного Креста (МККК) минюст даже заключил официальный договор. Мы (раньше такое было немыслимо) открыли им все двери — они могут обследовать любую колонию со своими медиками, юристами, психологами.

 

 

— В принципе, почти все, что писали в своих докладах представители МККК, мы и сами знаем. Но были и такие оценки, которые нас удивили. Проверили они, например, калорийность пищи в Джалал-Абадской колонии и сделали вывод: с таким питанием человек через какое-то время… должен умереть. По нашим же, киргизстанским меркам питание считается в пределах нормы.

 

 

— Таких случаев я не знаю. В Казахстане — там даже людоедство случалось. А у нас наблюдается дистрофия не столько от голода, сколько на фоне туберкулеза.

 

 

— Гумпомощь. Первый вклад сделал Красный Крест — медикаменты и медоборудование на 4 тысячи швейцарских франков. От других организаций поступают одежда, одеяла, моющие средства. Пока, правда, в виде разовых акций. Хотелось бы, конечно, более широкой помощи. Главное достижение — в прошлом году впервые удалось вдвое снизить смертность от туберкулеза.

 

 

— Можно. Но нужны финансовые вливания. Главное — нормальное питание.

 

 

— Части заключенных — да. Один из путей (и это предусмотрено концепцией) — привлечение религиозных организаций.

 

 

— Вот здесь — проектов как раз много. В ГУИНе при международном отделе даже создан штаб, который как минимум раз в неделю выдает разрешение представителю той или иной религиозной конфессии на посещение осужденных. Доходит до курьезов. Международные организации предлагают в каждой колонии создать должности капелланов, хотя сидят-то у нас мусульмане и православные, а в сущности — по большому-то счету не верующие ни в Бога, ни в черта! Вообще, что удивительно, и рвутся к заключенным в основном две организации – м

 

естная Церковь Иисуса Христа и Международная христианская церковь. А вот, скажем, со стороны исламского духовенства такой активности почему-то не наблюдается. А ведь дело благое — наставлять на путь истинный заблудшие души.

 

 

— Увы. Нуждаются в религии пока очень немногие заключенные. Приобщать их к ней — в соответствии с международными стандартами — еще предстоит. Есть проект по строительству в местах заключения мечетей и церквей. Но тут кроется другая опасность. В Узбекистане как-то посадили в одну зону несколько членов ИДУ — и через неделю вся колония стала ваххабитами. Так что придется и проповедников подбирать осторожно.

 

СТРОИТЬ ТЮРЬМЫ ПОМОЖЕТ… СОРОС?

 

 

— Знаете, в юридической части мы, можно сказать, их выполняем: наши заключенные имеют по закону те же права и обязанности, что и западные. А вот в плане бытовом — сравнивать, конечно, трудно… И не только об условиях содержания идет речь, но и об элементарной безопасности. Скажем, в Бишкеке и Чуйской области сосредоточено почти 70 процентов всех осужденных республики! И ни в одной из киргизских колоний (вспомните, сколько было побегов) почему-то нет противоподкопной системы, какая в СССР была в каждой колонии еще в 70-е годы. А прочие наши технические системы охраны по-хорошему следовало списать еще в середине 90-х годов. Что плохо — международные организации готовы помогать воспитывать заключенных, их обучать, а вот охранять — нет. А это действительно проблема из проблем.

 

 

— До сих пор (тяжкий вздох) не можем закончить даже один СИЗО Чуйской области в Иссык-Атинском районе. Не хватает средств. Идея была в том, чтобы разгрузить север республики, чтобы в каждой области были все виды режимов (в т.ч. и в интересах родственников заключенных, — чтобы они могли их посещать и не прерывалась связь с семьей) и, наконец, чтобы это были современные тюрьмы, по всем стандартам. Сейчас вся надежда на один проект примерно на полмиллиона долларов: правительство обратилось в Фонд Сороса. Ждем ответа, даст Бог, в этом полугодии все решится… Но вообще, лишение свободы должно быть крайним средством наказания. У нас, по анализу судебных приговоров, за решетку отправляются 60 процентов осужденных, а в других странах СНГ в среднем — всего 45 процентов.

 

 

— Этот вопрос — к судам. Даже мы, работники системы, удивляемся таким вот фактам: в Нарыне за кражу 7 коров скотокраду дали… 27 лет лишения свободы! У нас все-таки слишком жесткий Уголовный кодекс. Сейчас в парламенте лежит подготовленный нами проект Закона «О сокращении тюремного населения» (это международная терминология, не смейтесь), предусматривающий ряд мер: сокращение в УК сроков наказания за неопасные для общества преступления, более широкое использование наказаний, не связанных с лишением свободы.

 

 

— Модное сейчас слово, тоже пришедшее с Запада. Эта служба, по идее, еще до суда должна провести социальное исследование личности преступника и дать заключение: стоит ли его сажать сейчас в тюрьму или более эффективное исправление будет на свободе? Ведь для иного подростка сам факт ареста — уже урок на всю жизнь. Но, думаю, создание этой службы — вопрос даже не завтрашнего, а послезавтрашнего дня.

 

 

— Да, очень близко к ним. Во всех смыслах. Кстати, мало кто знает, что по международным стандартам и осужденные должны спать в камерах, а не в общежитиях, как сейчас. Оборудование «строгих» камер (есть разные условия содержания для разных заключенных) мы уже начали в бишкекской 47-й колонии. Нашим сотрудникам гораздо легче: одно дело — ходить среди массы зэков, другое — когда те все — под замком. А вот для заключенных, привыкших к зоновской «свободе», это может стать тяжким испытанием: в Латвии, к примеру, после перехода к мировым стандартам даже повысилось число самоубийств.

 

ДАЕШЬ ПРИВАТИЗАЦИЮ ЗОНЫ!

 

 

— Медики, считаю, у нас сильные, даже операции на сердце приходилось делать. Но их не хватает. Было постановление правительства о том, что медвузы должны поставлять нам работников. Все равно не идут — зарплата маленькая, работа непрестижная. Хотим попробовать такой способ: заключаем со студентом контракт, обучаем его на бюджетной основе, взамен он должен какой-то срок отработать у нас. Другая проблема — к международным стандартам надо подтягивать и весь остальной персонал.

 

 

— Специалистов в полном смысле этого слова — всего процентов десять. Есть, правда, факультет в Академии МВД по подготовке сотрудников исправучреждений. Но я сам одно время на нем преподавал и наблюдаю: из 13 выпускников у нас сейчас работают лишь четверо, остальные даже не пришли. Да у них, как ни крути, и уклон другой, милицейский, другое мышление. В чем разница? Объясню на самом примитивном уровне. Милиционеры впятером ловят и сажают одного преступника. А у нас на десятерых сотрудников — таких преступников тысяча. И если работать с ними теми же методами… На «три буквы» не пошлешь, придется отвечать. В нашей системе, я скажу, вообще матерятся намного меньше. Все предметы в МВД, так или иначе — о карательных мерах. А нам теперь придется учиться, как возвращать преступников в общество. В этом году мы планируем открыть свой учебный центр по переподготовке выпускников гражданских вузов — он нам нужен позарез.

 

 

— И это тоже. В будущем мы думаем обходиться и без солдат-срочников, заменим их профессионалами-контрактниками. Международные организации, правда, требуют убрать из мест заключения даже оперативников. Но тут мы сопротивляемся: лишь благодаря оперативной работе только в прошлом году в колониях удалось предотвратить 148 преступлений, в т.ч. убийств. Нельзя сейчас оперов убирать!

 

 

— А почему бы и нет? Есть два варианта. Обеспеченные осужденные платят частнику-тюремщику за комфортную «отсидку». И второй — человек (под контролем ГУИНа, конечно) налаживает нормальное производство, на котором трудятся заключенные, заключает договор на их охрану с работниками колонии. Кстати, желающие этим заняться уже есть, сейчас разрабатывается первый такой проект — тем более что законом частные исправучреждения предусмотрены. Это путь разгрузки государственных колоний.

 

 

— Согласен, проблема серьезная. Сломать «общаки» пока невозможно, предстоит для начала хотя бы ограничить их влияние. Ведь почему администрация колонии часто не может заставить зэков выполнять режим? «Общак» говорит: «Дай нам сперва то, что положено». Веский аргумент. Другой инструмент влияния «общака»: часть наших сотрудников, ни для кого не секрет, зависима от зоновских лидеров — те только и ждут момента, чтобы их подмять под себя, не деньгами, так шантажом. Устраним эти моменты — будем нормально финансировать колонии и платить нормальную зарплату нормально подготовленным сотрудникам — вырвем часть козырей из рук зоновского «общака».

 

А НА КАКИЕ «ШИШИ»?

 

 

— В прошлом году был 138 миллионов сомов. Это меньше третьей части от потребностей — лишь на питание заключенных, зарплату сотрудникам и по мелочам.

 

 

— Это еще предстоит считать и считать. В 2000 году, помню, подсчитали: чтобы построить все новые колонии — даже по нашим стандартам — нужно… 4 миллиарда сомов! Больной вопрос… Надежда — только на международную помощь. Но она сейчас в основном сводится к проведению бесконечных семинаров. Я прямо говорю этим НПО: чем тратить деньги на заседания, обеды и кофе-брейки, лучше бы матрасы для СИЗО купили! И учить нас часто приезжают иностранцы (опять же какие расходы!) — да, умные, с интересными идеями, но ни дня не работавшие в тюрьме! Еще надежда — на возрождение производства в нашей системе, предусмотренное концепцией.

 

 

— Кто? Если бы все министерства выполняли решение Совбеза, принятое еще в 1997 году, наши колонии так бы не прозябали. Совбез обязывал размещать заказы на наших предприятиях. Мы ведь многое можем — форму шить для силовиков, кровати делать, прочий ширпотреб — и намного дешевле. Но государственные ведомства упорно дают заказы кому угодно, любым фирмам, но не нам. Почему-то.

 

 

— Без комментариев.

 

 

— Это долгий процесс. На прошлой неделе приказом минюста создана группа, которая должна до 1 октября разработать Национальную программу реформирования пенитенциарной системы. Реформы будут, вероятно, сперва «обкатываться» на отдельных колониях, потом переноситься на всю систему.

 

 

— С этим покончено. Поддержка прессы и общественности — тоже часть стратегии. В Казахстане (далеко, кстати, уже рванувшем вперед в реформировании) с этого и начали — открыли для СМИ все двери колоний и показали республике: «Смотрите, что творится!»

 

Господи, сколько мы уже видели таких же замечательных программ — и где все они растворились? Впрочем, есть слабенькая надежда, что на сей раз дело пойдет дальше прожектов и кабинетных фантазий: авось, Запад будет подталкивать наше правительство в спину. Как-никак, Киргизстан успел присоединиться к 22 международным договорам, которые надо выполнять. А главное — ведь и выхода другого нет.

 

События, которые произошли в начале года на участке кыргызско–таджикской границы, — закономерный итог неразрешенных территориальных проблем, существующих между двумя республиками.

 

3 января около трехсот жителей Исфаринского района Таджикистана разгромили кыргызский пограничный пост, установленный рядом с селом Кок–Терек.

 

Ответная реакция последовала незамедлительно — возмущенные кыргызстанцы снесли вагончик, в котором дежурили таджикские таможенники.

 

Дальнейшие события удалось предотвратить — местные власти обеих сторон сумели развести разгоряченных дехкан. Последние утверждают, что посты, щедро наставленные на дорогах вдоль границы, незаконны и сильно осложняют жизнь местных жителей, в частности ограничивают передвижение по району.

 

Возмущенные кыргызы и таджики с горечью рассказывали, какие унижения им приходится испытывать во время бесчисленных проверок и досмотров от пограничников и таможенников. Неправомерные действия со стороны силовиков обеих республик и спровоцировали столь бурную реакцию. Такова видимая часть айсберга, которая, как известно, составляет всего десять процентов от ледяной махины.

 

Чтобы понять причины, по которым простые земледельцы громят посты вдоль границы, нужно вспомнить историю. За ошибки, которые натворили советские вожди в годы своих правлений страной, приходится кровью расплачиваться беднякам.

 

Проблема плодородных земель на юге Кыргызстана всегда была достаточно острой. Но даже те, что имелись у местных земледельцев, были переданы Таджикистану и Узбекистану. Так, на юге республики возникли анклавы, где на кыргызской земле жили и трудились таджики и узбеки.

 

Впрочем, во времена бывшего СССР проблемы как таковой не существовало. В едином государстве земля была общая, какая разница, кому принадлежит тот или иной клочок, все подчинялось Москве и партийным бонзам на местах. И мало кто догадывался, какая бомба заложена под вопрос о территориальной принадлежности в республиках Средней Азии.

 

«Фугасы» начали взрываться еще при СССР, когда бывшую великую державу стали растаскивать по частям местные царьки и заправилы теневого бизнеса.

 

В конце девяностых годов на кыргызско–таджикской границе произошли кровавые столкновения между местными жителями из–за поливной воды. Крестьяне отстаивали свое право с кетменями в руках, и после нескольких стычек появились первые жертвы. Милиция и армейские подразделения сумели навести порядок, власти организовали акцию примирения, старейшины с обеих сторон принародно дали клятву дружбы между народами и с тем разошлись.

 

Однако проблема не была решена, ее просто загнали вглубь в надежде, что до поры до времени она не всплывет.

 

В 1997 году мне довелось по служебным делам побывать в Баткенском районе, встречаться с людьми, изучать территориальную проблему, так сказать, изнутри.

 

Итогом работы стала публикация в городской газете «Не рассыпался бы таджикский урюк на кыргызском базаре». Был сделан упор на нежелание властей решать вопрос о границе между Кыргызстаном и Таджикистаном. Этим вовсю пользовались местные жители. Они самовольно захватывали участки земли, распахивали целину, ставили дома. Причем делалось это на заведомо чужой территории.

 

Серьезной реакции от властей на статью не последовало. Ответственные чиновники сделали вид, что все нормально, а журналист просто нагнетает страсти.

 

После этого конфликты и стычки между местными жителями еще происходили, но они не вырастали до государственных масштабов. Граница оставалась призрачной.

 

Гнойник лопнул в 1999 году, когда с территории Таджикистана в Кыргызстан стали совершать набеги отряды террористов. И хотя официально считалось, что это силы Исламского движения Узбекистана (ИДУ), в их рядах было немало таджиков, которые за годы гражданской войны в своей стране научились только воевать и грабить.

 

После завершения первой военной кампании на юге власти Кыргызстана опомнились и стали срочно укреплять границу со столь беспокойными соседями. Было создано несколько крупных пограничных отрядов. С весны до осени в Баткене находилась развернутая армейская группировка, которая тоже должна была противостоять боевикам в том случае, если они перейдут границу.

 

Но проблема территориальности так и не была решена. Впрочем, дело зависло не только из–за нежелания чиновников решать эти вопросы.

 

Просто «бомба», заложенная полвека назад руководителями советского государства, была, по всей видимости, поставлена на неизвлекаемость.

 

Представьте ситуацию, когда кыргызскому крестьянину, чтобы попасть в соседнее село к родственникам, приходится четырежды пересекать государственную границу. Сначала его досконально проверят родные пограничники и таможеники, затем перетрясут их таджикские коллеги. Только после этого кыргызстанца запустят на территорию таджикского анклава. Через пару километров его границы заканчиваются, и беднягу ждет очередная унизительная процедура, только сначала его вымотают таджики, затем свои. И, не будем лицемерить, представители силовых структур обеих республик действуют по отработанной схеме — дай мзду и проходи.

 

Надо полагать, что в такой ситуации первой переполнилась чаша терпения таджиков, которые и разгромили кыргызский пост. Ну а ответные действия явились всего лишь продолжением взрывной реакции.

 

Следует отметить, что, несмотря на дежурные высказывания, дескать, простым людям нечего делить и таджики с кыргызами — братья навеки, лично у меня сложилось обратное мнение.

 

Подолгу общаясь с выходцами и жителями Баткенской области, сделал вывод, что они, мягко говоря, недолюбливают соседей. Впрочем, и те платят той же монетой. Поэтому уповать на то, что местные жители — кыргызы и таджики, вдохновленные идеей равенства и братства, сами решат свои территориальные споры, бесполезно. А решать в государственном масштабе уже не получается, пойди, докажи, чья это земля и кто на ней хозяин. На взаимные уступки, судя по всему, пока обе стороны идут с большим скрипом.

 

Существует другая версия того, почему кыргызы и таджики разгромили чужие посты на границе. Не секрет, что именно через Таджикистан проходит главный наркотрафик из Афганистана. Цель наркоторговцев — доставить опий и героин в Россию и далее — в Европу. Так зачем нужны лишние проверки на дорогах? Конечно, можно попытаться подкупить таможенников и пограничников, но к чему платить больше? Не лучше ли организовать провокации на границах и через крестьян добиться ликвидации контрольно–пропускных пунктов?

 

Если принять такую версию, то можно считать, что планы наркомафии удались.

 

Правительственные комиссии, которые занимались расследованием инцидента, приняли решение убрать несколько постов на спорных участках. Правда, так будет временно, пока окончательно не разберутся с делимитацией и демаркацией государственной границы. А вопрос этот достаточно долгий. Очередное заседание комиссии состоится только в конце марта в Душанбе.

 

Ситуация чревата тем, что создан прецедент, по которому спорные вопросы можно решить силой. Завтра таджики и кыргызы разгромят другие посты на других участках госграницы, где находятся таджикские анклавы Ворух и Чорку. И что, снова будет принято решение о ликвидации таможенных и пограничных пунктов? И кто в конце концов выиграл от этого противостояния?

 

Между тем с юга Кыргызстана поступило и другое неприятное сообщение. Узбекские власти демонтировали мост через реку, соединяющий территории двух районов — узбекского и кыргызского.

 

Теперь жители, чтобы попасть на сопредельную территорию, должны добираться в обход почти за 50 километров. Кому это выгодно?

 

Может быть, теперь жители обеих республик своими силами проложат новый мост через реку?

 

Впрочем, история узбекско–кыргызских отношений, в частности территориальные противоречия между двумя республиками, — достаточно сложная тема. Об этом следует поговорить отдельно…

 

По оценкам специалистов, на руках у граждан Кыргызстана сейчас находится более семи миллиардов сомов наличности. Вопрос, как эти средства использовать с пользой для всех, насколько прост в своей формулировке, настолько и труден в исполнении. А между тем эти бы деньги да в нашу экономику!

 

Если говорить о международном опыте, то денежные сбережения населения во всех развитых странах мира играют самую заметную роль в развитии экономики. Эти финансовые ресурсы, как мощнейший приводной механизм, многократно усиленный оборотами этих средств в товарно–финансовой системе, “заводят с пол–оборота” промпредприятия, торговлю, сельское хозяйство, сферу услуг, банковский сектор, рынок ценных бумаг, частный бизнес. Они дешевы, эффективны, всегда под рукой и при умелом с ними обращении приносят стабильный доход.

 

Впрочем, мировой опыт учит опосредованно и долго. Собственный — прямо и коротко. В итоге на сегодня практически все зрелое население нашей страны убеждено: доверять свои деньги нельзя никому.

 

На едва начатый вопрос, куда изволите вложить?.. Следует вполне законченный ответ: “Никуда!”

 

Самое удивительное, наши деньги в “пирамидах” не гибнут, от “замораживания” вкладов не вымирают и от индексации не исчезают. Наши люди любят свои деньги, потому что зарабатывают их нелегко и откладывают на черный день с надеждой никогда не потратить.

 

Сбережения населения оцениваются разными источниками в размере не менее 7, а то и 10 — 12 миллиардов сомов. Много это или мало?

 

Очень много. Фактически вся доходная часть годового государственного бюджета. Если же сравнить эти деньги, хранящиеся сейчас в комодах и чулках граждан, со всем бюджетом развития республики (то есть совокупность экономических ресурсов, направляемых на воспроизводство основных средств), то они превысят его в два раза. Если же не учитывать внешние заимствования на эти цели, а брать в расчет только собственные ассигнования, то сбережения населения превосходят бюджет развития в 10 раз!

 

Но от того, что деньги у людей есть, польза пока только теоретическая. Хотя все специалисты признают: такая помощь сейчас отечественному производителю не только крайне необходима, но и была бы просто спасительной. Ведь основа жизнеспособности любого производства в условиях рынка определяется не столько его оборудованием или даже квалификацией кадров, сколько возможностями развития. Ассортимент продукции, ее качественные характеристики, даже ее упаковка должны не отставать от постоянно меняющегося спроса потребителя, от товаров конкурентов, а опережать их хотя бы на полшага.

 

Как это сделать, не имея средств? Вопрос риторический.

 

Есть, конечно, классические, отработанные в мировой практике механизмы привлечения сбережений населения в экономику страны. Правда, эта же практика свидетельствует: с подобными средствами необходимо обращаться очень бережно. Обманывать, вольно или невольно, собственных граждан крайне невыгодно. Поэтому–то и существуют во всем мире строгие правила. Их немного. Главное: привлекать и использовать деньги людей имеют право лишь те структуры, у которых есть на то специальное разрешение — лицензия.

 

Попытка проанализировать возможности аккумулирования сбережений граждан в наших конкретных условиях сразу наталкивается на, казалось бы, непреодолимые препятствия. Во–первых, наши АКБ доверия у населения не вызывают. Во–вторых, рынок ценных бумаг развит слабо. Многие менеджеры промышленных предприятий, похоже, сами не очень–то ясно представляют возможности собственного производства и его конкретные потребности. Наши руководители могут взять кредит и потратить его на личные нужды. Еще чаще другое, самое типичное: у большинства руководителей, особенно крупных предприятий промышленности, по–прежнему действует стереотип планового хозяйствования, с его валом и рапортами о выполнении очередного вала. Вопреки здравому смыслу, экономической выгоде, руководители “бьются” за обеспечение нерациональных объемов производства. Проще говоря, для них неважно, купят продукцию предприятия или нет, будет спрос, не будет, каковы потребности рынка, наличие конкурентной продукции — главное, по объемам выпуска вытянуть индикативный план.

 

Нереализованная продукция, лежащая и гниющая потом на складе, у таких руководителей вызывает обиду и недоуменную агрессию: как же так, мы выпустили — платите и забирайте! Словно по–прежнему живем в эпоху плановой социалистической экономики.

 

Разве подобный менеджмент способен привлечь инвестора — хоть иностранного, хоть внутреннего? Разве акции таких предприятий будут находить спрос?

 

И все же выход есть, и столь необходимые средства населения, нужные как воздух нашим отечественным производствам, привлечь можно.

 

Опять же мировая практика подсказывает: в развитых странах деньги граждан в коммерческих банках в обязательном порядке гарантированно страхуются. У нас такого закона о страховании депозитов до сих пор нет. В США, например, в случае банкротства банка человек имеет право на 100–процентный возврат своих денег, но на сумму, не превышающую 10 тысяч долларов. Поэтому пока наш закон о страховании депозитов блуждает между парламентом, Нацбанком и правительством, особых надежд на привлечение сбережений населения через АКБ нет.

 

Есть другой путь. Он не обещает мгновенных позитивных сдвигов, но гарантирует стабильное развитие промышленности.

 

Речь идет о реформировании самой структуры управления индустрией, внешней торговлей и производством. Сейчас совершенно ясно, что существующая система чрезвычайно сложна, запутанна, многократно дублирует сама себя и безнадежно устарела. Ради интереса попробуйте подсчитать, кто сейчас занимается (вернее, не занимается) привлечением инвестиций? Или узнайте, сколько чиновников сидит на разрешительной системе? Сколько их контролирует то, чего они не должны касаться, — работы частных предпринимателей? Почему уезжают наши бизнесмены и отлично работают и в ближнем, и в дальнем зарубежье? Да потому, что им там не мешают. Не лезут, не просят “на обед”, не вымогают взятки, не запугивают: “Ты работаешь нормально, потому что я, чиновник, хорошо к тебе отношусь!”

 

У нас так и не появился некоммерческий государственный промышленный банк. А ведь именно промышленность нуждается в долгосрочных вложениях с некоммерческим процентом годовых по кредитам. Нет, якобы закон о банках и банковской деятельности такого не дозволяет. Куда ни кинь — везде эта удушающая чиновничья суть: это можно, но не так. А то нельзя, но можно по–другому. Как будто граждан специально собрали в государство, чтобы они жили для чиновников. Почему же нельзя? Ведь в Японии, например, в самый тяжелый переходный послевоенный период было можно! Некоммерческий банк там успешно работал и выдавал долгосрочные кредиты именно промышленным предприятиям, именно на долгосрочной основе, именно под низкий процент.

 

У нас все функции того, что в мире относят к единому понятию “индустрия”, поделены по крайней мере между десятком министерств, ведомств, комитетов и комиссий. Все разобщено, и каждый руководитель борется за свои показатели. Поэтому единой государственной экономической политики в отношении промышленного производства нет.

 

Наконец, четко об этом было сказано в КОР, в том числе в ее составляющей — Национальной стратегии сокращения бедности: для реализации приоритетов всей программы необходима реорганизация структуры государственного управления промышленностью. Нужно обеспечить институциональное развитие Минвнешторгпрома, ориентировав его на современные методы работы, усилить его кадровый потенциал, укрепить министерство в целом, придав ему статус экономического ведомства, отвечающего за основные производственные сферы экономики. Собственно, как это делается в развитых странах. Ведь там так называемая первичная промышленность (сельское и лесное хозяйства, рыболовство) дает не более 1–3 процентов ВВП. У нас — 40.

 

Главная составляющая, развивающая и формирующая валовой внутренний продукт — это индустрия, включающая в себя коммерцию, финансы, страхование, транспорт, энергию, туризм, информационные технологии. Плюс добыча и производство. Именно эти отрасли производят самую высокую добавленную стоимость. А преодолеть бедность нельзя, не обеспечив стабильный экономический рост. К сожалению, пока существует многократное деление внутри госуправления промышленностью, пока многочисленные разнопрофильные комитеты и политические партии в парламенте вспоминают об экономике в последнюю очередь, добиться положительного эффекта невозможно.

 

Сбережения населения не потекут в отечественное производство, пока не создана для этого современная и по–настоящему ответственная структура. Вкладывать деньги куда бы то ни было человек станет лишь тогда, когда убедится в действенности и профессионализме системы. Для этого надо пересматривать, прежде всего, законодательство. Законы, определяющие экономику, должны быть ориентированы на человека, а не на чиновника, они должны быть выгодны для работы бизнеса, а не создаваться под какие–то конкретные лобби, удовлетворяющие лишь интересы узкого круга самих законодателей и их финансовых сподвижников.

 

Сможем ли мы это преодолеть вовремя — вопрос…

 

 

 

…Реальная демократия, да еще и в стране с недавним коммунистическим прошлым — вещь непростая. В первые годы независимости достаточно было порой даже простых деклараций и громких демократических лозунгов, чтобы впасть в эйфорию. Кыргызстан быстро завоевал репутацию «островка демократии». Но нельзя же вечно жить в этом состоянии, как это происходит с некоторыми демократами старой «волны», и по сей день.

 

Должен был сформироваться достаточный общественный слой, своего рода «критическая масса», действительно демократическая по духу, образу мысли и действия. Должны были появиться гражданские институты, посредством которых реализует себя демократия. Должна была измениться избирательная система и само отношение к выборам. Большой проблемой было и во многом остается еще формирование новых взаимоотношений общества и государства, появление публичной политики.

 

Это все кропотливая, черновая и, порой, неблагодарная работа, которой мы занимались каждый день все эти годы. Перечислю только самое крупное из того, что было сделано.

 

Первым делом я провозгласил свободу слова, свободу совести, свободу выражения мнений. Свидетельством тому являются сотни независимых средств массовой информации, десятки политических партий, почти три тысячи неправительственных организаций. Все они без ограничений пользуются предоставленной свободой. И порой даже злоупотребляют ею, забывая об ответственности.

 

Мы первыми в СНГ провели земельную реформу, отдав землю крестьянам. Провели реформу местного самоуправления.

 

За последнее время мы сделали большие шаги к реальной демократии. И что интересно, далеко не последнюю роль в этом сыграло геополитическое положение Кыргызстана.

 

Если пролистать страницы истории, мы увидим, что Центральная Азия не однажды становилась средоточием интересов многих государств и правителей.

 

Сегодня вовлеченность Кыргызстана в зону интересов таких держав, как Россия, США, Китай дает Кыргызстану уникальную возможность решать собственные национальные интересы по ряду позиций. В частности, укреплять сферу безопасности, проводить демократизацию общества. Совершенно очевидно, что демократические преобразования можно проводить успешно тогда, когда обеспечена безопасность страны, как внешняя, так и внутренняя.

 

Центральноазиатский регион в последние годы столкнулся с глобальными и региональными вызовами: ростом международного терроризма и экстремизма, проблемой наркоторговли. Это значительно повысило роль и место республики в противодействии новым угрозам 21 века и в региональном плане, и на международном уровне. Благодаря пересечению интересов трех мировых держав, мы создали надежный щит обороны от внешних угроз. Кыргызстан стал опорным пунктом борьбы с международным терроризмом и экстремизмом.

 

Во-первых, мы ввели пост омбудсмена, и у нас уже есть первый избранный парламентом национальный комиссар по правам человека. Мы закрепили положение об омбудсмене в новом тексте Конституции Кыргызской Республики, вынесенном на всенародный референдум, который пройдет 2 февраля этого года.

 

В Основной закон мы практически ввели новый раздел, который, по сути, можно назвать Декларацией прав и свобод человека и гражданина Кыргызской Республики.

 

Я убежден, что только сейчас Кыргызстан начинает становиться не на словах, а на деле демократической страной. Принятие нового текста Конституции Кыргызской Республики на референдуме даст сильный импульс для дальнейшей демократизации общества и сделает этот процесс практически необратимым.

 

…Решение о проведении референдума по Конституционной реформе появилось не сегодня и не вчера. Мы шли к этому несколько лет.

 

Все у нас хорошо помнят, что еще год-полтора назад наши оппозиционеры яро выступали за скорейшее проведение конституционной реформы, требовали проведения референдума. Об этом же они говорили и во время работы Конституционного совещания. Но оппозиция при этом исходила из своих сугубо узких интересов. В первую очередь ее интересовал вопрос перераспределения власти в сторону усиления парламентской власти за счет сокращения президентских полномочий.

 

В данной связи я хотел бы еще раз напомнить предостережение американского президента Томаса Джефферсона, истинного поборника демократии, относительно законодательной власти. Он говорил: «Сейчас и еще в течение многих лет самую большую опасность будет представлять тирания законодателей».

 

Между тем, главная причина выдвинутой мной инициативы о проведении конституционной реформы кроется в другом. В ее необходимости меня убедили трагические события 2002 года. Они обнажили новые реалии, сложившиеся буквально за последние три-четыре года на международном и региональном уровнях. Внешние и внутренние угрозы, с которыми столкнулся и Кыргызстан, требовали адекватного противодействия в числе других предпринятых нами шагов. И в качестве одного из них я рассматриваю процесс конституционной реформы.

 

С другой стороны, события прошлого года убедили меня в неотложности решения двух задач. Первая — значительно усилить конституционные гарантии прав человека и повысить ответственность органов власти, других политических актеров за обеспечение стабильной социальной обстановки в интересах развития страны. Вторая — серьезная критика со стороны населения за низкую эффективность законодательной работы и возможности парламента. Ждать, как предлагают, до конца срока полномочий нынешнего парламента или президента нельзя.

 

Поэтому было созвано Конституционное совещание, в котором имела достаточное представительство оппозиция. На основе широкого представительства различных политических сил и на принципе консенсуса ее участники выработали основные принципы поправок в Основной закон республики…

 

…Юридической необходимости, равно как и каких-либо оснований в проведении новых президентских выборов нет.

 

Вместе с тем, неуклонно следуя духу демократии, вопрос о подтверждении моих полномочий, которые существенно сократятся с принятием на референдуме новой Конституции, я считаю принципиальным.

 

Во-первых, это мой долг перед народом, который доверил мне в 2000 году президентский пост. Поскольку я избран был всем народом, считаю необходимым получить его мандат доверия на претворение в жизнь позитивных изменений, намеченных новой Конституцией, на реализацию одобренной международным сообществом Комплексной основы развития Кыргызстана и ее среднесрочной программы — Национальной стратегии сокращения бедности. Одним словом, кыргызстанцы должны подтвердить мое право продолжить начатые реформы и обеспечить преемственность власти.

 

Во-вторых, это мой ответ и на требования оппозиции, с которыми я также не могу не считаться. Тем более что ее лидеры, требующие моей отставки, являются депутатами парламента и представляют интересы определенных слоев нашего общества.

 

 

…Моя позиция в отношении России всегда останется неизменной. Россия была, есть и будет нашим стратегическим союзником и партнером. Это завещано нам предками и наш долг — передать эту эстафету будущим поколениям. С обретением независимости наши отношения с Россией в эти 12 лет развивались только поступательно.

 

В 2000 году с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным мы еще выше подняли планку наших отношений. Россия первой подписала именно с Кыргызстаном Декларацию о вечной дружбе и союзнических партнерских отношениях. Мы постарались Декларацию сразу же воплотить в жизнь и подписали Договор о долгосрочном десятилетнем экономическом сотрудничестве.

 

И у нас уже есть плоды в аспекте экономического сотрудничества. Визит Президента РФ Владимира Путина в Кыргызстан в декабре прошлого года создал новые предпосылки для развития торгово-экономического сотрудничества между нашими странами. Были достигнуты новые договоренности.

 

В ходе его визита нами была поставлена задача вывести двусторонние торгово-экономические связи на такой же высокий уровень, который достигнут в политической области. При этом, в качестве важных и перспективных направлений сотрудничества, мы определили сферу электроэнергетики, водного хозяйства и агропромышленный сектор. А главное, мы достигли с нашими российскими друзьями принципиальной договоренности о решении вопросов в сфере трудовой миграции в рамках соответствующего двустороннего соглашения, призванного улучшить положение трудовых мигрантов — граждан Кыргызстана, осуществляющих трудовую деятельность на территории РФ.

 

Другим важным направлением кыргызско — российского сотрудничества признано развитие прямых связей Кыргызстана с субъектами Российской Федерации. Конкретным примером межрегионального сотрудничества может служить опыт, накопленный Чуйской областью КР и Московской областью РФ, а также Ошской областью КР и Ярославской областью РФ. Хорошо налажено сотрудничество со Свердловской областью. Устанавливаются связи с Томской, Омской, Новосибирской, Волгоградской областями, Алтайским краем, Республикой Хакасия, и столицей России Москвой…

 

 

…Еще 25 мая 2001 года мною был подписан Закон «0б официальном языке Кыргызской Республики», принятый накануне парламентом. Русский язык получил конституционно закрепленную государственную защиту наравне с кыргызским языком. В статье 5 нашего Основного Закона отмечено, что «в Кыргызской Республике в качестве официального языка употребляется русский язык». И еще: «Не допускается ущемление прав и свобод граждан по признаку незнания государственного или официального языков».

 

Такой «изюминки» нет в Конституции ни одной страны.

 

Русский язык занимает достойное место во всех сферах жизни нашей страны: в образовательной, культурной, информационной, общественно-политической.

 

Более 80 процентов коренного населения владеет русским, примерно пятая часть считает его вторым родным языком. Да и паспорт нового образца гражданина Кыргызской Республики, который начали выдавать несколько лет назад, напечатан на трех языках -кыргызском, русском и английском.

 

В Кыргызстане сохранилось и имеет тенденцию к расширению русскоязычное информационное пространство. Кыргызские читатели, радиослушатели, телезрители имеют возможность получать информацию на русском языке как из русскоязычных газет, теле и радиопрограмм, так и из российских СМИ. В столице и многих других регионах республики транслируются центральные российские телеканалы. Например, «Первый канал», РТР, НТВ. Завоевали у нас широкую аудиторию слушателей и ведущие российские радиостанции. Это «Эхо Москвы», «Русское радио», «Европа плюс».

 

Отсутствуют какие-либо ограничения на распространение здесь русской периодики. Жители Кыргызстана с удовольствием читают российские газеты «Московский комсомолец», «Комсомольскую правду», «Аргументы и факты», «Российскую газету».

 

…Закрепление статуса русского языка как официального явилось стимулом для расширения кыргызско-российского сотрудничества во всех сферах — гуманитарной, культурной, политической и что особенно важно — в экономической. Именно возможность свободного общения на русском языке делает Кыргызстан привлекательным для российских предпринимателей. Не говоря уже о том, что для российских туристов отсутствие языкового барьера во многом определяет привлекательность именно кыргызстанских курортов.

 

…При этом языковая проблема ни в коем случае не носит идеологический характер. Нет ни малейших попыток, с чьей бы то ни было стороны умалить значение кыргызского языка для жизни республики. Наоборот, национальный язык по-прежнему развивается, чему во многом способствуют увеличение литературных изданий на родном языке, более углубленное его изучение в школах республики.

 

Новый закон о статусе русского языка предоставил ряд существенных преимуществ русскоязычным гражданам республики. Вот один показательный пример: при поступлении на госслужбу знание кыргызского языка является необязательным, поскольку вся официальная документация ведется на двух языках…

 

 

Хочу сразу подчеркнуть, что возможность размещения военных сил была предоставлена не только США, но и другим государствам-членам международной антитеррористической коалиции. Реально столкнувшись несколько лет назад с проявлениями международного терроризма, Кыргызстан крайне заинтересован в укреплении национальной безопасности, региональной стабильности. И мы приняли решение, которое стало нашим вкладом в успех проводимой операции «Непоколебимая свобода» в Афганистане.

 

Кыргызстан заключил двусторонние правительственные соглашения в соответствии с просьбой правительств США, Франции, Канады, Австралии, а также ряда других государств — участников антитеррористической коалиции.

 

А просьба, я напомню, заключалась в оказании помощи и выдаче разрешения на использование объектов в Кыргызстане, включая аэропорт «Манас», для проведения гуманитарной помощи, боевых действий и их поддержки в рамках операции «Непоколебимая свобода» в Афганистане.

 

Срок Соглашений — один год с момента завершения внутригосударственных процедур, необходимых для вступления их в силу. Поэтому для разных стран он получился разным. Например, для США Соглашение вступило в силу 15 декабря 2002 года, Франции, Канады и ряда других — 30 апреля 2002 года, Австралии — 9 июля 2002 года.

 

В Соглашениях предусмотрена возможность продления их действий до тех пор, пока любая из сторон не уведомит по дипломатическим каналам другую сторону о прекращении настоящих Соглашений.

 

Поэтому пребывание сил международной коалиции на территории Кыргызстана не является долгосрочным, а носит временный характер. По окончании антитеррористической операции в Афганистане оно будет завершено…

 

…В конце ноября прошлого года Совет Безопасности ООН принял решение продлить после 20 декабря 2002 года еще на один год полномочия Международных сил содействия безопасности в Афганистане.

 

 

А.А. — Вопросы с наркотрафиком находятся под постоянным вниманием руководства республики. Учитывая особую социальную опасность наркотиков, в республике были созданы, и успешно действуют в ряде правоохранительных органов специальные антинаркотиковые подразделения. Кроме того, в структуре Правительства в апреле 1993 года моим Указом организована Государственная Комиссия по контролю наркотиков. В своей деятельности она охватывает практически все сферы контроля и оборота наркотиков в республике.

 

Свою положительную роль в борьбе с наркоугрозой сыграли и меры по стабилизации обстановки в Афганистане благодаря действиям сил антитеррористической коалиции.

 

В результате объединенных усилий мирового сообщества в Кыргызстане заметно стабилизировалась наркоситуация по сравнению с предыдущими годами. Оперативные данные соответствующих структур показывают рост раскрытия серьезных наркопреступлений, сбыта и контрабанды наркотиков…

 

 

Создание Союза Белоруссии и России находится на начальном этапе, когда страны ищут взаимоприемлемые варианты и схемы. Мы видим, что процесс этот неоднозначный, и говорить о нем как о состоявшемся факте пока рано. Россия и Белоруссия сами еще не определились, каким будет союз, не говоря о присоединении к будущему объединению других стран.

 

Что касается разговоров о присоединении Кыргызстана к создаваемому Союзу, то это является еще одним свидетельством стремления народа Кыргызстана к усилению интеграции со странами СНГ.

 

Нам следует делать упор на решение экономических и гуманитарных вопросов в рамках существующих интеграционных объединений, таких, как СНГ, ДКБ, ЕврАзЭс, членами которых являются Кыргызстан, Россия и Белоруссия.

 

Не зря говорят, что пока политики договариваются, простые люди быстрее находят общий язык. Свое стремление к взаимному общению народы Кыргызстана, Белоруссии, России реализуют через культурно-гуманитарные программы, простые человеческие отношения, и это самый убедительный и бесспорный аргумент в пользу возможности в будущем нового Союза между нашими странами.

 

Иностранные аналитики считают, что заявления Вашингтона о временности размещения американских солдат в странах юга СНГ — блеф. США, возможно, создают в Центральной Азии мощный военный плацдарм.

 

Еще недавно, по данным иностранных специалистов, Центральная Азия интересовала США с точки зрения долгосрочной стратегии. Однако редактор издания “Джэн’с Уорлд Арми’с” отставной майор британской армии Чарльз Хейман считает, что “Соединенные Штаты интересовались этой областью уже давно, проведя довольно много военных учений”.

 

Кыргызстан пережил множество дебатов вокруг военной базы НАТО в “Манасе”. Республику называют едва ли не главным плацдармом Североатлантического альянса и, в частности, США в регионе. Однако, по некоторым данным, основную ставку американское правительство намерено сделать не на официальный Бишкек, а на Ташкент. Узбекистан, к примеру, по мнению доктора исторических наук, полковника в отставке Игоря Васькина, рассматривается Вашингтоном в качестве ключевой страны, способной возглавить процесс стратегической переориентации государств Центральной Азии с России на США.

 

Ташкент, как считает Васькин, удобен США как государство, относящееся с прохладцей к бывшим братским республикам по Советскому Союзу. А с другой стороны, Штаты стремятся завести себе надежного союзника рядом с Каспийским морем, в районе с большими запасами нефти и газа.

 

Известно, что в то время как американский госдепартамент торопил президента Ислама Каримова с либерализацией его правительства, военные для достижения вышеуказанных целей работали с узбекскими представителями, делая упор на налаживание контактов среди военнослужащих обеих армий. В 1999 году, напомним, в ряд районов близ Ташкента прибыли группы “зеленых беретов”. После этого на руках военных специалистов НАТО оказались подробные карты Ферганы и прилегающих к ней районов. Западные военные провели подробную аэрокосмическую съемку местности под предлогом проведения совместных с узбекской армией учений.

 

В течение последующих двух лет “зеленые береты” появлялись и исчезали каждые несколько месяцев. Их задача, видимо, состояла в том, чтобы подготовить неопытных солдат узбекской армии к стычкам с диверсионно–террористическими группами Исламского движения Узбекистан, обвиняемых в подготовке и проведении прогремевших в 2001 году взрывов в Ташкенте.

 

“Зеленые береты” стали основой для дальнейшего широкого военного сотрудничества. Так, в соответствии с программой международного военного образования и подготовки Узбекистан за последние годы получил более 3 миллионов долларов для обучения 150 армейских офицеров. В свою очередь, большее число американских военных стали принимать участие в учениях в горных и степных районах Узбекистана.

 

США помогали соседям и снаряжением. В Узбекистан поставлялись шлемы, бронежилеты, средства связи, приборы ночного видения и даже противотанковые ракеты. Ташкент в обмен на эту помощь согласился создать совместную группу по военно-техническому сотрудничеству, действующую на постоянной основе.

 

В начале октября 2001 года США и Узбекистан заключили соглашение, которое предоставило американским военным большие полномочия в проведении операций с узбекских баз “Ханабад”, “Кокайды” и “Тузель”. В обмен Штаты гарантировали обеспечить безопасность принявшей их армейцев стране.

 

Ныне в “Ханабаде”, по сведениям Интернет–источников, дислоцируются почти полторы тысячи американских солдат и более тридцати вертолетов. В период американских бомбардировок в Афганистане здесь ежедневно садились транспортники, доставлявшие грузы для американской группировки в этой стране, и оборудование для модернизации аэродрома. Однако использовать территорию Узбекистана для базирования истребительной авиации Ташкент США не разрешил. Разве что “в исключительных случаях”.

 

Подписанное соглашение между США и Узбекистаном, как считают российские аналитики, несколько недотягивает до статуса двустороннего пакта в области обороны. Но, тем не менее, являются долгосрочными военными обязательствами. После окончания действия соглашения, по данным газеты “Известия”, будет официально объявлено об аренде правительством США аэродрома “Ханабад” на 25 лет. В Узбекистане, по предварительным прогнозам, будут находиться до 3 тысяч американских военнослужащих и примерно 50–60 истребителей. Штаты намерены вложить в этот проект более 500 миллионов долларов, а аренда обойдется янки еще миллионов 270–300 ежегодно.

 

Вашингтон, по неподтвержденной информации, заручился столь большим радушием Ташкента в обмен на 8 миллиардов долларов, которые предложил в обмен на использование баз. Возможно, на самом деле цифры не столь потрясающи. Между тем, дядя Сэм уже начал осыпать правительство Каримова щедротами. Штаты выделили Узбекистану 6 миллионов долларов на ликвидацию хранилища биооружия в Аральском море.

 

При этом, как уверяют Интернет–источники, заключение соглашения старательно правительством Каримова замалчивается. В отличие от официального Бишкека, который в вопросах сотрудничества с НАТО и США действует максимально открыто.

 

Ныне Узбекистан располагает одной из самых мощных военных группировок в Центральной Азии. Несколько десятков тысяч солдат дислоцированы в Фергане и анклавах на территории Кыргызстана. При этом, по некоторым данным, официальный Ташкент все еще намерен наращивать военное присутствие на границе с нашей республикой. При помощи западных специалистов и “гуманитарных” поставок армейского “сэконд–хэнда” это уже не кажется чем–то нереальным.

 

Ташкент под фирмой “привилегированной” в сотрудничестве страны, как считают западные эксперты, уже сейчас грозит нарушить сложившийся баланс сил в Фергане. Пока — под маркой борьбы с экстремизмом. А потом? Иллюзии разрешения территориальных и иных споров с соседями силовым способом?

 

Кстати, вслед за Ташкентом направила свой взгляд в сторону военных США и Астана. Если до недавнего времени центральноазиатские соседи России изъявляли желание получить максимальные преференции при поставках российских вооружений, то сейчас их позиция меняется. Самым откровенным в этом плане стало заявление министра обороны Казахстана. Он заявил о том, что для начатого в стране перевооружения системы ПВО “необязательно закупать военную технику в России”. Астана, как признался министр, “пристально изучает предложения США, Великобритании и Франции”.

 

Казахстан вместе с тем первым из стран юга СНГ официально заявил о полной поддержке американской операции возмездия в Афганистане. И предложил США свою помощь, пообещав предоставить аэродромы в Чимкенте и Луговом. Астана была готова обеспечить и ряд других баз для развертывания контингента войск антиталибской коалиции.

 

Кроме того, еще задолго до терактов в Нью–Йорке правительство Назарбаева на полуофициальном уровне рассматривало возможность размещения под Карагандой мотострелковой бригады США численностью до 5 тысяч человек. Были разработаны План военного сотрудничества военных ведомств и Программа военных контактов между ВС Республики Казахстан и Центральным командованием США.

 

Ныне казахские армейцы посещают лекции тех же университетов в США, что и их узбекские коллеги. Американские инструкторы готовят военных специалистов для мобильных частей и подразделений специального назначения. Штаты финансируют проведение совместных учений и формирование миротворческого казахского батальона. Но пока, видимо, базы в соседней республике не представляют большого интереса для дяди Сэма. Возможно, потому, что далеки от Афганистана.

 

Тем не менее, западные военные эксперты предполагают, что со временем НАТО и США обоснуются на предложенных территориях в Казахстане. Американское военное присутствие, как считают в Европе, все-таки будет смещаться к северу — ближе к России.

 

Мы можем закрыть на это глаза. Считать, что идеи исламского радикализма никогда не приживутся в умах кыргызстанцев, по природе своей не склонных к религиозному фанатизму. Верить политикам, которые утверждают, что не так страшен черт, как его малюют. Главное, не забыть, что каждый из нас может ошибаться. А политики — “ошибаться” с расчетом…

 

 

Боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ), как известно, располагают сетью единомышленников и в Кыргызстане. Схроны и листовки “Хизб ут–Тахрира” — явственное тому подтверждение.

 

В Фергане, напомним, эмиссары “Хизб ут–Тахрира” начали действовать еще с середины 80–х годов прошлого столетия. А начало открытого проникновения экстремистских идей датируется 1991 годом. Тогда в Ферганской долине побывал известный теоретик ваххабизма доктор Амджид Али. Он проповедовал в мечетях Намангана и Оша.

 

Впрочем, наш регион — далеко не единственное место притяжения пропагандистов этого экстремистского течения. Некоторое время партия действовала исключительно на Ближнем Востоке. Но, похоже, тахрировцы намерились добраться и до Дальнего. Сейчас почти во всех странах, где распространен ислам, существуют ячейки этой партии. Проповедников джихада от “Хизб ут–Тахрира” задерживают на Кавказе и даже в центральной части России. Во имя тотальной идеи построения мирового халифата партия взяла на вооружение тактику глубокой конспирации.

 

На заре независимости в Узбекистане, кстати, был зафиксирован любопытный случай. Спецслужбы, проверяя биографию одного из задержанных руководителей ячейки запрещенной партии, выяснили потрясающий факт: арестованный несколько лет учился в Академии ФСБ в Москве! Неудивительно, что за представителями “Хизб ут–Тахрира” закрепилась слава мастеров вербовки. Подобных лавров ранее по праву удосуживались лишь сотрудники разведслужб.

 

Несколько лет назад представители СНБ Кыргызстана сообщали о том, что деятельность запрещенной партии в нашей республике в ближайшем будущем предполагает прохождение трех этапов. Сначала вербовку членов организации среди молодежи. Потом проведение массовой агитации своих идей в виде распространения листовок. Затем внедрение своих представителей в государственные структуры. Еще в 2000 году сотрудники отечественной нацбезопасности заявили, что партия “Хизб ут–Тахрир” готова приступить к реализации третьего этапа!

 

Сейчас, похоже, “Хизб ут–Тахрир” уже довольно успешно действует в этом направлении.

 

 

Первой ласточкой новых отношений между запрещенной партией и государством многие сочли памятное заявление Турсунбая Бакир уулу о том, что ни один хизбуттахрировец не имеет отношения к терактам, наркобизнесу, преступлениям.

 

 — Я не могу сидеть сложа руки, когда мне мои избиратели рассказывают о том, как их родственников, детей правоохранительные органы сажают только за то, что они якобы распространяли листовки, хранили книги, — объяснял он свое выступление в интервью газете “Республика” (№ 24, 19 июня 2001 года). — Я переговорил со всеми этими людьми. Это простые бесхитростные люди. Они стали членами “Хизб ут–Тахрира” и распространяли отпечатанные за рубежом и никаким боком нас не касающиеся листовки. Понятное дело, за деньги. …Наши муллы, имамы, муфтият должны были активно сотрудничать с хизбуттахрировцами с тем, чтобы разрешить внутренние противоречия. Но на деле этого нет.

 

Вместо мулл поговорить с последователями “Хизб ут–Тахрира” пыталась Госкомиссия по делам религий. “Как бороться с невидимкой?” — вопрошал в те дни тогдашний председатель госкомиссии Омурзак Мамаюсупов и предлагал: “Разумнее провести открытые переговоры. Пусть придут и откровенно скажут, чего хотят, чего добиваются. А мы обсудим, насколько это законно. Двери Комиссии по делам религий для них открыты. Если члены партии “Хизб ут–Тахрир” придут с мирными намерениями, чтобы обсудить свои цели, мы будем только рады”.

 

Фактически шокирующее заявление главы госкомиссии стало признанием “Хизб ут–Тахрира” как реальной силы. Правда, сам Мамаюсупов подчеркивал, что на диалог с экстремистской партией государство намеревалось пойти не потому, что считает ее серьезным противником. Цель — дать ее представителям высказаться.

 

На открытый диалог с официальными властями партия “Хизб ут–Тахрир” не пошла. Но принялась распространять прокламации адресно, подкидывая их в почтовые ящики представителей власти. Борьба с экстремистским течением вошла в новую фазу.

 

Ныне статистика свидетельствует о том, что распространение идей “Хизб ут–Тахрира” принимает угрожающие масштабы. Только в прошлом году, по некоторым данным, в Кыргызстане по фактам возбуждения религиозной вражды задержано около 50 человек. А на профилактический учет поставлено свыше 1350! Силовиками изъято более 320 пропагандистских книг и журналов, 5950 листовок, 246 аудио– и видеокассет.

 

 

Взрывы в Нью–Йорке и призрачный Усама бен Ладен заставили пересмотреть свои взгляды на исламистских экстремистов и западных демократов. В начале ноября прошлого года парламент Великобритании включил в список международных террористических организаций ИДУ. Вслед за этим последовало сенсационное заявление, озвученное на совместной пресс–конференции замминистром иностранных дел Узбекистана и госсекретарем МИД Франции. Дипломаты призвали включить в черный список и “Хизб ут–Тахрир”.

 

Прозрела и Германия. Журнал “Дер Шпигель”: “…В целях “Хизб ут–Тахрира” и Усамы бен Ладена едва ли имеются различия…”. Немногим ранее немецкие следователи обыскали 27 квартир предполагаемых членов подпольной партии. В том числе издателя известного германского журнала “Эксплицит” Шакера Ассема. Правоохранительные органы ФРГ прямо утверждают о том, что издание — рупор “Хизб ут–Тахрира”. На его страницах часто восхваляют террористов–камикадзе как мучеников.

 

“Шпигель” сообщает, что “Эксплицит” пользовался популярностью у соратников Усамы бен Ладена. Бывший друг террориста Мухаммеда Атта, к примеру, принес один экземпляр этого журнала на допрос в федеральную службу криминальной полиции Германии. Журнал, по его словам, ему лично рекомендовал некий Рамзи Биналшиб, принимавший участие в планировании теракта 11 сентября и недавно арестованный в Пакистане.

 

В городе Мюнстер в одной из квартир хизбуттахрировцев немецкая полиция обнаружила подозрительные химикалии. В Гамбурге — большое количество пропагандистской литературы. Во Франкфурте–на–Майне — 280 тысяч евро и 53 тысячи марок наличными. Валюта была упакована в рюкзак. Для чего — пока неизвестно.

 

 

В Кыргызстане о прямой причастности “Хизб ут–Тахрира” к возможным терактам официальные власти впервые заговорили в прошлом году. Сначала озвучивая версии. Позже — в связи с покушением на секретаря Совбеза Мисира Ашыркулова. Глава правительства Николай Танаев огласил данные СНБ, согласно которым мощные взрывы должны были потрясти практически все значимые населенные пункты республики.

 

Только в Джалал–Абаде, по словам премьера, религиозные экстремисты готовили закладку бомб в 30 (!) местах — на улицах, базарах, в парках отдыха. Ад на улицах городов Кыргызстана должен был начаться в День независимости. “Активизация спецслужб, — сказал премьер, — вынудила руководителей “Хизб ут–Тахрира” отложить теракты на более поздний срок”.

 

Очевидно, что все вышеизложенное свидетельствует о серьезности ситуации. И совершенно очевидно: мы уже не можем закрывать глаза на местные акценты исламского фундаментализма. А что думает об этом наш читатель?