Kyrgyzstan Review

Последние события с задержанием начальника отдела по борьбе с организованной преступностью СНБ КР снова взбудоражили парламент и общество в целом. Заявлениями депутатов, о том, что государство находится на грани развала, вновь запестрели страницы газет и экраны телевизоров. Политологи опять заговорили о кризисе госуправления, в частности, кризисе правоохранительных органов и судебной власти, способствующего усилению криминализации в республике и разрушению всех надежд народа на лучшее будущее. В парламенте было принято решение рекомендовать президенту отправить председателя СНБ КР Таштемира Айтбаева в отставку. Однако президент заявил, что не собирается пока увольнять Таштемира Айтбаева.

О нынешней ситуации в республике и ее перспективах недлинная беседа с депутатом ЖК Исхаком Масалиевым.

— Как Вы в целом оцениваете сложившуюся общественно-политическую ситуацию в республике? Каковы, на Ваш взгляд, перспективы ее развития? Есть ли предпосылки для стабилизации сложившейся обстановки? Когда и при каких обстоятельствах она может произойти?

— В целом нормально, но с элементами напряженности. Ситуация наладится, и для этого имеются все предпосылки, причем самая главная из них заключается в том, что человек существо разумное. Каждый из политиков рано или поздно поймет, что спокойствие народа важнее собственных корыстных интересов. Правда, для этого потребуется время. Думаю, что это произойдет тогда, когда президент будет понимать парламент, а парламент – президента, когда правительство будет работать с парламентом на добросовестных основах и когда наш народ поймет, что десять пикетчиков не выражают волю всего народа. Когда группа лиц вышла на митинг в защиту одного человека, пусть даже очень хорошего, это все равно остается волеизъявлением отдельной группы лиц. Хотя вот такие митинги создают и еще будут создавать определенную напряженность в обществе. Но это все ожидаемо и переживаемо. Путем переговоров эти вопросы будут решаться.

— Как Вы оцениваете заявления премьер-министра и первые шаги Феликса Кулова в борьбе с криминалитетом? Какова, на Ваш взгляд, эффективность принимаемых им мер?

— Честно говоря, я был несколько обескуражен. Как гражданин, Феликс Кулов, безусловно, прав. Но как премьер-министр, который к тому же пока еще находится в тандеме, ему, на мой взгляд, следовало бы предварительно обсудить свое заявление с президентом. Кроме того, по моему мнению, ему не обязательно было заявлять народу о своих намерениях взять под свой личный контроль работу правоохранительных органов, ведь он, как премьер-министр, итак вправе руководить работой Министерства внутренних дел. Для этого у него достаточно полномочий.

Мне кажется, что в этом он несколько погорячился. Вообще, чисто по-человечески, я его понимаю. Я также глубоко возмущен теми процессами, которые происходят в силовых структурах. Сегодня борьба с преступностью стала носить иной характер: наши «силовики» умеют ловить только мелких жуликов, а перед преступными группировками и их лидерами они становятся беззубыми и, более того, замешанными с ними. Время покажет, какова будет эффективность принимаемых премьер-министром мер.

— Что Вы можете сказать в отношении реакции людей, чьи действия, согласно заявлению премьер-министра, были расценены, как создающие опасность?

— Что касается реакции на это заявление лиц, чьи действия были расценены премьер-министром, как создающие опасность обществу, то отразить ее можно как «сам дурак».

— Как Вы считаете, была ли необходимость отправить председателя СНБ в отставку?

— Я считаю, что он обязан подать в отставку, причем добровольно. Этот человек кроме политиканства ничем больше не занимается. Сегодня организованная преступность достигла таких размеров, что стала представлять угрозу для существования государства в целом, кругом передел собственности, коррупция. Я, как депутат с юга, могу со всей ответственностью заявить, что сегодня в геометрической прогрессии растут религиозные движения на юге республики, в частности такие, как «Хизб-ут-Тахрир». Члены этих организаций открыто проводят свои собрания, а женщины открыто участвуют в агитации. Эти процессы меня очень настораживают. Я был в Каире и знаю, к чему может привести религиозный экстремизм. И вместо того, чтобы заниматься всеми этими проблемами, председатель СНБ с политиками препирается.

— Сегодня многие ставят под сомнение жизнеспособность тандема Бакиев-Кулов. Как Вы считаете, существуют ли разногласия внутри тандема и если да, то на какой почве?

— Разногласия внутри тандема были изначально и будут. У президента и премьер-министра, как разные взгляды на происходящие в стране события, так и разное отношение к тем или иным фигурам. Но я не думаю, что эти разногласия могут довести до непримиримого антагонизма.

Вообще сегодня наше общество разделилось на тех, кто за Кулова, и тех, кто за Бакиева, несмотря на то, что эти фигуры представляют один тандем. К примеру, когда я выступил за парламентскую форму правления, мне мои избиратели заявили, мол, ты что против Бакиева что ли…

— Кто из политических деятелей сегодня, по Вашему мнению, достоин доверия?

— Народу следует верить в собственные силы. А политикам вообще не стоит верить. Хотя определенное доверие к тому или иному политику у народа, по всей видимости, пока еще есть. Даже к парламенту есть доверие, хотя многие его считают акаевским. Ведь отдельный депутат проводит определенную работу со своими избирателями, которые ему верят, но только следующие выборы покажут, кто из депутатов достоин доверия.

Беседовала Рената ЕСЕМБАЕВА

OP | www.pr.kg

Что ни говори, Киргизстан переживает сегодня не самые лучшие времена. В стране назревает политический кризис, экономика в застое, как, впрочем, и многие другие сферы жизни, власть не может справиться с разгулом преступности. В такой ситуации все чаще стали раздаваться опасения, что Киргизстан вообще может не состояться как государство, и будто бы процесс распада страны уже начался. Как раз об этом наш разговор с политологом, экспертом по Центральной Азии, доктором исторических наук, профессором КРСУ А.А. КНЯЗЕВЫМ.
— Сразу после переворота 24 марта известный российский политолог Андраник Мигранян прогнозировал распад Киргизстана, предположив, что север может отойти Казахстану, а юг — Узбекистану. Это выступление тогда наделало много шума. Так ли уж нереален этот сценарий сейчас? И существует ли, на ваш взгляд, опасность распада страны?
— Если уж быть точным, первым об этом в телепрограмме «Времена» сказал другой российский политолог — Виталий Третьяков, а Мигранян просто развил эту мысль, заметив, что России было бы спокойнее и удобнее иметь дело с предсказуемыми Ташкентом и Алма-Атой, чем с непредсказуемым Бишкеком. Честно говоря, я не думаю, что когда-нибудь произойдет именно так, как говорил Андраник Мовсесович, но он точно почувствовал тенденцию к распаду государственности. Со стороны ведь всегда виднее, не мешают патриотизм и другие эмоции.
Киргизстан не был сильным государством и до 24 марта. Государственность, которая сформировалась после распада Советского Союза, была скорее формальной. Но был шанс. Сегодня вроде бы есть границы, флаг, герб, гимн, национальная гвардия, президент и его резиденция — все положенные атрибуты. Но самой страны нет. Политологи для этого даже придумали специальный термин — failing state, то есть несостоявшееся государство. К таким можно отнести Афганистан, Ирак, Грузию. Я недавно вернулся из Армении. Знаете, как в Закавказье называют Михаила Саакашвили? Президентом Тбилиси! На территории Грузии уже много лет существуют абсолютно неуправляемые и не подчиняющиеся Абхазия, Аджария, Южная Осетия и т.д. И я уже слышал мнения политологов о том, что можно говорить о «Республике Бишкек»…
— Александр Алексеевич, хотите сказать, что Киргизстан тоже несостоявшееся государство?
— Судите сами. Что такое государство? Это аппарат, который должен контролировать свою территорию, управлять ею, знать, что и где происходит, регулировать происходящие процессы… Для этого государство, собственно, и существует. Классический пример неуправляемости территории — Кара-Кече, где Нурлан Мотуев угрожает взорвать дорогу, изолироваться, объявить войну центру.
— Ну, в этом смысле очень показателен и пример с назначением губернатора Джалал-Абадской области. Президент Бакиев назначил своим указом одного управленца, а народ не захотел его принять…
— Да, это уже абсолютно «афганская» ситуация, когда центр назначает губернатора, а провинция или область его не принимает и живет по своим представлениям, законам, обычаям. От Афганистана мы сейчас, пожалуй, отличаемся тем, что процесс дробления и автономизации регионов не зашел так далеко и пока не достали из схронов автоматы Калашникова, а они, видимо, есть. Все это, я считаю, прямое следствие событий 24 марта. Понятно, что губернаторов, назначенных за «революционные заслуги», нужно менять на профессионалов, грамотных управленцев (я сейчас говорю не про конкретных людей, а про принцип вообще). Но когда люди, представляющие сегодня власть, продемонстрировали обществу пример, как нужно решать проблему власти, нет ничего удивительного в том, что общество учится у своих лидеров. 24 марта государство в Киргизии потеряло свой главный смысл. Как бы ни был плох или хорош президент Акаев, надо было дождаться выборов и в рамках закона добиваться избрания другого, который нравится. Если закон плохой, его нужно менять, но не нарушать. Когда президент свергается с помощью камней и дубинок, тогда возникает прецедент. «Почему Бакиеву можно было захватить власть, а другим нет?» — рассуждают люди. Если так можно поступить с центральной властью, то почему нельзя с областной? — Весьма опасная тенденция, однако. Сегодня не приняли губернатора, завтра не захотят признать акима района, а послезавтра и главу сельской управы. А к чему, по-вашему, все это может привести?
— Все к той же ситуации, что была и остается в Афганистане, когда государство не контролирует свою территорию, и она может быть использована для чего угодно — для выращивания наркотиков, базирования террористов, криминальных группировок. И есть большая опасность, что такой же нестабильной зоной может стать и Киргизстан. Не думаю, что Киргизстан исчезнет с политической карты мира, но вполне может превратиться в аморфную среду, где можно заниматься чем угодно, и которая будет представлять опасность для соседей. Кстати сказать, ситуацией в Киргизстане очень озабочены китайцы. После 24 марта они создали у себя массу аналитических структур, которые наблюдают и анализируют все, что происходит в Центральной Азии, прежде всего в Киргизстане. Раньше они примерно понимали политику Акаева, а сейчас усиленно изучают биографии наших политиков, лидеров оппозиции и даже криминальных авторитетов!.. Да и Казахстан, насколько мне известно, сейчас проектирует и скоро начнет строить ЛЭП для переброски электроэнергии с севера на юг на случай, если нестабильный Киргизстан прекратит эти поставки.
— Тогда возникает другой вопрос — если казахи свои ЛЭП построят, кому нужна будет киргизская электроэнергия? Одного крупного потребителя мы потеряем… Кстати, а как вам идея объединения Киргизстана с Казахстаном, которую время от времени озвучивают некоторые наши политики? Насколько это осуществимо? Предлагают создать союз наподобие российско-белорусского.
— Который так же не будет работать, да? Я считаю, что какой-то более тесный уровень сотрудничества может быть, но нет необходимости в объединении юридическом. У нас и так чрезвычайно сильны позиции казахского капитала. Казахстану бы еще создать мощное политическое лобби для обеспечения своих интересов, а большего и не нужно. Киргизстан интересен им как рынок экспорта капитала и импорта дешевой рабочей силы.
— Ну, тогда тем более — почему бы не взять и не присоединиться, и тогда все заживем хорошо и счастливо.
— Тогда Казахстану придется брать на себя ответственность по отношению к Киргизстану — поднимать зарплаты, платить пенсии, а у них сейчас минимальная — под сто долларов!.. Между тем развитие самого Казахстана — весьма проблематичная вещь. Сумеют ли казахстанцы сформировать эффективную систему управления страной, пока не иссякнут сверхдоходы от энергоресурсов? — вот в чем вопрос. Кстати, в Казахстане я не слышал разговоров о присоединении Киргизстана. Казахстану и так хватает головной боли от нашего соседства. Мы сегодня, перефразируя известное высказывание Солженицына, «южное подбрюшье» Казахстана, не случайно же во время президентских выборов 4 декабря единственной страной, с которой Казахстан закрывал границу, стал Киргизстан. И для этого, надо признать, есть все основания. У нас работают казахстанские молодежные оппозиционные организации, здесь, кстати, бывают и узбекские революционеры-радикалы. Разговоры о присоединении к Казахстану заводят те киргизские политики, которые, как уже кто-то пошутил, просто хотят присосаться к казахстанской кормушке…
— А как вам грандиозные планы Китая по строительству железной дороги в Европу, которая пройдет в том числе и через Киргизстан? Нет ли опасности, что огромный Китай, в конце концов, поглотит нашу маленькую страну? Это снова возвращаясь к вопросу о возможном исчезновении Киргизстана с карты Центральной Азии…
— Как территория мы не сильно интересуем Китай. У нас нет особо плодородных земель, весьма скромные ресурсы — одним словом, место не самое комфортное. Западный Китай, кстати, не является сильно перенаселенным, это проблема скорее актуальна для южной, юго-восточной и центральной части, а в Синьцзян-Уйгурском автономном районе много пустых территорий. Киргизстан больше устраивает Китай как буферная страна, которая должна проводить доброжелательную политику по отношению к Китаю и не допускать, чтобы ее территория использовалась Китаю во вред, — чтобы через нее не шли наркотики, оружие или экстремистская литература. Сейчас, например, они озабочены ростом активности «Хизб ут-Тахрир» среди уйгурского населения СУАР, полагая, что источник этой активности находится у нас в Киргизстане.
— А вот представьте, что на каждый километр железной дороги китайцы поставят по миллиону своих строителей, они же нас, образно говоря, одной своей массой задавят!
— Не думаю, что это произойдет. Разговоры о китайской ползучей экспансии идут с начала 90-х годов прошлого века, об этом много писали, высказывали самые разные предположения, но прошло 15 лет, и ничего такого не произошло.
— Стало быть, и разговоры о создании китайской военной базы в Киргизстане — тоже из разряда мифов?
— Абсолютно верно. Китай, в отличие от США, России, европейских стран, никогда не держал вооруженные силы за пределами своей территории, да и использование войск за пределами страны — тоже редчайший случай. Нет такой политической традиции. Эти разговоры не имеют под собой почвы.
Продолжение на 8-й стр.
Начало на 7-й стр
— Но вернемся к нашим внутренним проблемам. Еще и года не прошло после событий 24 марта, а в Киргизстане опять заговорили о революции. Как вы считаете, возможна ли у нас еще одна революция? Кто может быть ее движущей силой и, самое главное, кто может за ней стоять?
— Попытки нового переворота абсолютно не исключены. Другое дело, насколько они будут успешными. Чем они обернутся — неизвестно, ведь сегодняшняя власть уже не та, что была до 24 марта. Усиливаются правоохранительные структуры, создаются спецподразделения, делается это все скорее для того, чтобы предотвратить что-то аналогичное тем событиям в интересах людей, которые стоят у власти сегодня, а не для того, чтобы навести порядок в стране. К сожалению. Ну а стоять за всем могут, во-первых, лидеры оппозиции, бывшие соратники Бакиева, которые сегодня не удовлетворены положением вещей. Фамилии достаточно известны, так что называть их не будем. Ну а во-вторых, это люди, которые утратили свои позиции после 24 марта. Это необязательно семья Акаевых. Что касается движущих сил, я убежден, их не было и 24 марта, они просто и легко создаются при наличии определенных ресурсов — это родственники, земляки, люди, рассчитывающие на карьерный рост в случае прихода к власти определенного лидера и т.д. Ну и деньги, конечно.
— А могут ли за подобными событиями стоять заинтересованные внешние силы?
— Я пока не вижу такие силы. Если взять США, которые поддержали смещение президента Акаева, то им сейчас по большому счету все равно, что происходит в Киргизстане. Есть президент, с которым можно договориться, — замечательно!.. Бакиев для американцев более управляем, предсказуем и пока является более удобным политиком, чем был Акаев. Почти хрестоматийный пример: декларативно поддержав заявление Шанхайской организации сотрудничества о базе в «Манасе», он тут же обсуждает с США новые условия пребывания этой военной базы на своей территории. США понятно, что с этим человеком можно иметь дело, потому что он всегда может поменять решение, был бы стимул. А вот для ШОС Киргизстан является ненадежным союзником и партнером, самым слабым звеном.
Ну, а если в Киргизстане возникнет хаос, американцам тоже все равно. Неприятности от этого будут иметь Китай, Россия, Узбекистан, Казахстан. А когда геополитические противники — за исключением Казахстана — получают неприятности, разве это плохо?!
— Раз уж зашел разговор о базе в «Манасе»… Я знаю, вы не очень оптимистически были настроены относительно ее пребывания в Киргизстане с самого начала. Почему?
— Потому что по большому счету присутствие американской базы представляет угрозу безопасности Киргизстана. Допустим, завтра США развяжут войну против Ирана. Я абсолютно убежден, что Узбекистан, Таджикистан, Туркмения, Казахстан — все откажут США в использовании своей территории и воздушного пространства. Ну а в случае с нынешним киргизским руководством все будет зависеть от того, сколько денег предложат. А это грозит нам террором. Сегодня США воспринимаются как враг всего исламского мира, а Киргизстан в этом случае может оказаться прямым союзником американцев и, следовательно, одним из потенциальных объектов для терактов.
— Да, но вам могут возразить, что такую же угрозу безопасности представляет и российская авиабаза в Канте.
— Вероятность этого меньше, ведь Россия не ведет войн с исламскими странами, даже наоборот, активно восстанавливает добрые отношения с исламским миром в последнее время. Американская база, к слову, вызывает очень сильное раздражение Китая. Понятно ведь, что главная задача этой базы — вовсе не поддержка антитеррористической операции в Афганистане, а те или иные действия, например радиоэлектронная разведка… Против Китая. Не зря же после ее появления Китай в несколько раз увеличил военную группировку в СУАР. В то же время Китай спокойно относится к российскому военному присутствию в регионе, ведь Россия не является его геополитическим противником, не угрожает ему.
— Александр Алексеевич, сейчас столько игроков на политической арене Центральной Азии, все борются за этот локальный стратегический «кусок». Так на кого все-таки ориентироваться в своей внешней политике Киргизстану — на Россию? США? Китай? Страны Европы?
— США, Европа — это не навсегда, это все временно. Россия и Китай — навсегда, так география за Киргизстан решила. Шанхайская организация сотрудничества — это самое гениальное, что появилось в региональной международной политике за последнее время. Это площадка, где собрались эти два тяжеловеса — Россия и Китай, и страны Центральной Азии могут успешно между этими тяжеловесами лавировать. И оба они — и Россия, и Китай — заинтересованы в стабильности у нас. Этим нужно умело пользоваться. Центральная Азия сегодня должна быть более заинтересована в интеграции с Азией, чем с Западом, особенно с исламскими странами, влияние которых в нашем регионе растет просто стремительно. Нельзя забывать и еще одного бурно развивающегося тяжеловеса — Индию. Нужно разнообразить свои отношения.

Беседовал Виталий ПОЖАРСКИЙ.
Дело №

Свобода слова в Кыргызстане не освобождает от ответственности журналистов за свое авторство. Они все чаще привлекаются к судебной ответственности. Однако, в нынешней ситуации далеко не все знают «правила» работы в СМИ и работу со СМИ. На вопросы ИАЦ «Кабар» отвечает юрист Института медиа-представителя Илим Карыпбеков.

— Согласно вашим данным, в прошлом году вы участвовали в 42 делах по защите журналистов и СМИ от различных исков. Это много или мало? И, в основном, что это за иски?

— В 2004 году Институт медиа-представителя только-только начинал работать, и о нас еще плохо знали. Было где-то около 30 дел. А в прошлом году мы защищали журналистов уже по 42 делам. Где-то 70% исков было по защите чести, достоинства и деловой репутации или взыскания компенсации морального вреда в гражданском порядке, остальные – по клевете и оскорблению по уголовному кодексу. Надо отметить, что в последнее время участились случаи подачи исков на СМИ или журналиста, особенно в регионах. Народ вдруг понял, оказывается — с газет можно деньги взыскать. И к месту и не к месту стали подавать в суд. Невооруженным взглядом видно, что никакой негативной информации о человеке, подавшем иск, в материале журналиста нет, и все это понимают. И зачастую эти лица даже в своих исковых заявлениях, требуя компенсацию за «моральный ущерб» забывают об опровержении. А ведь человек, который в действительности считает себя оскорбленным, первым делом требует опровержения. Для него главное не деньги, а опровержение неправильной о нем информации.

— Охватывает ли Институт медиа-представителя все дела связанные со СМИ?

— Еще не все журналисты к нам обращаются. Мы узнаем об этом в судах, со СМИ. На самом деле подается очень много жалоб на действия журналистов и СМИ. Но они проходят не через нас. Причин этому несколько. Некоторые журналисты просто нас не знают, а некоторые, оказываются, нам не доверяют. Недавно я услышал от одного журналиста, что, якобы мы все дела проигрываем. Я должен сказать, что из всех 42-х дел, в которых мы участвовали в прошлом году, 35 мы выиграли.

Но все-таки основная цель Института медиа-представителя – развитие правовой культуры журналистов, развитие медиаторства, института саморегулирования конфликтов, которые возникают в сфере СМИ. Мы пропагандируем идею, что все эти конфликты можно урегулировать мирным путем, до суда. Я думаю, что когда все стороны поймут, т.е. журналист или СМИ, и потребители информации, подающие в суд на журналистов, что такой судебный процесс, как долго он может длиться, и сколько нервов он требует, тогда у нас будет уменьшение жалоб и исков в судах против СМИ или журналистов.

— А сколько дел вам удалось урегулировать таким вот мирным образом?

— Знаете, это оказалось самой сложной задачей из всех тех задач, которые ставит перед собой ИМП. Уговорить обе стороны разрешить конфликт мирным путем, оказалось, очень сложно. У потребителя информации сегодня сложился такой стереотип, что он обязательно должен наказать журналиста. Он не задумывается о последствиях, о том, какая это волокита и каким будет конечный итог. Здесь главную роль играют эмоции. В прошлом году только 6-7 дел мы смогли разрешить до суда.

— В ИМП работают всего четыре юриста. Вы успеваете?

— До сих пор у нас не было нареканий в том, что мы не успеваем всем помочь. Конечно, сейчас все больше журналистов узнают о нас, и если эта тенденция сохранится и дальше, то в ближайшем времени мы должны будем искать другие формы организации своей работы. Сегодня мы сильно загружены, но успеваем помогать всем, кто к нам обращается.

— А если судебное дело рассматривается в далеком регионе, скажем в Баткенской области?

— Ехать в регионы и участвовать во всех судебных заседаниях почти невозможно. Ведь процесс только в первой судебной инстанции может длиться около года, и на каждый процесс ездить будет очень накладно. В этом случае, когда дело рассматривается в первой судебной инстанции, мы консультируем, контролируем ход процесса, пишем здесь все ходатайства, заявление, встречные иски, возражения и отправляем по адресам, а в Верховном Суде рассмотрение дела мы берем на себя.

— А на каком языке ведутся дела в регионе? Ведь что греха таить, как бы не расширяли сферу применения госязыка, она все-таки еще ограниченна?

— Из всех дел, в которых мы участвовали, доля исков в отношении кыргызоязычной прессы составляет около 60%. Надо отметить, что до недавнего времени существовала такая практика: судья рассматривал дело на том языке, на каком было подано исковое заявление, хотя, быть может, статья, на которую было подано заявление, была на кыргызском языке. Эта практика сложилась исторически. Ведь, обычно многие дела рассматриваются на русском языке, поэтому и истцы чаще пишут заявление на русском языке. Это был какой-то нонсенс. Статья на кыргызском языке, а процесс идет на русском и обсуждают, защищают кыргызкие словосочетания на русском языке. Эту практику нам удалось изменить в 2005 году. Мы до Верховного Суда дошли, спорили по этому поводу и Верховный Суд, в частности, его председатель К. Осмонов, нас поддержал. Почему мы спорили? Потому что в законодательстве этот вопрос не был отрегулирован. Судьи, обычно, поступали так, как сказано в законе: на каком языке подано исковое заявление, на том и рассматривали дело. Но Курманбек Эргешович нас поддержал, сказал, что раз статья на кыргызском языке, то и процесс должен быть на кыргызском языке. После этого уже пошла практика ведения процесса на том языке, на каком была опубликована статья.

Надо отметить, что все таки проблема защиты кыргызоязычной прессы более остра, чем русскоязычной. Почему? Это, прежде всего, связано с отсутствием хороших толковых словарей кыргызского языка. Хуже того, у нас нет филологов-экспертов кыргызского языка, которые могли бы провести тщательную лингвистическую экспертизу статьи, проанализировать текст, какую негативную или положительную окраску несут слова. У нас есть эксперты русского языка, к которым мы можем обратиться с просьбой проанализировать текст статьи, если на ее автора подают в суд. Они делают более или менее хороший анализ. Хотя мы должны признать, что у нас в республике нет хорошего эксперта-филолога.

— Но ведь профессоров, филологов, ученых вроде бы достаточно в республике…

— Ученые есть. Они могут сказать, откуда корень этого слова, третье, десятое, но этого не достаточно. Специфика дел по защите чести, достоинства и деловой репутации в том, что необходимо определить еще, как негативно может отразиться рассматриваемое слово на чьей-либо репутации, да и где этот негатив, т.е. тонкостей очень много. Маленькая статья должна быть очень хорошо проанализирована. В России есть гильдия филологов, которая специализируется на этом. У нас этого, к сожалению, нет. Наши же эксперты предоставляют свой анализ на одном листочке, где слова проанализированы на основе словаря Юдахина или других толковых словарей, просто выпишут и говорят, вот, пожалуйста. Но этого же мало. Надо читать конкретное слово, предложение, словосочетание в конкретной связи с текстом и человеком о ком идет вообще речь. Это очень сложно. Представьте себе, если это сложно на русском языке, то каково же положение дел на кыргызском, когда нормальных толковых словарей на этом языке нет. Найти такого эксперта на кыргызском языке почти невозможно. И получается, что в суде одно и то же слово все понимают по-разному, судья по-своему, обиженный по-своему, я, как защитник, по-своему.

Вторая проблема связана с самими журналистами. Во-первых, с правовой грамотностью журналистов большая проблема. Сколько не обучай их, журналисты вообще не знают законов, даже не знакомы с их содержанием. Эта первая проблема журналистов. Вторая связана с тем, что кыргызязычные журналисты мало внимания уделяют достоверности фактов в своих материалах. Из всех дел по кыргызоязычной прессе 90-95% материалов — заказные. Когда я спрашиваю у журналиста, откуда он взял этот или тот факт, почему так сказал, он честно признается, что этот материал писал не он сам, ему дали готовый текст, он же просто его обработал. Это страшно. Ведь каждый журналист должен уметь доказать достоверность приводимых им фактов, проводить свое журналистское расследование.

И третья проблема, не менее важная — у нас в Кыргызской Республике судей, которые хорошо бы разбирались в законодательстве о СМИ, по делам защиты чести, достоинства и деловой репутации, по клевете, и не только разбирались, но и действительно понимали саму суть этой проблемы — очень мало. Это в основном те судьи, которые часто разбирают дела по скандальным газетам, в отношении которых часто подаются иски, скажем «МСН», «Агым», «Вечерний Бишкек» и т.д. Они, как бы, уже набили руку. А что касается других судей, в частности, в регионах, говорить об этом страшно. Они просто-напросто не понимают специфику Закона о СМИ, защиты чести, достоинства и деловой репутации. Это специфические, особенные дела, потому что здесь предметом спора является конкретное слово, словосочетание, предложение. И здесь судьи не то, что не знают, вообще не понимают о чем идет речь. Стопроцентно дела этих судей приходят в Верховный Суд, а там сидят, слава богу, более компетентные люди, и эти дела чаще всего отправляются обратно.

— Это не означает, что надо готовить специально судей по делам СМИ?

— Конечно, было бы хорошо, если бы судьи специализировались, но это сложно и нереально. Надо просто наших судей, особенно региональных, учить и учить. Надо учить вместе с ними и журналистов. Из-за того, что неграмотны в правовом отношении эти две стороны, и возникают эти конфликты и недопонимания: претензии со стороны журналистов, что судьи принимают неправильные решения, а судьям кажется, что журналисты – это такие люди, которые о чем бы ни писали, все задевает чью-то честь, достоинство и деловую репутацию.

— Говорят, что и сами журналисты после всех судебных перипетий уже начинают задумываться, а стоит ли им дальше заниматься журналистикой.

— Беда наша в том, что даже в университетах идет подготовка студентов очень слабо в отношении их правовой грамотности. Когда журналист на практике сталкивается с судебным делом, то только здесь он зачастую узнает, какие у него есть права, обязанности, как он должен был писать. Они часто говорят, что они не шли бы в эту профессию, видя, насколько она опасна. Я выскажу свое личное мнение, что профессия журналиста – это самая опасная профессия в мире. Потому что за любую информацию, которая, казалось, является самой безобидной, можно привлечь журналиста к ответственности. Все нормы, регулирующие сферу журналистики, является нормами оценочными, т.е. они зависят от оценки окружающих, в частности, судьи. Нет какой-то конкретной нормы или слова. Скажем, если ты написал это слово, тебя привлекут к ответственности, а если нет – не привлекут. Право же оценивать дается самому потребителю информации и судье.

— В этом отношении насколько совершенно существующее республиканское законодательство о СМИ?

— Этот закон был принят в 1992 году. И с тех пор только один раз в 1993 году в него было внесено изменение и дополнение. По моему личному мнению, этот закон уже не отвечает современным реалиям. Но почему об этом мало говорят те же самые журналисты или СМИ? А потому, что этот закон как бы не улучшает их деятельность, но и не мешает им. А ведь в нашем законодательстве нет даже четкого определения того, кто может называться журналистом. Хотя бы только из-за этого надо вносить изменения в закон о СМИ. Но как только начинаешь говорить об этом, журналисты настораживаются: «Я за журналистов или нет?». Мы не должны быть такими инертными. Ведь в любой стране, которая развивается, должно развиваться и ее законодательство.

Справка: Институт медиа-представителя (ИМП) является совместным проектом «Интерньюс-Кыргызстан», ОБСЕ и ЮСАИД. Он создан в целях развития и реформирования медиа законодательства и защиты прав журналистов и СМИ; оказания юридической помощи в решении конфликтов, возникших в сфере медиа и укрепления демократии в целом в Кыргызской Республике.

Медиа Представитель: Шамарал Майчиев (shamaral@media.kg)

Юристы Института Медиа Представителя: Лариса Хабарова (larisa@media.kg),

Илим Карыпбеков (ilim@media.kg), Акмат Алагушев (akmat@media.kg)

Беседовал М. Токоев, ИАЦ «Кабар»

Теневая экономика выполняет в Кыргызстане двоякую роль — с одной стороны, смягчая негативные факторы экономического кризиса, с другой – создавая благоприятные условия для расцвета коррупции. О назревшей необходимости легализации теневой экономики и приемлемых способах выполнения этой задачи рассуждает обозреватель Жыргалбек Касаболотов.

В настоящее время, по различным данным, уровень теневой экономики в Кыргызстане достигает больше 40%. Это означает, что больше трети предпринимателей страны ведут свою деятельность вне рамок действующего законодательства, под прикрытием влиятельных чиновников. При этом следует учесть, что данные цифры далеко не полностью отражают положение дел в этой сфере. В силу специфики об уровне теневой экономики в Кыргызстане можно судить лишь по некоторым косвенным данным. В частности, в период правления А. Акаева глава отдела правоохранительных органов и безопасности в Администрации Президента Б. Джанузаков признал, что данные кыргызских таможенников о таможенных сборах на кыргызско-китайской границе почти вдвое ниже, чем у их китайских коллег. Ряд депутатов не раз ставили вопрос о том, что многие туристы, приезжающие на Иссык-Куль, отдыхают без регистрации. До смены власти один из крупнейших центров отдыха, расположенных на окраине столицы, платил государству не больше 2-3 тысяч сомов, включая налоги, оплату за электроэнергию и все прочие расходы. До сих пор нет точных данных о том, сколько подпольных цехов в Кыргызстане шьют одежду и продают их за рубеж под видом товаров более известных фирм. По данным некоторых независимых специалистов, их количество достигает примерно 2,5-3 тысяч фирм. При этом многие признают, что по качеству товары кыргызских подпольных фирм зачастую не уступают зарубежным аналогам, но они вынуждены продавать их с этикетами других компаний, поскольку сами работают подпольно. В целом, по сведениям специалистов, теневая экономика представлена в Кыргызстане в сферах торговли, услуг и туризма, а также в виде мелких производственных предприятий. К таким объектам можно отнести многие торговые точки, объекты, на которых оказываются те или иные мелкие услуги, швейные цеха, незарегистрированные дома отдыха и т. д. Чаще всего к сфере теневой экономики относятся представители малого и среднего бизнеса, который обеспечивает от 30 до 40% ВВП. Крупных предприятий в теневой экономике Кыргызстана очень мало, поскольку их доходы скрыть гораздо труднее.

Если обратиться к практике других государств, то можно заметить, что теневая экономика во многих развивающихся странах является своеобразным амортизатором легальной экономики. Поэтому многие эксперты даже не советуют легализовать теневую экономику в странах, где налицо кризис экономической системы, особенно если речь идет о сугубо административных мерах. В Кыргызстане, в годы после развала СССР теневая экономика тоже сыграла положительную роль, создав рабочие места и дополнительные источники доходов для населения в тяжелых экономических условиях, обусловленных разрывом традиционных хозяйственных связей. Но в последние годы влияние теневой экономики достигло такого уровня, что стало серьезным препятствием для развития легального бизнеса, самим присутствием создавая неравные условия конкуренции. Кроме того, теневая экономика стала одним из основных источников коррупции в стране, создав каналы нелегальных денежных потоков в системе госаппарата.

В Кыргызстане, как и во многих других странах, одной из главных причин ухода бизнеса в тень является налоговое бремя. Многочисленные опросы показывают, что, если предоставить работающим в настоящее время в тени предприятиям достаточные налоговые льготы, многие из них согласились бы работать легально. Еще один способ облегчения их доли – минимальный размер налогов для предприятий, только начинающих свою деятельность, с постепенным повышением размера налогов до обычного по мере получения прибыли. В некоторых развитых странах используется практика, согласно которой после создания какого-то предприятия его долго не облагают налогами, до тех пор, пока оно не начнет получать прибыль. Даже после того, как прибыль начинает поступать, размер налогов растет постепенно. Для того, чтобы избежать появления фирм-однодневок, там создаются специальные базы данных.

Кроме того, настало время пересмотреть ответственность представителей фискальных органов и пути их поощрения. Дело в том, что если какое-то предприятие не платит своевременно налоги, то оно подвергается большим штрафным санкциям. Но ни налоговый инспектор, ни налоговый орган не несут никакой ответственности перед налогоплательщиком за ошибки в своей работе. С другой стороны, необходимо заинтересовать сотрудников этих органов таким образом, чтобы в случае выявления сокрытия налогов в крупных размерах определенный процент от этих денег получали лично они, а не налоговые органы в целом, как практикуется сейчас. Так же стоит подумать о введении в законодательство нормы, предусматривающей пожизненный запрет на занятие ответственных государственных должностей лицам, которые были уличены в коррупции, взяточничестве и других преступлениях. И наконец, пора создать систему «единого окна» разрешительных документов для открытия бизнеса.

Главным препятствием на пути таких новшеств могут стать, прежде всего, многие руководители фискальных ведомств и госучреждений, наделенных разрешительными полномочиями, которые напрямую заинтересованы в существовании нелегальных финансовых потоков в виде не только взяток по вертикали. Ибо в случае легализации неформальной экономики с помощью рыночных механизмов многие из них могут лишиться львиной доли теневых доходов. Поэтому вполне естественно, что они оказывают и будут оказывать сопротивление таким новшествам на всех уровнях. В этой связи возникает необходимость отказа от практики подготовки законопроектов представителями самих государственных органов, которых коснутся нормативно-правовые акты. В настоящее время многие наблюдатели приходят к выводу о том, что оптимальным вариантом является разработка законопроектов независимыми, но отечественными экспертами.

Опыт показывает, что лучшими инструментами легализации теневой экономики являются рыночные, а не административные механизмы. Более того, даже после принятия вышеперечисленных мер никто не может дать твердую гарантию того, что теневой бизнес решиться работать на легальной основе. Помимо прочего, это связано и с тем фактом, что большинство субъектов теневого бизнеса по отдельности имеют сравнительно небольшие доходы, которые, однако, в совокупности могут вылиться в солидную сумму. Следовательно, на начальном этапе легализации теневой экономики следует ожидать сокращения доходной части бюджета. Но при грамотном осуществлении меры по легализации теневой экономики приведут к положительным результатам уже в среднесрочной перспективе. Самое главное – без таких мер невозможно изыскать дополнительные средства для пополнения бюджета и минимизировать уровень коррупции в стране. От этих факторов, в свою очередь, напрямую зависит выполнение государством социальных программ, повышение инвестиционной привлекательности страны и уровня доверия со стороны партнеров на международном уровне.

Ж. Касаболотов, ИАЦ «Кабар»

Тамерлан Ибраимов родился и вырос в Бишкеке, работал юристом в частных фирмах, консультантом в иностранных организациях, работающих в Кыргызстане, руководил кыргызстанским представительством Международного корпуса экспертов, оказывавшего консультативные услуги бизнес-компаниям. Сейчас занимается бизнесом в области продуктов питания.

Демократия — не гарантия процветания Кыргызстана

Сами избираем, но нищаем. Почему?

Обсуждение предстоящей конституционной реформы проходит на фоне общественной нестабильности: народ нищает, коррупция не уменьшается, а трудоспособное население ищет достойный заработок в дальнем и ближнем зарубежье. Так нужна ли сейчас конституционная реформа? Или, как призывают некоторые серьезные политики, хватит заниматься политикой — экономику поднимать нужно.

На самом деле правы и реформаторы, и те, кто ратует за подъем. Важно только ясно себе представлять, что при нынешней системе экономика никогда не будет стабильно и эффективно развиваться. Мы живем в условиях кланового капитализма и однобокой демократии. Подъем экономики, основанной на товарно-рыночных отношениях, в таких условиях вряд ли возможен. Необходимы конкретные реформы, создающие благоприятную среду для экономического развития и роста благосостояния людей.

Очевидно, что, выбрав демократический путь развития после обретения независимости, Кыргызстан сделал значительный шаг вперед. Демократия лучше тирании или автократии — с этим спорить не будет никто. Но почему одни страны, вставшие на путь демократии, успешны, а другие — не очень? И почему при этом некоторые авторитарные страны гораздо более успешны в своем развитии, чем те, которые пытаются развить у себя демократию? В конце 90-х годов прошлого столетия американским ученым Ф. Закарией была написана статья “Рост нелиберальной демократии”, в которой раскрываются некоторые глубинные причины успехов одних и провалов других стран. Эта статья, а также труды некоторых других экспертов помогут нам понять, в чем причины неудач и где лежит залог будущих успехов.

Начнем с того, что определим, что такое демократия. Демократия — это власть народа, а обеспечивается она через всеобщие, свободные и справедливые выборы. Посредством выборов народ делегирует права по управлению государством своим избранникам. В идеале эти представители должны день и ночь трудиться на благо своего народа. На практике очень часто получается наоборот. Мы уже много лет выбираем свою власть, а проблемы растут. Мировой опыт показывает, что правители, избранные на всеобщих и свободных выборах, могут быть коррумпированными, некомпетентными и безответственными. Даже придя к власти и имея чистые намерения, многие из них затем очень быстро портятся и начинают думать только о собственном материальном обогащении. Можно привести примеры с демократически избранными лидерами ряда латиноамериканских стран (А. Фухимори, например) и Восточной Европы или же вспомнить собственный печальный опыт с экс-президентом Акаевым. Следовательно, демократически избранного правительства недостаточно для общественного прогресса, нужно что-то еще.

О гражданах Гонконга и английских баронах

Чего же не хватает “неудачникам”, то есть нам? Вопреки устоявшемуся мнению о главенствующей роли демократии западная модель развития общества (которая явила миру наиболее экономически развитые государства) характеризуется в большей мере не всеобщими выборами, а наличием независимых судов. К этому следует добавить индивидуальные свободы, права граждан и частную собственность, незыблемость которой — если хотите, священность — обеспечивает устойчивость всей экономической системы капитализма. Этот феномен в научной литературе называется конституционным либерализмом.

Всеобщие выборы — великое социальное изобретение, и они очень важны для улучшения жизни граждан и всего общества в целом, но чрезмерное увлечение только этим аспектом демократии в ущерб другим может свести на нет и даже дискредитировать всю идею в целом. Великобритания является демократической и успешной страной, и именно здесь во многом зародились основные элементы конституционного либерализма. Интересно отметить, что в 1830 году только около 2 процентов населения этой страны имели право голосовать, а к 1880 году эта цифра достигла всего 40 процентов. И только к концу 40-х годов двадцатого столетия большинство западных стран ввело у себя всеобщее голосование. То есть демократией, как это принято сейчас понимать, там и не пахло. В то же время в середине XIX века в большинстве из развитых западных стран уже имелись названные выше важные составляющие конституционного либерализма.

Там, где процесс развития шел по пути ограничения власти посредством законов и укрепления независимых судов, постепенно начинала процветать экономика и граждане приобретали все больше свобод. Там, где отсутствовало верховенство закона, а суды были прислужниками власти, преобладали депрессивные настроения, правители паразитировали за счет общенациональных богатств, а общество стагнировало.

Некоторые страны Юго-Восточной Азии после Второй мировой войны получили возможность развиваться по пути демократии. Однако их усилия нередко оказывались тщетными. С одним много лет правящим правителем или одной правящей партией они дрейфовали между демократией и авторитаризмом. В этих странах выборы были скорее не реальным соревнованием политических сил, а простым продлеванием мандата на правление. Как и везде, попутчиками в этом процессе им были коррупция, нечистые на руку чиновники, олигархи и т.п. Многие из этих стран сегодня являются демократическими или полудемократическими, но во всех странах, которые смогли достичь впечатляющих экономических успехов, присутствуют основные элементы конституционного либерализма. Достаточно привести пример Гонконга. На протяжении почти 160 лет Гонконг управлялся английской королевой посредством назначаемого ею губернатора. Какая уж тут демократия? Однако граждане Гонконга, мягко говоря, не считали себя униженными и несчастными. Там процветала экономика, обеспечивались права граждан, работала судебная система, а власть была ограничена в своих попытках посягнуть на индивидуальные права людей. Все это является прямым следствием внесения туда британских традиций либерализма.

В то время как процесс либерализации в западных странах шел преимущественно снизу вверх, государственная власть постепенно ограничивалась, как это было еще в 1215 году в Англии, когда английские бароны принудили короля соблюдать постоянно действующий закон о земле. В тех же странах, где власть не ограничивали, а, напротив, она все больше расширяла свое влияние, наступая на индивидуальные права граждан, товарно-рыночные отношения хирели.

Если бы Буш захотел забрать акции “Шеврона”

К сожалению, в Кыргызстане напрочь отсутствуют традиции либерализма. Вступив в начале 90-х годов на путь самостоятельного развития, мы поплыли по течению всеобщей “демократизации” и попали в те же ловушки, что и многие другие страны. Увлекшись демократией, мы забыли, а может, и не знали об основном движущем факторе успешного развития — индивидуальных свободах людей, покоящихся на верховенстве закона и обеспеченных независимой судебной защитой.

Там, где обеспечиваются права собственников, соблюдаются договорные отношения, а споры решаются в независимом и справедливом суде, как показывает практика стран в любой части света, экономика резко идет вверх, а следовательно, растет и благосостояние людей. Как обстоят у нас дела со всем этим, можно судить по непрекращающимся спорам о неправовом переделе собственности, постоянном давлении государственных фискальных органов на предпринимателей и т.д. При таком положении дел собственность незащищена и, как правило, всегда недооценена. Сколько будет стоить завод, если завтра его могут забрать, а послезавтра заберут уже другие? (Власть в неправовом обществе рассматривается как наиболее верный источник обогащения, и во многом поэтому к чиновничьим креслам выстраиваются длинные очереди).

Если в демократиях постсоветского периода, где традиции конституционного либерализма отсутствуют, власть задумает отобрать у кого-нибудь собственность или “запрессовать” политического соперника, то нетрудно догадаться, чью сторону примет суд. Достаточно вспомнить “дело “Юкоса” в России, политические гонения в Белоруссии или историю с захватом газеты “Вечерний Бишкек” при президенте Акаеве. А теперь можно пофантазировать на тему, что было бы, если вдруг президент Буш захотел отнять у собственников компании “Шеврон” их акции или, например, премьер-министр Блэр задумал приватизировать крупнейшую сотовую компанию “Водафон”. Дело в суде было бы ими начисто проиграно, а следом на их политической карьере был бы поставлен жирный крест — это очевидно. И шутка, что если даже в США президент исчезнет в неизвестном направлении на долгое время, то американцы этого и не заметят, несет в себе некий элемент истины. Простым гражданам страны с долгими традициями конституционного либерализма нет нужды быть сверхполитизированными, они знают, что живут в правовом государстве и уверены, что в случае нарушения их прав суд вынесет справедливое решение.

У нас же смена правителей (или других, менее влиятельных государственных мужей) всегда влечет за собой шлейф передела собственности, сведения счетов, взлетов и крушений человеческих судеб. И так будет до бесконечности: приобретение политической власти означает бесконтрольный доступ к общенациональным богатствам и возможность попирать законы и права других граждан. А потеря власти означает утрату собственности, положения и всего остального. Поэтому в наших странах те, кто приходит к власти демократически, не хотят потом демократически ее оставлять, вынуждая общество идти на крайние меры.

Не ради амбиций политэлит

Каким же образом нам внедрять ценности конституционного либерализма?

У нас нет британских традиций, а за 15 лет независимости сознание общества стало насквозь коррумпированным и аморальным. У нас есть квази-демократия и квази-выборы, которые не ведут к экономическому процветанию. Конституционная реформа необходима. Но она нужна не ради галочки и удовлетворения амбиций политических элит, борющихся за власть, а для достижения совершенно конкретных, и в первую очередь экономических, результатов.

Конституционная реформа нужна для ограничения власти: создания системы сдержек и противовесов и постройки независимого суда, который выносит свои решения, основываясь только на законе. Такой суд одинаково эффективно будет защищать права как простого человека, так и власти: все должны быть равны перед законом. Для независимого правосудия нет разницы, судится ли налоговая инспекция с предпринимателем или министр с пенсионером, — единственным критерием для вынесения судебного решения является закон. Такой суд пользуется действительным уважением граждан и государственных чиновников и заставляет считаться с правом и юридической профессией.

При ныне действующей президентско-парламентской республике президент имеет огромные полномочия, но мало за что отвечает. Когда тебе все позволено и никто не в состоянии тебя контролировать, когда суды зависят от тебя, а закон толкуется и применяется произвольно, любой в кресле президента может поддаться соблазну нарушить закон (ведь все равно не накажут). Президенту в такой системе нет необходимости договариваться с оппозиционными силами, у него достаточно полномочий для проведения своей политики. В таких условиях президент, вероятнее всего, не пойдет на ограничение своей власти и создание действительно независимой судебной системы.

Кому и когда выгодна независимая судебная власть?

При парламентской форме правления создаются иные предпосылки для проведения реформ. Реальным главой исполнительной власти становится премьер-министр, подотчетный парламенту. Парламент же — коллективный орган, формируемый на основе демократических выборов. При такой системе депутаты в парламенте просто вынуждены договариваться и находить компромиссы для назначения премьер-министра, избрания правительства и принятия законов. Коллегиальная природа парламента создает предпосылки для постоянного поиска согласия между политическими партиями (элитами), поскольку ни одна из них не может обладать властью в полной мере, как это бывает возможно при президентско-парламентской форме правления. При парламентской системе всем политическим силам больше выгодна независимая судебная власть, так как события политической жизни постоянно меняются и им нужен независимый арбитр. То есть прямым и косвенным образом парламентская республика в большей мере способствует созданию независимой судебной власти, а следовательно — постепенному установлению в стране верховенства закона. Естественно, даже при введении у нас парламентской республики все в одночасье не изменится.

Независимый суд обеспечивает верховенство закона, повляются четкие, прозрачные и стабильные условия для развития способностей каждого человека, и в итоге процветает экономика.

Если бы люди были ангелами

Для внедрения в общество идей конституционного либерализма нужны традиции, то есть многократно повторяющиеся, укоренившиеся в сознании людей образцы поведения. И здесь как никогда важна активность гражданского общества, всех его элементов: политических партий, общественных объединений, средств массовой информации, университетов и т.д. Усилия общества должны быть направлены на ограничение государственной власти и защиту индивидуальных прав и свобод с тем, чтобы государство существовало для граждан, а не граждане для государства.

Для создания традиций важно неуклонно избавляться от патерналистских идей в обществе, когда правителя (президента, министра, губернатора, акима) рассматривают в качестве “отца”, который всегда прав и который может о нас — простых гражданах — позаботиться. Сознательными и честными правителями не рождаются, их таковыми делают традиции уважения к закону и стоящее за спинами граждан правосудие. Как метко заметил один из отцов американской демократии Мэдисон, “если бы люди были ангелами, тогда зачем бы вообще нужны были правительства”. Иными словами, не надо рассчитывать на хорошие качества личностей, нужно просто иметь СИСТЕМУ, которая бы не давала тем, кто у власти, нарушать закон.

Естественно, предназначение независимого суда — не только в защите граждан от произвола государства. Это лишь часть его функций, которая нас очень сейчас волнует. Его значимость гораздо шире. При верховенстве закона, которое обеспечивает независимый суд, появляются четкие, прозрачные и стабильные условия для развития способностей каждого человека и его защиты. При наличии независимой судебной власти любой предприниматель и инвестор будут чувствовать себя уверенно, а значит, создаются базовые предпосылки для расцвета предпринимательства и экономики в целом.

Резюмируя вышесказанное, хочу отметить, что Кыргызстан оказался обделен природными ресурсами, эксплуатируя которые, можно было бы имитировать успешные реформы (как в соседних странах). Единственный способ улучшить жизнь людей — это правильно организовать общество и государство. Исторический опыт показывает, что воплощение идей конституционного либерализма является необходимым условием того, чтобы общество быстро прогрессировало. Там, где либеральные идеи не получили признания, как правило, люди считают себя обманутыми властью, ругают ее, а власть обделывает свои дела, игнорируя собственный народ. Принятие парламентской формы правления в процессе конституционной реформы позволит сбалансировать власть и тем самым заложить основы для развития у нас всех элементов конституционного либерализма, главными составляющими которого являются независимая судебная власть, защита прав собственников и верховенство закона.

Тамерлан Ибраимов, юрист.

«Слово Кыргызстана»

27 января 2006 г.

Ровно десять месяцев назад в Киргизии произошли революционные события. Что изменилось с тех пор в стране, все 15 лет постсоветской истории считавшейся одним из верных союзников России в Центральной Азии? Об этом рассказал в эксклюзивном интервью «Российской газете» в Санкт-Петербурге в ходе саммита глав-государств ЕврАзЭС президент Киргизии Курманбек Бакиев.

Российская газета | Господин президент, с первых же дней после смены власти в Киргизии вы подтвердили свою приверженность внешнеполитическому курсу республики, назвав Россию своим главным стратегическим партнером. А был ли в то непростое для вашей страны время вариант расставить иные приоритеты?

Курманбек Бакиев | Я для себя раз и навсегда установил эти приоритеты еще в молодости, вначале учась, затем работая на одном из куйбышевских предприятий. Моя дальнейшая работа в Киргизии на заводах оборонного комплекса СССР, где я сложился, сформировался как руководитель, как человек, привыкший говорить и думать по-русски, моя карьера политика — тому подтверждение.

Но, признаюсь, сегодня у нас есть немало политиков, не разделяющих мою точку зрения на партнерство с Россией. Это их право. А я стоял и буду стоять на позиции, что Россия для Киргизии была и всегда останется главным стратегическим партнером.

РГ | Одной из первых же ваших заметных инициатив на посту главы государства стало заявление о готовности Киргизии вернуть внешний долг России в виде ряда промышленных предприятий и производственных комплексов. С тех пор прошло более полугода. Как продвигается этот процесс?

Бакиев | В начале марта 2002 года, будучи премьер-министром Киргизии, направил в правительство РФ целый список предприятий, которые мы предлагали российской стороне для решения проблемы внешнего долга. И предложил: пожалуйста, выбирайте.

Сейчас мы возвращаемся к этому вопросу. Действительно, его решение затянулось. Но все-таки это время не зря прошло. На сегодняшний день ряд крупных предприятий Киргизии находятся в совместном с россиянами управлении. На некоторые предприятия пришел крупный российский бизнес. Наше законодательство не делает различий ни для внутренних, ни для внешних инвесторов. И дальше он будет идти успешно. Буквально в феврале-марте вновь соберется киргизско-российская межправительственная комиссия, которая будет призвана окончательно расставить все точки над «i» в процессе возврата долга. И я лично буду требовать этого.

РГ | В конце прошлого года посол России в Киргизии Евгений Шмагин в интервью «Российской газете» высказал тревогу положением российского бизнеса в вашей стране. Он сослался на тот факт, что, например, миссия правительства Москвы, приехавшая в прошлом году по вашему приглашению с большим портфелем деловых проектов и предложений, не имела результата. С чема это было связано?

Бакиев | Доля правды в словах российского посла есть. Бюрократических препон у нас немало. Как, собственно, и в России. Ведь там, где за дело берутся чиновники, — всегда есть бюрократия. Безусловно, повлияли и политические перемены. Но сейчас таковых проблем больше нет. По крайней мере никак нельзя сказать, что у нас негативно относятся к российским инициативам. Такого подхода не было и не будет. Иное дело — отношение властей Киргизии к тем иностранным компаниям, кто более эффективно инвестировал в нашу экономику, кто находил пути решения, таким, безусловно, отдавался приоритет. И это нормально.

РГ | Киргизия связана с Россией рядом международных и двусторонних договоров, соглашений. В то же время, не всегда совместные инициативы достигают успеха. Например, на уровне согласований «завяз» вопрос со строительством в Киргизии каскада масштабных ГЭС, алюминиевого комбината с участием российского капитала, других инициатив. Как вы думаете, Курманбек Салиевич, почему?

Бакиев | В самое ближайшее время, думаю, мы уже окончательно определимся, кто будет инвестировать эти проекты: РАО ЕЭС или «Русал». В частности, «Русал» намеревается строить у нас крупный промышленный комплекс по производству алюминия. Это даст республике сотни новых рабочих мест. Предприятие энергоемкое, сопутствовать ему будет строительство при участии РАО ЕЭС, двух мощных Камбаратинских ГЭС на реке Нарын. Мы работаем сегодня с обеими этими российскими структурами. Кстати, пользуясь случаем, хочу обратиться к российскому правительству, к российским предпринимателям. Пусть Россия, российский бизнес, российский инвестор смелее, активнее идут в Киргизию. Во всех возможных сферах сотрудничества — на политическом уровне, в экономике, в культурно-образовательной сфере мы создадим для россиян самые благоприятные условия. Как глава государства ответственно заявляю: сегодня у Киргизской Республики с Российской Федерацией абсолютно нет никакого недопонимания ни в одной из указанных сфер сотрудничества. Мы едины в подходах и способах осуществления нашего стратегического сотрудничества.

А с нашими доморощенными чиновниками, тормозящими это сотрудничество, я справлюсь.

РГ | Пятнадцать лет суверенитета по-разному сложились для судеб каждого из центральноазиатских государств. Казахстан резко рванул вперед, наращивает темпы развития Узбекистан, а Киргизия? Можно ли назвать предыдущие годы становления государства временем упущенных возможностей?

Бакиев | До 1997-1998 годов реформы Киргизии шли хорошими темпами. Ближе к 2000 году политические аспекты начали в сильной степени влиять на экономику. Резко вырос уровень коррупции. Она проникла абсолютно во все сферы общества — от высших эшелонов власти до сельских школ и больниц. Я уж не говорю о правоохранительных, судебных органах… С этим тяжким наследием прежнего режима нам предстоит крепко побороться. И одними увольнениями, лишениями постов, а значит, и «кормушек», проблему не решить.

Времени упущено много, к сожалению… Имея такие возможности, такой потенциал — людской, промышленный, сельскохозяйственный, природный — имея ресурсы, и оказаться на обочине мирового, регионального развития, когда соседние страны так стремительно шагнули вперед… Мне, поверьте, это тяжело осознавать. Но будем исправлять систему, будем наверстывать упущенное.

Нам сегодня придется так работать, чтобы год за два приходился. Вот уже в 2006 году рост ВВП должен достичь как минимум 8 процентов. И для этого в стране есть резервы, есть все предпосылки. Мы начали год с открытия ряда крупных водохозяйственных объектов. Интенсивно идут строительные программы, мы на пороге настоящего строительного бума. А эта отрасль, в свою очередь, вытянет за собой много других: транспорт и развитие дорог, стройиндустрию, ЖКХ, сферу услуг, социальную сферу. Что строилось раньше? Виллы да дворцы для нуворишей. А подавляющая часть населения Киргизии жила в труднейших условиях, люди десятилетиями вынуждены были ютиться в глинобитных лачугах да на съемных квартирах. Здесь выход один: будем развивать ипотеку. Кстати говоря, за последние 14 лет мы впервые возобновили в республике многоэтажное жилищное строительство для очередников-бюджетников — учителей, врачей, работников правоохранительных органов.

РГ | Киргизия — единственное государство в мире, на чьей территории базируются одновременно российская и американская авиабазы. Известно, что вы уже неоднократно заявляли о возможности сокращения сроков пребывания американских военных в Киргизии. Определены ли эти сроки руководством страны?

Бакиев | Наша позиция по вопросу о сроках пребывания авиабазы США в Кыргызстане была неоднократно озвучена в мировых и местных СМИ. Могу лишь повторить, что Кыргызстан, как известно, является членом международной антитеррористической коалиции и вносит свой посильный вклад в совместную борьбу против терроризма, временно предоставляя свой столичный аэропорт «Манас» для военной базы США.

Сроки функционирования базы четко регламентируются в рамках заключенного двустороннего кыргызско-американского Соглашения, действие которого будет напрямую зависеть от полной стабилизации ситуации в Афганистане. Хотел бы в этой связи еще раз подчеркнуть, что Кыргызстан, как и все мировое сообщество, заинтересован в том, чтобы в Афганистане наступили мир и стабильность, обеспечивая, таким образом, безопасность в Центральноазиатском регионе и в мире в целом.

Наряду с этим пребывание российской авиабазы в Канте в качестве авиационного компонента Коллективных сил быстрого развертывания ОДКБ мы рассматриваем как ключевой фактор укрепления региональной безопасности и стабильности.

РГ | Известно, что сегодня в России работают, по разным данным, от 300 до 500 тысяч трудовых мигрантов из Киргизии. Что делается правительством страны для смягчения ситуации?

Бакиев | Вопрос не простой. Действительно, в последние годы темпы стихийной трудовой миграции из Киргизии превосходили все мыслимые и немыслимые пределы. В поисках лучшей доли люди покидали страну, причем, не только русские, а в большей степени коренное население. Ежегодно, в Россию въезжает и выезжает из нее порядка 400 тысяч наших граждан, а постоянно на ее территории находится до 120 тысяч.

Для решения этих проблем в Киргизии создан госкомитет по миграции и занятости населения, открыты миграционные представительства в Москве и ряде регионов России. 3 января сего года вступил в силу протокол о внесении изменений и дополнений в двустороннее соглашение о трудовой деятельности и социальной защите мигрантов, предоставляющий ряд преференций для киргизских граждан. Ведутся активные переговоры с регионами России по созданию условий цивилизованного трудоустройства киргизских граждан, планируется заключение соглашений о сотрудничестве в области трудового обмена.

Сегодня люди устали от политических потрясений. Они хотят нормально жить и работать, ждут позитивных преобразований в экономике и социальной сфере, решения многочисленных проблем, требуют от власти наведения порядка. И видя нашу решимость справиться с проблемами, меняется настроение людей, в том числе и русскоязычного населения. С русским народом у киргизов всегда складывались особые теплые отношения, я бы сказал, родственные. И люди это чувствуют, и прежде чем принять решение покинуть Киргизию, тщательно его обдумывают. Знаю немало случаев, когда русские, так и не прижившись на исторической родине, возвращались в республику, и это объяснимо. Ведь не зря русская народная пословица гласит: «Где родился, там и пригодился». В свою очередь, с полной уверенностью могу сказать, что для русскоязычного населения созданы все условия, чтобы достойно работать, учиться, жить.

РГ | Свою карьеру вы начинали в Куйбышеве, родом из Самары и ваша супруга. Может, настала пора возобновить былые связи в Поволжье, приглашать на работу в Киргизию однокашников? Кстати, Курманбек Салиевич, кто у вас в семье главный?

Бакиев | Наверное, у нас в Киргизии к доброму понятию «семья» еще долгое время молва будет присоединять словечко «правящая»… Сам, едва став президентом, столкнулся с негативным восприятием этого слова. У меня семеро братьев. Все они, каждый своим путем, прошли большую жизненную школу, имеют руководящий опыт, все востребованы. Но стоило мне стать президентом, как тотчас же на нашу семью обрушилась волна критики со страниц оппозиционных СМИ, злословия молвы: Бакиев, мол, всех братьев пристроил на руководящие должности! Я в семье старший, а по нашим обычаям, слово старшего брата — закон. Тогда собрал братьев, высказал им свою позицию. Меня поняли.

Но, позвольте, а как же тогда жить братьям, как семьи кормить?

Вот и по поводу моей жены периодически «прохаживаются» недоброжелатели. Да, моя супруга Татьяна Васильевна — русская, мы вырастили и воспитали двоих сыновей, оба уже самостоятельные, крепко стоят на ногах. Таня также вынуждена сегодня ничем не заниматься — хотя опыт работы по специальности в благотворительных организациях у нее огромный.

Впрочем, мы для себя решили, молва молвой, а сидеть без дела она, настоящая русская женщина, с детства не приучена. Пусть определится, подыщет себе работу.

Что касается Самары, моих соучеников, то в прошлом году с удовольствием побывал в местах своей юности, прошел по коридорам альма-матер, по улицам любимого города. Да, волжане работать умеют! Уверен, что Поволжье — один из ключевых российских регионов, с которыми Киргизия непременно завяжет деловые взаимовыгодные контакты.

РГ | Вы, судя по всему, прагматик, но все же — какой вы видите, хотите видеть Киргизию лет через пять?

Бакиев | Страной, где политическая стабильность, динамически развивающаяся экономика. Страной, имеющей устойчивый международный авторитет. Страной, где люди живут с достоинством и в достатке, страной, где больше не будет тревог и волнений… Сделать это будет нелегко. Но я верю и надеюсь, что тот колоссальный человеческий потенциал киргизского общества, огромный исторический опыт нашего народа позволят достичь этого. Я нисколько в этом не сомневаюсь.

«Российская газета»
27 января 2006 года.

На вопросы об идеологии люди реагируют по-разному. Многие высказываются за освобождение от остатков прежней тоталитарной коммунистической идеологии. Мне непонятно, каким образом это можно сделать? Ведь ее элементы объективно существуют в нашей жизни в виде трех коммунистических партий с их социальными основами? Они существуют как реальные звенья нашей политической системы, выступая ее самостоятельными субъектами.

Но даже при отказе от коммунистической идеологии, как субъекта политической системы, никак невозможно отказаться от нее как от объекта нашей идеологической работы. Иначе мы будем работать в искусственно созданных, нежизненных условиях. Как в свое время некоторые предлагали не работать в «грязных» профсоюзах, а работать в «чистеньких» профсоюзах. В.И. Ленин подверг сокрушительной критике такое отношение к профсоюзам. «Вы создадите чистенькие профсоюзы, насчитывающие в своих рядах от силы несколько сотен тысяч рабочих. А в «грязных» профсоюзах их — миллионы. Надо уметь работать с «грязными» профсоюзами! Надо перетягивать их из-под крылышка буржуазной идеологии под крылышко социалистической идеологии», — утверждал он.

Неужели он не прав?! Или мы совсем забыли эту его мысль, как и забыли все его мысли? Ведь предать прошлое забвению, разрушению гораздо легче, чем сохранить и развить его лучшее наследие. При этом, не обязательно быть сторонником Ленина, достаточно быть настоящим идеологом своего общества. «Узок горизонт таких идеологов. Страшно далеки они от народа, от народной жизни».

«Большинство выступает за формирование общенациональной системы ценностей. Все хотят сохранения монолитности страны, сближения этносов, чтобы была идея, цементирующая всех. Без нее невозможно построить полноценное государство» — прекрасные мысли. Но реализовать их можно было при тоталитарной Советской власти, используя такой общеуниверсальный социальный принцип, как интернационализм. Интернационализм, как одна из разновидностей государственной идеологии и политики и как основной принцип правовой системы, являлся одним из краеугольных камней в фундаменте советского общества. Пусть каждый, положа руку на сердце, честно скажет, встречал ли он в последние 10-15 лет в нашей жизни слово «интернационализм.

Его противопоставили патриотизму, старались или убрать, или «предать забвению». В итоге — нет ни интернационализма, нет ни подлинного патриотизма. А есть патриотизм, когда по любому поводу люди готовы убивать друг друга и патриотизм петуха на своей навозной куче. Чтобы добиться обеспечения общенациональной системы ценностей (ценностей народов и наций от 80 до 100,) монолитности страны, сближения этносов и т.д. необходимо восстановить подлинный принцип интернационализма и обеспечить его гармонию с подлинным патриотизмом.

«Хотя у нас маленькая страна, свои интересы мы должны считать выше и иметь государственную амбицию». Это один из новых принципов новой идеологии. Как же тогда быть с тем принципом, что в демократическом обществе интересы человека, гражданина выше интересов государства?! Или это просто игра слов, красивая фраза?

«Есть угроза, что процесс глобализации может размыть традиционные культурно-национальные корни, поэтому нам надо сохранить самоидентификацию за счет богатого духовного наследия». О какой противостоящей силе пусть даже трижды самоидентифицированной страны может идти речь, если процесс глобализации, являясь всеобщим объективным процессом мощно «утюжит» все страны, несмотря на их различные национальные особенности, традиции и обычаи.

Поэтому в противовес глобализации надо ставить вопрос о дальнейшей социализации общества. Все демократические силы мира, все «цветные» революции ставят на первое место проблемы социализации. Решение этих проблем обязательно должно иметь место в нашей новой идеологии.

«В демократической стране государственной идеологии не может быть как таковой. Государство должно быть деидеологизировано». Это утверждение, как нам кажется, несколько некорректно. Скажем, то или иное демократическое государство изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, из десятилетия в десятилетие подвергается со всех сторон (справа, слева, снизу, сверху) правдивой и лживой, постоянной и непрекращающейся уничижительной критике. Должно ли оно оставаться таким живым трупом, о который вытирают ноги? Или оно должно давать объяснение тому, что делает, какое будущее строит? Какими силами, средствами, способами можно достичь его? Давать отпор лживой критике. «Человек лишь на два способен дела. Иль принимает он удар. Иль ударяет смело!» — говорил великий Рудаки. Это характерно и для государства. Но демократическое государство это делает разумно, гибко, справедливо, менее болезненно или более научно, что дает критикам основание думать о полном отсутствии государственной идеологии. У них, конечно же, есть такая идеология. Например, отрицая классовое деление общества, они заменят его теорией стратов, теорией стратификации; теорию единства и борьбы противоположностей мировых систем заменят теорией конвергенции; теорию монополизма или единства, сплоченности — теорией плюрализма, многовариантности, многовекторности и т.д. В демократическом государстве господствует конкуренция идеологий. Достоинства и недостатки каждой из них подтверждаются жизнью, позволяя «на ходу» дополнять, изменять, то есть корректировать каждую из них. Поэтому она не статична, а динамична и отвечает потребностям общественного развития. В новой идеологии должны быть отражены и эти проблемы.

Для кого создается государственная идеология? Один из создателейгосударственной идеологии с твердой убедительностью заявляет: «Мы создаем государственную идеологию для каждого человека, для людей, не создаем ее для общества». К сожалению, в этом заявлении наблюдается неуважительное отношение к требованиям (закономерностям) диалектики — рассматривать такие вопросы в единстве и борьбе противоположностей, в связи единичного (личного) со всеобщим (общественным). Поэтому личное и общественное выступают как субъектами, так и объектами идеологии. Поэтому должно приниматься во внимание то, что и личности, и семья, и объединения, и политические партии, и нации, и государства являются объектами и субъектами идеологии. Отрицание такого подхода означало бы признание субъективного волюнтаризма, признающего только личность субстанцией общества.

Так над какой идеологией решили работать? Тот же автор заявляет, что государственная идеология интегрирует в себе и вопросы национальной идеологии. Но при таком подходе к идеологии многие очень важные, кричащие проблемы классового общества и нации остаются вне поля государственной идеологии, то есть оказываются не всеобщими, обязательными и гарантированными. Таким образом, работая над государственной идеологией, надо не забывать и о национальной идеологии и об идеологии классового общества, постепенно наполняя государственную идеологию их полезными чертами, принципами и идеями.

«Что должно лечь в основу новой государственной идеологии? Возможно ли ее естественное «прорастание» в нации?» На естественное «прорастание» в нации государственной идеологии рассчитывать нельзя. Из-за отсутствия заинтересованных, интегрирующих сил пройдут бесполезно десятки лет. «Ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели», — говорил В.И. Ленин.

Государственная идеология должна формироваться сознательно, целенаправленно для охраны и защиты государственных интересов. Как такое дело можно пустить на самотек? Другое дело — национальная идеология. Из объективных и субъективных факторов ее формирования приоритетными являются объективные факторы. Если же в процессе ее создания субъективные факторы и преобладают, то потом в жизни они «сбрасываются» объективными факторами.

Сегодня в стране нет ни одной ценности, которую разделяли бы представители всех слоев и профессий, регионов и конфессий. У каждого есть личные интересы и потребности, убеждения и представления. Но где та идея, которая объединяла бы людей, несмотря на все различия и особенности? Где идея, вокруг которой мы могли бы созидать не только личное, но и общее будущее?

Ответ на этот вопрос зависит от уровня развития государства. Есть государства развитые, развивающиеся, слаборазвитые. В развитых государствах такими общими идеями являются: мир, прогресс, демократизация, гуманизация, справедливость, плюрализм, антимонополизм и др., то есть идеи общесоциального, общечеловеческого характера. Для развивающихся и слаборазвитых государств наряду с перечисленными идеями характерны проблемы национального, государственного характера: проблемы национального языка, национальной истории, национальной культуры; проблемы национальной инвестиционной политики; проблемы национальной налоговой, таможенной политики; проблемы национальной воспитанности; проблемы национального сотрудничества (кызматташтык); проблемы национальной нравственности (ыймандуулук); проблемы национальной дружбы, взаимопомощи (ынтымактык); проблемы национальной щедрости, отсутствие жадности, своекорыстия (кен пейилчилик); проблемы национальной милосердия; проблемы обеспечения национального жизненного достатка (кененчилик), проблемы национальной государственности.; проблемы национального животноводства (овцеводства (шерсть), яководства, тайгановодства, коневодства (мне стыдно, что вопросами лошадей кыргызской породы занимается французская журналистка Ж. Рипар, а не наши ученые, практики)).; проблемы национального полеводства (сбыт картофеля, фасоли, хлопка, табака и т.д.); проблемы национальной легкой промышленности, которая почти что разрушена; проблемы национальной тяжелой промышленности, которая находится в состоянии полнейшего развала; проблемы национальной добывающей промышленности (тяжелое положение шахтеров); проблемы национального дорожного строительства, градостроительства, землеустройства (проблемы захвата земель), проблемы с Китаем, Казахстаном, Узбекистаном и др., проблемы национального водопользования, охраны окружающей среды (вырубаются леса, рощи, деревья вдоль дорог, вокруг озер и др.); проблемы новых рабочих мест, трудоустройство безработных, выпускников, молодежи; проблемы ипотечного строительства (до сих пор не определены конкретные параметры, не принят соответствующий закон); проблемы беспризорных детей; детей, не посещающих школы, детей-сирот при живых родителях («Печально я гляжу на наше поколение, его грядущее — иль пусто, иль темно», М.Ю. Лермонтов); проблемы гендерного равенства (обида наших женщин…); проблемы всеобщей идеологии, региональной идеологии (недопущение деления населения на Север и Юг); проблемы международного сотрудничества и многие другие.

Жумакадыр ТОГОЙБАЕВ,
судья Конституционного суда КР

OP | www.pr.kg

Нет больше ни желания, ни сил работать в этой республике. Так коротко можно описать настроение наших бизнесменов, испытывающих в последнее время непонятный прессинг со стороны силовых структур. Причем такое давление осуществляется именно на те компании, которые, в принципе, законопослушны, предпочитают вовремя платить налоги и не участвуют в сомнительных операциях и сделках. Наверное, проще «наехать» на молодых, образованных и интеллигентных людей, чем, к примеру, восстановить порядок на Кара-Кече. Особой смелости здесь не нужно — средний класс в республике всегда был уязвим. Беда в том, что представители силовых структур практически растаптывают ту молодую поросль предпринимательства, которая образовалась со времени обретения республикой суверенитета и только начала формироваться. И этим они практически ничем не отличаются от тех мартовских мародеров. Сейчас это стало модно делать под видом борьбы с коррупцией, когда наши органы усиленно пытаются найти след имущества «семьи». Причем, под это дело можно «подписать» кого угодно.

Об этой проблеме мы хотим поговорить с главой компании ATCF Consulting Андреем Красниковым.

— Скажите, Андрей, когда вам легче работалось — сейчас или во время акаевского правления?

— По крайней мере, в то время мы не ощущали негативного воздействия на нашу деятельность. Но с ноября 2005 года мы стали испытывать особое давление. В материалах Генеральной прокуратуры появились косвенные обвинения, усматривающие нашу связь с Адилем Тойгонбаевым. А это очень влияет на репутацию компании. К сожалению, они не имеют даже отдаленного представления о практике международного аудита. ATCF Consulting является новой, молодой компанией, которая начала сотрудничать с одной из ведущих международных аудиторских фирм. Между нами был подписан договор, согласно которому мы предоставили свой персонал по аудиту на проекты этой компании, проще говоря, стали ее субподрядчиками. Наши услуги мы стали оказывать многим крупным фирмам, в числе которых, по мнению Генеральной прокуратуры, возможно, и были так называемые подконтрольные бывшей Семье компании. По крайней мере, у нас не было информации о том, что какая-либо компания из числа наших клиентов могла быть подконтрольна бывшей Семье. Кроме того, выбор аудиторской компании производился на тендерной основе в соответствии с кыргызским законодательством, что обеспечивало его надежность и прозрачность. Поэтому усматривать в этом какую-то преступную связь с А. Тойгонбаевым, по меньшей мере, абсурдно. Возможно, таким образом нас просто выдавливают с кыргызского рынка.

— Может быть, кто-то посчитал, что это очень прибыльное дело и решил сам заняться подобным бизнесом, предварительно выдворив конкурентов?

— Аудит — это достаточно сложный вид бизнеса. Скорее, это больше профессия, чем бизнес. Основными параметрами для аудиторов являются – безупречная репутация, независимость, очень глубокие знания в области международных стандартов, финансовой отчетности, местного законодательства и экономики в целом. Отбор сотрудников в компанию осуществлялся в несколько этапов. При этом прежде всего учитывались профессиональные знания и личные качества. Люди со стороны, всякие там блатные и со связями к нам не проходили. Благодаря этому мы сформировали коллектив молодых ребят, которых без преувеличения можно назвать интеллектуалами. Распадается компания – нет бизнеса. Мы не работаем на станках, которые производят какую-то продукцию и которые можно отнять, а затем самим на них работать.

— У нас в стране действует негласный закон, по которому любой бизнесмен должен быть под чьей-то «крышей» — если тебя не бережет родная милиция, то криминал об этом позаботится. Видимо, вам пытаются навязать подобного рода услуги?

— До последнего времени мы никогда не сталкивались с такими проблемами. Хотя в приватных беседах мне часто говорили, что в Кыргызстане проще работать под так называемой «крышей» — тебя никто не будет трогать, надо только вовремя «отмечаться». Но это противоречит нашему основному принципу – быть полностью независимым. Поэтому в случае навязывания такого рода услуг компания вынуждена будет покинуть страну. Сейчас мы находимся в каком-то подвешенном состоянии. Действия сотрудников Генеральной прокуратуры мешают нам нормально работать. И мы не можем понять, чего они добиваются. Ведь до настоящего времени нет не единого подтвержденного факта нашей незаконной деятельности или официального обвинения в адрес компании.

— Если не секрет, сколько налогов, а также платежей в Социальный Фонд КР было произведено вашей компанией за весь период ее существования?

— За четыре года мы заплатили в бюджет только в виде налогов 20 178 226 сом (492 152$). Перечислений в Социальный фонд – 4 036 083 сом (98 441$). Не думаю, что эти цифры для бюджета нашей страны незначительны.

— Если вас все-таки вынудят закрыть вашу фирму, где вы собираетесь продолжить свою деятельность?

— Компания ATCF Consulting уже выполнила свою миссию. В настоящий момент бурное экономическое развитие Казахстана и России создает огромное количество предложений для высококвалифицированных специалистов нашей страны. И если тенденция необоснованного давления со стороны фискальных органов на бизнес в республике будет усиливаться, то утечка кадров из Кыргызстана приобретет лавинный характер. А чем это может обернуться для нашей экономики понятно, пожалуй, каждому. Говоря словами известного киногероя — за державу обидно!

— Получается, что в соседних республиках предоставляется больше возможностей для самореализации?

— Кадровый вопрос является одним из ключевых в стратегии развития любого государства. Россия и Казахстан плодотворно работают над проблемой “утечки мозгов” и создают максимально привлекательные условия для интеллектуальной молодежи и специалистов. Наша компания — одна из немногих в республике, которая берет на себя эти функции и, практически, предлагает высокооплачиваемые рабочие места для нашей молодежи, благодаря чему лучшие выпускники наших вузов имеют альтернативу выбора у нас в Кыргызстане. И если государство пока не способно решать проблему трудоустройства талантливой молодежи, то пускай хотя бы не мешает и не вмешивается в деятельность компаний, бизнес которых имеет честный и прозрачный характер.

— Сегодня, 26 января наш Президент К.Бакиев организовывает очередное совещание, где чиновники, приглашенные бизнесмены и представители НПО будут говорить о проблемах коррупции. В этой связи, что бы Вы хотели пожелать главе нашего государства?

— Ему важно не давать порочить свое имя и имидж действиями отдельных чиновников, которые под видом борьбы с негативными явлениями в обществе преследуют лишь свои корыстные интересы. Особо хотелось бы обратить внимание нашего Президента на тех представителей правоохранительных и надзорных органов, которые, прикрываясь уголовными делами, фактически душат средний и малый бизнес республики и этим наносят непоправимый ущерб экономике страны. Экономическое развитие возможно только при наличии спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Для этого нужно, чтобы государственные органы, в том числе и правоохранительные, сами соблюдали законы. В нашем же случае я просто возмущен действиями некоторых чиновников Генеральной прокуратуры, которых иначе как вражескими диверсантами в экономике Кыргызстана не назовешь. Возмущают их бесшабашные действия — демонстрация силы и полная уверенность в своей безнаказанности. Отпетых мошенников они свободно отпускают под подписку о невыезде, а честных и невиновных людей заключают под стражу, не дают защищать свои элементарные конституционные права.

Беседовал Д. Доотай уулу

OP | www.pr.kg

Интервью с Т. Орозалиевым, председателем Совета директоров ОАО «Кыргызнефтегаз»

— Табылды Орозалиевич, какие прибыли сегодня получает «Кыргызнефтегаз»? Вообще, каковы позиции компании на сегодняшний день?

— Начну с того, что сегодня «Кыргызнефтегаз» является одним из крупных налогоплательщиков. При этом никаких льгот по налогообложению наше предприятие не имеет. Ежегодно компания уплачивает в государственный бюджет и Соцфонд порядка 90 млн. сомов и около 3 млн. сомов в виде дивидендов. Кроме того, «Кыргызнефтегаз» является градообразующим предприятием поселка «Кочкор-Ата» с населением в 25 тысяч человек. То есть за счет наших средств финансируется практически вся инфраструктура поселка: водоснабжение, газоснабжение, обеспечение электричеством, детские сады, дома культуры, профилакторий и т.д. Ежегодно на эти цели «Кыргызнефтегаз» выделяет 3,2 млн. сомов. Чистая прибыль компании на сегодняшний день составляет около 26 млн. сомов.

— Вы уже подсчитывали, как отразится на Вашем предприятии снижение налога на прибыль?

— В этом деле правительство одной рукой дало, другой — отобрало. Снижение налога на прибыль, действительно, позволит нам дополнительно получить 3-4 млн. сомов прибыли. Вместе с тем, Минэкономфин планирует с этого года ввести акцизный налог на сырую нефть из расчета 600 сомов за тонну. По нашим оценкам, ежегодно мы вынуждены будем помимо тех 90 млн. сомов дополнительно уплачивать в виде этого вида налога 42 млн. сомов. При этом мы не освобождены от акцизов на дизтопливо, мазут, то есть на готовую продукцию. Получается, что «Кыргызнефтегаз» подпадает под двойное акцизное налогообложение, осилить которое предприятию будет очень сложно. В итоге мы просто-напросто придем к банкротству, а ведь за нами тысячи рабочих мест, ежемесячно 75 млн. сомов расходуется только на выплату заработной платы работникам предприятия. И потом, мы ведь, как говориться, не опиум для народа создаем, в отличие от алкогольной или табачной промышленности. А между тем, эти отрасли находятся в более выгодном налоговом положении, чем мы. К примеру, алкогольная отрасль освобождена от акциза на спирт, отпускаемый товаропроизводителями или ввозимый ими для выработки водки и другой алкогольной продукции. К тому же, в нынешнем году правительство планирует снизить акциз на водку с 40 до 21 сома за литр и это несмотря на то, как много сегодня говорится о контрабанде и теневом производстве водки. В такой ситуации мы вынуждены будем повышать цены на свою продукцию. При этом следует учесть, что наша продукция продается не коммерческим структурам, а государственным предприятиям, которые к тому же не платят нам за нее. Кто от такой налоговой политики выигрывает, непонятно. Создается впечатление, что вместо того, чтобы поддержать отечественного производителя, государство делает все возможное, чтобы его уничтожить.

— Какова нынешняя стоимость компании — рыночная, балансовая?

— На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Дело в том, что стоимость нефтедобывающих компании, как правило, сопоставляется с запасами нефти и газа, как подтвержденными, так и неподтвержденными. Такие запасы у нас имеются, и их необходимо оценить в денежном выражении. Кроме того, всем известно, что после введения сома стоимость хозяйствующих субъектов республики резко упала в цене. При этом многие из них до сих пор не произвели переоценку своего хозяйства. Сейчас мы ведем соответствующую работу, по результатам которой будет выявлена балансовая стоимость ОАО «Кыргызнефтегаз».

Если говорить об акциях ОАО «Кыргызнефтегаз», то их номинальная стоимость на сегодняшний день составляет около 1 млрд. 400 млн. сомов.

— Каковы на сегодняшний день объемы добычи газа и нефти «Кыргызнефтегазом»? Куда, кому и по какой цене это сырье поставляется? Насколько цена на них сопоставима с мировыми и региональными ценами на энергоносители?

— Ежегодно мы добываем порядка 70 тыс. тонн нефти и 25-30 млн. кубометров газа. Всю добытую продукцию мы реализуем внутри республики. Так, основным потребителем нашего газа является Майлисуйский электроламповый завод, часть газа реализуется населению юга. Полученный в результате переработки нефти мазут практически полностью поставляется на Ошскую ТЭЦ и АО «Кыргызжилкоммунсоюз». При этом на сегодняшний день задолженность этих двух предприятий перед «Кыргызнефтегазом» достигла 47 млн. сомов. Долг за газ Майлисуйского электролампового завода перед ОАО «Кыргызнефтегаз» составляет 15 млн. сомов. В то же время, существует постановление правительства, запрещающее «Кыргызнефтегазу» продавать газ и нефть на сторону. В результате, на деле получается так, что мы значительную часть добытого сырья реализуем бесплатно.

———————————————————————————
…с этого года «Кыргызнефтегаз» подпадает под двойное акцизное налогообложение, осилить которое предприятию будет очень сложно. В итоге мы просто-напросто придем к банкротству…
———————————————————————————

Теперь о стоимости наших нефти и газа. В целом, по моей информации, цены на нефтепродукты на юге республики значительно ниже мирового уровня и немного выше, чем в Узбекистане и Казахстане. Это естественно, так как наши соседи являются крупными производителями сырой нефти и газа. Цена нашего дизтоплива составляет 16 сомов за литр, бензина — 20 сомов за литр, 130 долларов стоит тонна нашего мазута.

Стоимость нашего газа на порядок ниже стоимости газа, импортируемого из Узбекистана. Вообще, сама себестоимость газа и нефти у нас ниже, чем в Узбекистане или Казахстане. Так, себестоимость нефти у нас колеблется в пределах более 70 долларов за тонну, а себестоимость газа — примерно 25 долларов за 1000 куб. метров.

— Сколько сегодня действующих и бездействующих нефтяных и газовых скважин в Кыргызстане? Каковы перспективы бездействующих и неосвоенных скважин?

— На сегодняшний день общий нефтяной фонд составляет 472 скважины, из них действующих — 325, бездействующих — 143. Действующих газовых скважин на сегодняшний день 11, бездействующих — 27. Все они в основном расположены в месторождениях «Майлису IV-Восточный Избаскент», «Чангырташ», «Бешкент-Тогап» и «Карагачи», находящихся на территориях Баткенской и Джалал-Абадской областей.

В отношении перспектив — все надежды на иностранных инвесторов и на новые технологии. На разведку, бурение нужны очень большие средства, их у нас нет, государство на эти цели денег не выделяет.

В то же время я хотел бы отметить, что мы уже имеем горький опыт инвестиционной политики государства в нефтяной и газовой промышленности. Так, несколько лет назад Госкомгеологии выдал китайской компании без согласования с «Кыргызнефтегазом» лицензию на разведку месторождений в Алайском районе. До этого наше предприятие вложило туда немало средств, порядка 20 млн. сомов, и даже получило первые результаты. Правда, из-за нехватки денег дальнейшие геологоразведочные работы были приостановлены. Однако этот факт Госкомгеологии при выдаче лицензии не учел. В этой связи мы обратились к правительству республики с требованием либо решить вопрос совладения этими месторождениями, либо возврата вложенных нами средств. Сегодня, по моей информации, геологоразведочные работы на этих месторождениях не осуществляются вообще.

———————————————————————————
…нефтеперерабатывающий завод «КыргызПетролеумКомпани» освобожден от уплаты налогов, но при этом является убыточным. Это нонсенс, согласитесь. Более того, мы, как полноправные совладельцы, не можем добиться финансовых отчетов от руководства завода.
———————————————————————————

Другой пример. В свое время по прихоти одного из бывших чиновников было создано предприятие АО «Баткеннефтегаз», которое в последствии было передано в доверительное управление ОсОО «Баткеннефтьсервис», причем без инвестиционного соглашения, а значит, следует полагать, и без инвестиционных обязательств перед государством. Это предприятие получило от «Кыргызнефтегаза» в свое ведение пять действующих газовых скважин, из которых ежедневно добывалось порядка 35 тысяч тонн кубометров газа. С 2001 года никто не знает, сколько это предприятие добыло и добывает газа и куда этот газ поставляется. Мы затребовать такую информацию не можем, так как это предприятие нам не подчиняется. К тому же, в свое время «Кыргызнефтегаз» вложил более 7 млн. сомов в соответствующие скважины. Этот факт был подтвержден справкой Счетной палаты еще в 2003 году. Тогда Госкомимущество обязало эти компании возвратить «Кыргызнефтегазу» вложенные им средства. Однако до сих пор ни одна из этих компаний решение Госкомимущества не исполнила.

— Насколько известно, «Кыргызнефтегаз» заключал в свое время контракт с китайской компанией «Гуньи» по капремонту бездействующих скважин. Каковы на сегодняшний день результаты работы этой китайской компании?

— Эта компания до сих пор работает. Правда, объемы добываемой ими нефти настолько малы, что смысла нет говорить о ней сейчас. Они в год добывают всего 2,5 тысячи тонн нефти.

— Каким образом решаются вопросы приватизации компании? Будет ли компания когда-либо приватизирована? Вы лично являетесь сторонником ее приватизации? Имеются ли на сегодняшний день потенциальные инвесторы?

— Как Вы знаете, АО «Кыргызнефтегаз» уже вошло в программу приватизации. Но я не могу сказать о том, в каком виде «Кыргызнефтегаз» будет приватизирован. Лично я не сторонник приватизации частными иностранными лицами контрольного пакета акций стратегических объектов. Сегодня вопрос решается таким образом: 51% акций компании останется за государством, остальные проценты будут проданы иностранным инвесторам. На мой взгляд, это самый оптимальный вариант решения вопроса. Я также против передачи «Кыргызнефтегаза» в доверительное управление иностранным инвесторам. Просто я не вижу в этом никакой необходимости, мы и сами справляемся.

Вообще, сегодня очень часто к нам заглядывают инвесторы. Правда, среди них много и ненадежных. В настоящее время инвесторы из стран Ближнего Востока заинтересовались 25% акций нашего предприятия. По этому вопросу ведутся переговоры.

— Каким образом сегодня распределены акции АО «Кыргызнефтегаз»?

— Сегодня 85,16% акций владеет государство, 9,8% – физические и юридические лица, остальные 5% акций были реализованы трудовому коллективу.

— Помнится, что в свое время российский «Газпром» интересовался АО «Кыргызнефтегаз»…

— По ряду причин было принято решение отложить приватизацию и в последствии создать совместное предприятие, к чему мы сегодня и пришли.

— Какие у «Кыргызнефтегаза» планы сотрудничества с «Газпромом»?

— Мы возлагаем на этого инвестора большие надежды. У «Газпрома» огромные инвестиционные планы в отношении газовой промышленности Кыргызстана, в частности, по разведке, разработке и эксплуатации углеводородов на территории нашей республики. Кроме того, «Газпром» намерен участвовать в реконструкции магистральных газопроводов, компрессорных станций, подземных хранилищ газа и других объектов инфраструктуры газового комплекса нашей республики. Я надеюсь, что все намеченные им планы будут реализовываться.

— Каков потенциал у газовой и нефтяной промышленности Кыргызстана?

— Дело в том, что в отношении запасов нефти и газа экспертами называются разные цифры. Но я могу сказать одно, что при полном освоении нефтяных и газовых месторождений мы бы запросто смогли покрывать 50% потребностей республики.

Как я уже отмечал, своими силами мы это дело не потянем. К примеру, до сих пор при добыче нефти и газа нами используется оборудование 60-70-х годов. Степень износа оборудования – это первоочередная проблема для нас. Обновлять сразу все – очень дорого. Стоимость одной буровой установки колеблется в пределах 2-3 млн. долларов США.

Необходимо отметить снижение объемов добычи нефти и газа на действующих скважинах, что, в принципе, вполне естественно в силу того, что почти все эксплуатируемые нами месторождения были разведаны еще в советское время. Ежегодно естественное снижение запасов этих природных ресурсов происходит примерно на 5 тысяч тонн. В сложившейся ситуации необходимо открывать новые месторождения, бурить новые эксплуатационные скважины. С этой целью необходимо выделение больших средств на проведение геологоразведочных работ на перспективных площадях.

Вместе с тем, на данный момент с нами работают пять иностранных компаний. Недавно был подписан Меморандум еще с одном канадской компанией «Шторм Венчурес Интернэшнл».

— В каком состоянии сегодня находится Джалал-Абадский нефтеперерабатывающий завод «КыргызПетролеумКомпани»? Каковы объемы его производств?

— Как Вы знаете, 50% акций этого завода принадлежит «Кыргызнефтегазу». Владельцем остальных 50% акций является канадская компания. Сегодня потенциал завода используется на 30%, так как его объемная мощность составляет 500 тысяч тонн нефти в год, а перерабатывает он всего 70 тысяч тонн. Вообще, сегодня в отношении завода имеется очень много спорных вопросов. Дело в том, что «КыргызПетролеумКомпани» освобожден от уплаты налогов, но при этом является убыточным. Это нонсенс, согласитесь. Более того, мы, как полноправные совладельцы, не можем добиться финансовых отчетов от руководства завода. Нами не раз направлялись соответствующие запросы, но, к сожалению, безрезультатно.

— Каковы планы у «Кыргызнефтегаза» на нынешний год?

— В нынешнем году мы планируем повысить объем добычи нефти до 80 тыс. тонн. В этих целях мы намерены применить совместно с одной иностранной компанией новую технологию радиального бурения. Будут продолжены работы по восстановлению бездействующих скважин и привлечению иностранных инвесторов.

Беседовала Рената ЕСЕМБАЕВА

OP | www.pr.kg

Устойчивая система государственного устройства является важнейшим элементом стабильного развития любого государства. В Кыргызстане разворачивается широкая дискуссия о будущей системе устройства. Многие политические силы и партии республики выдвигают свои видения. Ниже публикуется материал, представленный для ознакомления общественности от имени партии «Союз демократических сил».

Выбор формы правления
Сегодня перед народом Кыргызстана стоит вопрос о выборе формы правления – Системы, в рамках которой будут действовать те, кто находится у власти. Форма правления определяет порядок прихода к власти высших органов государства и порядок их взаимодействия между собой и населением.

Высшими органами государства в Кыргызстане являются: Президент; Жогорку Кенеш (парламент — высший законодательный орган, который принимает законы); Правительство (исполнительный орган – исполняет законы, отвечает за экономические и социальные реформы) и суды (наказывают за невыполнение, нарушение законов).

Существуют следующие республиканские формы правления:

— Президентская;

— Парламентарная;

— Премьер-президентская;

— Президентско-парламентская.

Эти системы различаются друг от друга по тому, 1) каким способом избирается глава государства и 2) перед кем несет ответственность правительство (кто отправляет правительство в отставку).

1) Каким способом избирается глава государства?

При парламентарной системе президент избирается парламентом или другим коллегиальным представительным органом. При президентской, премьер-президентской и президентско-парламентской системах президент избирается всем народом. Поэтому в этих системах всегда существует проблема конфликтов между президентом и парламентом, поскольку оба они претендуют на то, что избраны всем народом и представляют его интересы.

Конфликты между президентом и парламентом могут приводить к тупиковым ситуациям, а со временем — и к драматическому взрыву. В Кыргызстане со времени всенародного избрания Президента Акаева действовала и действует президентско-парламентская система, которая привела к постепенному сосредоточению огромных полномочий в руках президента, а затем к его свержению в марте 2005 года. Каждый избиратель почувствовал на себе экономические и политические последствия этой системы.

2) Кто отправляет правительство в отставку?

Названия разных форм правления не отражают, кто сильнее в этой системе, как многие ошибочно предполагают. Эти термины дают ответ на вопрос — кто отправляет правительство в отставку. То есть настолько важна при любой системе эффективность правительства.

При парламентарной форме правления — парламент,

а при президентской форме правления — президент отправляет правительство в отставку.

Термин «премьер-президентская» показывает двуглавость исполнительной власти при этой форме правления.

А термин «президентско-парламентская» означает, что в этой системе непонятно, кто отвечает за деятельность правительства: то ли президент, то ли парламент.

Президентская форма правления
«Чисто» президентская система изначально использовалась для характеристики американской системы. Сегодня эта система распространена в Латинской Америке, Азии из государств СНГ – в Узбекистане.

Президентская система основана на принципе разделения властей и на взаимных сдержках и противовесах. То есть, в Конституции проводится четкое разграничение полномочий между высшими органами государства. Парламент выполняет свою основную задачу, для осуществления которой он был избран, а именно – законодательствовать, в то время как президент имеет исполнительные полномочия.

При данной форме правления президент соединяет в себе полномочия главы государства и главы исполнительной ветви власти – правительства. Правительство формируется, как правило, полностью президентом, премьер-министра нет в этой системе. Обычно президент и члены правительства не могут быть одновременно депутатами парламента.

Несмотря на свое название, такая система не подразумевает превосходство президента. Президент может иметь значительную власть, определяемую конституцией, однако он может оказаться слабым, если парламент не будет поддерживать его. Парламент может изменять конституцию и играет решающую роль в импичменте (отстранении) президента, если он совершит тяжкое преступление.

При президентской форме нахождение законодательной и исполнительной ветвей во власти не зависит друг от друга. Президент не может распустить парламент, а парламент не вправе сместить президента. В то же время президент имеет право вето по отношению к законодателям (может не подписать закон, принятый парламентом и вернуть его на новое рассмотрение в парламент), которое может быть преодолено квалифицированным большинством депутатов парламента.

Преимуществом президентской системы считается, что прямо избираемый президент в большой степени может быть идентифицирован с проводимой им в стране политикой и является подотчетным избирателям напрямую. Избиратели могут одобрить или осудить президента, голосуя против его переизбрания на должность.

Другая привлекательная черта президентских систем – это возможность для избирателей выбирать, наряду с парламентом, президента, который является символом единства народа и его представителем.

Во многих президентских системах сроки нахождения на должности четко установлены, что дает большую стабильность и предсказуемость политики. Это теоретически предполагает более эффективное и последовательное правление, потому что президент и его администрация (исполнительная ветвь власти) остаются сравнительно постоянными.

К недостаткам президентской системы относят следующее:

Из-за разделения властей деятельность исполнительной ветви ухудшается вследствие невозможности получить законы, которые ей нужны, а деятельность парламентариев портится от того, что они не отвечают за реализацию законов, которые они сами принимают.

Независимость президента и парламента друг от друга может приводить к взаимному антагонизму, что ослабляет обе стороны. Когда президент не имеет поддержки большинства депутатов в парламенте, то они не могут эффективно работать друг с другом. Конфликты в этом случае неизбежны.

Мировой опыт: в противоположность парламентарным системам (установленным между 1945 и 1979 гг.), ни одна из систем со всенародно избираемым президентом (установленных за этот период) не была постоянно демократической. Президентские страны испытали в два раза больше военных переворотов по сравнению с парламентарными странами за период 1973-1989 гг. Непрерывно демократическими на протяжении многих десятилетий были только пять давних президентских систем: это США, Коста-Рика, Доминиканская Республика, Колумбия и Венесуэла.

Парламентарная форма правления
При парламентарной системе парламент избирает президента и формирует правительство. При этом парламент принимает все свои решения коллегиально, то есть всем составом посредством общего голосования, а не единолично, как это делает президент.

Правительство формируется из числа лидеров партий, которые получили большинство в парламенте по результатам всенародных выборов. Правительство тоже является коллективным органом, принимающим решения коллегиально, поэтому премьер-министр считается в большинстве случаев первым среди равных в правительстве.

Президент является главой государства. Хотя президент и не обладает большими полномочиями, но он может распустить парламент или наложить вето на законопроект парламента с согласия правительства. Акты президента имеют силу только после их подписания соответствующим министром или премьер-министром, которые и несут за них личную ответственность. Это значит, что имеется только один аппарат – у правительства, который готовит правительственные решения, а не два как в действующей президентско-парламентской системе.

Парламентарная система – это система взаимной зависимости: правительство несет ответственность перед парламентом, в случае выражения парламентом недоверия — правительство отправляют в отставку. В то же время исполнительная власть имеет право распустить парламент (в некоторых странах это может сделать премьер-министр, а в некоторых – президент, по настоянию главы правительства). Парламент должен быть более эффективным при этой системе, поскольку именно он принимает важные решения. Поскольку правительство подотчетно только перед парламентом, депутаты будут лучше информированы о том, кто и как работает в правительстве.

Преимуществом парламентарной системы считается возможность включить в парламент и правительство существующие в обществе меньшинства (поскольку от парламента зависит кто будет избран в правительство). Это означает, что в правительстве будут работать разные национальные, языковые, региональные меньшинства.

Парламентаризм является более гибким и способен приспосабливаться к изменяющимся условиям. Руководство исполнительной ветвью власти и само правительство могут меняться парламентом без проведения всеобщих выборов, в отличие от президентской системы. Дискредитировавшая себя исполнительная власть может быть смещена самим парламентом.

Считается, что парламентарные системы способствуют большей подотчетности действующего правительства перед народными представителями, ставя исполнителей в зависимость от парламентариев. Это ведет не только к большему общественному контролю над процессом принятия решений, но также к большей открытости при принятии решений.

Поскольку парламент является коллегиальным органом, то недостатком парламентарной системы считается тенденция к требующим долгого времени решениям, если депутаты не могут прийти между собой к согласию. Однако, в конституции можно заложить механизмы (роспуск или назначение президентом), если парламент в установленные сроки не сможет принять решение. Кроме того, действенность парламента зависит от его состава, от количества и позиций политических партий, представленных в нем. Поэтому при этой форме рекомендуется использовать такую избирательную систему, которая будет способствовать укрупнению партий.

Считается, что из-за зависимости правительства от парламента могут быть частыми случаи смены премьер-министров и правительств. Однако, при действующей президентско-парламентской системе правительство сменяется не реже, а то и чаще, чем в парламентарных системах. Со времени введения института президентства в Кыргызстане, за 15 лет правительство назначалось и уходило в отставку 11 раз; 10 человек побывало на должности премьер-министра, средний срок пребывания в этой должности составил немногим более одного года.

Если парламент не способен продуктивно работать, то президент, с согласия премьер-министра, может распустить его. Кроме того, у премьер-министра тоже есть полномочия по воздействию на парламент. Так, премьер сам может сделать ход, запросив доверия у парламента, а если последний откажется от выражения доверия, то премьер может предлагать президенту распустить парламент. И самое главное – это то, что избиратели могут не выбирать повторно тех депутатов, которые плохо работали. Постепенно (через выборы) парламент должен понять свою ответственность.

Мировой опыт: Большинство (34 из 43) экономически процветающих, развитых демократических стран мира использует парламентарную систему. А президентские страны намного чаще имеют авторитарный режим – особенно в Латинской Америке и Азии. Поэтому считается, что парламентарная форма имеет множество механизмов, которые помогают становлению молодых демократических государств.

Президентско-парламентская форма правления
Эта форма правления также называется полупрезидентской или смешанной системой. Конституционные положения, определяющие основы смешанной формы правления, обнаруживают значительное разнообразие, начиная с Веймарской Республики в Германии, и появляются при разных условиях в различных странах. Однако эта модель больше считается французской системой (в соответствии с Конституцией Франции 1958 года) и распространена сегодня во Франции, Шри-Ланка и некоторых государствах СНГ – в России, Казахстане, Белоруссии и Кыргызстане.

В смешанных формах правления скомбинированы парламентарная система с премьер-министром, наделенным исполнительными полномочиями, и президентская с президентом, также (формально или неформально) обладающим исполнительной властью. Но президентско-парламентская система не является чем-то находящимся между парламентарной и президентской формами правления. Смешанные системы имеют свои специфические конституционные устройства, к разработке которых надо подходить очень осторожно.

Основной характерный признак смешанной формы правления – это то, что исполнительная власть поделена между всенародно избираемым президентом и премьер-министром, то есть имеет место двуглавая исполнительная власть. И хотя формально президент не всегда признается главой исполнительной власти, он имеет полномочия в сфере исполнительной власти.

Президент имеет полномочие выдвигать кандидатуру премьер-министра. В то же время парламент может выразить недоверие правительству или премьер-министру, а президент имеет право распустить парламент, как при парламентарной форме правления. Правительство назначается с согласия парламента, иногда оно формируется президентом единолично, и его отчет также принимается с согласия парламента. Иногда президент может наложить вето на закон, принятый парламентом.

Данная форма подразделяется на два типа. Первый – премьер-президентский тип, который действует во Франции и где президент не имеет права отправлять в отставку правительство, если оно пользуется доверием парламента. Второй тип – президентско-парламентский, который отличается от первого тем, что президент имеет право единолично отправлять министров или даже все правительство в отставку.

Таким образом, при обеих этих формах:

— президент избирается всенародно;

— президент назначает и отправляет в отставку членов правительства;

— существуют и выполняют функции исполнительной власти премьер-министр и правительство, которое должно пользоваться доверием парламента;

— президент имеет право распустить парламент (законодательную ветвь в целом).

В президентско-парламентской системе правительство зависит от президента, а не от парламента, в отличие от премьер-президентской системы. Президентско-парламентская система также называется суперпрезидентской ввиду расширенных полномочий президента, ограниченных возможностей парламента в выражении недоверия правительству.

Преимущества: Иногда президентом может быть избран человек, который не пользуется поддержкой в парламенте. Такого президента называют политическим аутсайдером. При полупрезидентской форме правления, в случае, если к власти придет политический аутсайдер, то премьер-министр имеет от него конституционную защиту.

Президент может действовать в качестве главы государства и «над-партийного» арбитра при двуглавой исполнительной власти, если он может передать больше полномочий премьер-министру.

Противники смешанной формы правления считают, что редкий случай успешности подобной системы – Франция — не может служить примером для других стран. Во Франции эта система была введена на фоне существующих сильных 4 политических партий, которые после изменения избирательной системы стали объединяться между собой в двухпартийном формате, что и определило успех этой формы правления.

Недостатки смешанной системы связаны в основном с наличием двух исполнителей – президента и премьер-министра, что значительно нарушает принцип разделения властей. Отношения между этими двумя лидерами, особенно когда премьер-министр и президент представляют разные партии или политические силы, могут приводить к тупиковым ситуациям. Множество конституционных и политических проблем может возникнуть особенно тогда, когда не определено какие полномочия какому органу принадлежат и кто за что отвечает.

Если даже исполнительная власть эффективно поделена между премьер-министром и президентом (например, полномочия по внешнеполитическим делам отданы президенту, тогда как премьер-министр имеет полномочия по определению внутренней политики), остаются структурные напряжения внутри исполнительной власти в целом. Это может привести к тупикам и кризисам, особенно если, как это произошло в нескольких полупрезидентских республиках, премьер-министр и президент поддерживаются разными, не сотрудничающими между собой политическими силами.

В то же время право президента распустить парламент также нарушает принцип разделения властей. Это может способствовать президентскому абсолютизму и к доминированию исполнительной ветви власти.

Преимущества проведения переговоров и принятия совместных решений между президентом и парламентом (а также между президентом и премьер-министром) при смешанной форме правления могут привести к обратному: к противостоянию или невозможности определить лицо, ответственное за выполнение тех или иных функций или за деятельность правительства в целом.

Таким образом, обзор различных видов республиканской формы правления, их преимуществ и недостатков позволяет увидеть, что ни один из них не является идеальным. Действие каждой из систем зависит от исторического, культурного, политического и экономического контекста страны.

О существующей в Кыргызстане президентско-парламентской форме правления

Каждая из названных ранее форм правления имеет свои преимущества и недостатки. Если разрабатывать эти формы правления неправильно (по незнанию или намеренно), то каждая из них может выродиться в ужасного монстра, как это случилось с действующей в Кыргызстане системой. В руках президента в нашей стране сосредоточены настолько огромные полномочия (за счет парламента и за счет правительства), что в мире ему нет равных.

Принятием законов должен заниматься законодательный орган Кыргызской Республики — Жогорку Кенеша. Однако президент обладает значительными полномочиями законодательного и нормотворческого характера. Президент имеет право:

— внести законопроект в парламент;

— наложить вето как на часть, так и на весь закон, принятый парламентом (которое практически невозможно преодолеть при требовании 2/3 и 4/5 голосов и запрете рассмотрения в течение 6 месяцев и 1 года по отдельным законам);

— принимать указы;

— принимать указы, имеющие силу закона – в случае делегирования ему законодательных полномочий парламентом либо роспуска парламента;

— без согласия исполнительной ветви власти парламент не вправе вносить изменения в бюджет и принимать законы, имеющие отношение к бюджету;

— президент единолично назначает референдумы.

Все референдумы (два референдума о доверии президенту Акаеву – в 1994 и 2003 гг., а также четыре референдума об изменении Конституции (1994, 1996, 1998, 2003 года)), имевшие место в Кыргызстане, назначались президентом.

Не законодательные полномочия президента в Кыргызской Республике включают:

— назначение, с согласия Жогорку Кенеша, премьер-министра и членов правительства (по предложению премьер-министра, которое ни к чему не обязывает президента);

— единоличное принятие решения об отставке правительства или премьер-министра;

— право роспуска Жогорку Кенеша, если тот три раза отклонит кандидатуру премьер-министра, выдвинутую президентом, или выразит недоверия правительству (2/3 голосов) повторно в течение трех месяцев;

— роспуск парламента практически без ограничений – в случае любого кризиса, вызванного противоречиями между Жогорку Кенешем и любыми другими ветвями власти.

Со времени введения института президентства в Кыргызской Республике в октябре 1990 года, за 15 полных лет правительство назначалось и уходило в отставку 11 раз; 10 премьер-министров пребывало на этой должности, средний срок пребывания правительства составил немногим более одного года.

Парламент выразил недоверие премьер-министру только один раз в 1993 году, но тогда президент был вправе распустить парламент только по результатам общенародного референдума.

Это только иллюстрация некоторых полномочий президента. Неэффективное государственное устройство в такой бедной стране, как Кыргызстан, быстро себя обнаруживает в отличие от стран более богатых, таких как Казахстан и Россия, которые имеют похожую на нашу форму правления, но где народ живет получше, чем у нас.

Именно существующая, президентско-парламентская, форма правления послужила во многом причиной деградации и падения правления президента Акаева. Коррумпированная система власти паразитирует на народе, потому что у нас нет богатых природных ресурсов и обогащаться можно только лишь за счет народа. Эта система была установлена в Кыргызстане еще при президенте Акаеве. Народ на всех референдумах поддерживал президента, всегда соглашаясь с ним. Эти референдумы значительно усилили власть президента Кыргызской Республики, сохранив форму правления неизменной. Ловко используя этот неоднозначный политический инструмент, президенту Акаеву удавалось перекладывать ответственность за судьбоносные решения в стране «на плечи народа».

Действующая сегодня система способствует уклонению от ответственности и президента, и парламента, когда избиратели не могут определить, кого благодарить или осуждать за проводимую в стране политику. А это приводит к утрате подотчетности избираемых народом государственных органов самому народу. Деятельность исполнительной ветви ухудшается из-за невозможности получить законы, которые ей нужны, а деятельность парламентариев портится от возможности не отвечать за качество принимаемых ими законов. Ни исполнительная власть, ни парламент не могут эффективно действовать.

В системе, где президент избирается всенародно, и президент, и парламент получают свою власть от народа на всеобщих выборах. Сосуществование таких независимых друг от друга органов приводит к конфликтам между ними, которые могут привести к тупикам и конституционным кризисам. В этой системе не существует механизмов для разрешения противоречий между президентом и парламентом. Поэтому, для того, чтобы эффективней руководить правительством, президент вынужден увеличивать свою власть за счет законодательной ветви власти.

Ограниченный срок нахождения президента на должности прерывает политический процесс жестко определенными периодами, не оставляя места для продолжения начатых мер, которые могут быть необходимыми. Поэтому эта система является недостаточно гибкой для того, чтобы приспособиться к политическим процессам.

Парламент в такой системе не имеет реального контроля над исполнительной ветвью власти и не может ее сдерживать. Он становится больше палатой для разговоров, чем законотворческим или сдерживающим органом. Эта проблема может быть усугублена тем фактом, что президент, в отличие от парламентарного премьер-министра, является фактически неуязвимым в течение своего срока полномочий.

Досрочное смещение президента, который потерял доверие людей, чрезвычайно сложно осуществить в соответствии с Конституцией. Такая процедура президентской системы, как импичмент, который выносится президенту законодателями в случае совершения им только тяжкого преступления, требует много времени для своего осуществления и зависит от должностных лиц, иногда подвластных президенту или связанных с ним.

Система, где президент избирается всенародно, основана на принципе «победитель получает все». Один человек, победив на президентских выборах, получает власть практически над всем обществом и всеми другими политическими силами и лидерами на весь свой срок. Более того, огромные полномочия президента не побуждают его идти на компромиссы. Любой человек, избравшись всенародно, начинает ощущать себя таким особенным, богоподобным.

Весь состав властных органов будет представлен в основном сторонниками президента. Остальные в этой системе не играют роли в официальной политике и не имеют доступа к исполнительной власти.

Избрание всем народом дает президенту чувство, что он единственный представитель всего народа. Он начинает воспринимать своих сторонников как весь народ. Президент может считать, что его политика отражает интересы всех людей, а политика оппонентов как будто бы представляет узкие интересы. Эта идентификация лидера с народом может быть источником опасной силы.

Президентская система более склонна к авторитарному правлению, поскольку она больше основана на концентрации власти в руках одного человека. Всенародно избранный президент со своими сторонниками может разрушить ключевое преимущество этой системы — сдержки и противовесы. Поэтому в большинстве президентских республик в развивающихся странах система сдержек и противовесов фактически не действует или действует слабо.

При президентском правлении не существует способа держать президента подотчетным. Разделение властей дает ему возможность избежать обвинений на очередных выборах, переложив ответственность на парламент, особенно если в нем преобладает оппозиция.

Также недостатком этой системы считается его склонность сосредоточивать власть в руках одной политической или этнической группы. Это может создавать особые трудности в обществах, состоящих из множества религиозных, языковых, этнических, социальных, идеологических групп. Президент может восприниматься как представитель одной-единственной группы, не имеющей намерения выражать интересы и нужды других групп. В этом случае должность президента может стать символом любого вида (этнического, кланового, регионального или др.) доминирования и подчинения.

Таким образом, сегодня речь идет о выборе государственной системы, а не о конкретных личностях, не о том, кто конкретно (какой человек) будет президентом или депутатом или премьер-министром. Эта система еще должна быть разработана и изложена в новой конституции, которая начнет действовать самое раннее с 2010 года. Мы должны сегодня позаботиться о завтрашнем дне.

Выбор формы правления не является вопросом о том, какая система лучшая, но, скорее, вопросом о том, что больше подходит для Кыргызстана. Мы должны выбрать эффективную форму правления, которая покончит с существующей неопределенностью и безответственностью государства перед народом за судьбы страны.

Кыргызстану нужно преодолеть бедность, отсталость, а значит надо создать сильное правительство. Существовавшая до сих пор президентско-парламентская система показала, что двуглавая исполнительная власть не является эффективной:

— за счет нас – налогоплательщиков — содержится двуглавая исполнительная ветвь власти: администрация президента и аппарат правительства, которые часто делают одно и то же или оба не делают чего-то, надеясь друг друга. Содержание такой двуглавой исполнительной власти и двух аппаратов не позволяют себе даже более богатые страны.

К тому же такая форма правления способствует конфликтам между президентом и парламентом, а также между президентом и премьер-министром.

Эффективное правительство должно отвечать нескольким требованиям:

Во-первых, правительство должно быть демократичным — служить народу. Избранные должностные лица должны быть подотчетными перед народом за свои действия. Вероятность того, что избранные должностные лица будут злоупотреблять властью, должна быть минимизирована.

Во-вторых, важны экономические результаты проводимой политики. Экономические успехи страны должны определяться в сравнении с другими странами.

Государственное управление, отвечающее ожиданиям граждан, обладает их поддержкой. Граждане признают ту власть, которая признает граждан и их потребности. А только демократия заставляет правителей считаться с народом.

Во всем мире считается, что парламентарная система является лучшей основой для укрепления демократии по сравнению с системами, где президент может претендовать на то, что он один представляет весь народ и единолично принимает решения. Сложившиеся сегодня ситуация и наш печальный опыт с президентско-парламентской системой заставляют нас сегодня быть более решительными и выбрать то, что уже испытали многие экономически благополучные страны.

Сегодня в Кыргызстане есть отдельные личности, которые способны мыслить гибко и долгосрочно, способны отказаться от своих личных интересов во имя интересов страны и народа. Такие личности могут входить в парламент в качестве лидеров политических партий и участвовать в управлении государством. Это предрасполагает к выбору парламентарной формы правления.

Система, где президент избирается всем народом, враждебна ко всякого рода общественным компромиссам и соглашениям, которые могут быть необходимыми в процессе демократизации. А вот природа парламентской системы, в силу своей коллегиальности (из-за того, что не один человек правит), восприимчива к разным мнениям.

Кыргызстану нужно поднимать экономику. Ряд западных исследователей, изучив 135 стран мира, сделали вывод, что демократия может выжить даже в беднейших странах, если они смогут начать развиваться, если снизят неравенство, если международный климат благосклонен и если они имеют парламентарную форму правления. Демократия, скорее всего, погибнет там, где беднейшие страны не развиваются. Бедность взращивает только бедность и диктатуру. Таким образом, возможность демократического развития для Кыргызстана напрямую связывается с наличием парламентарной формы правления.

Мировой опыт: В целом парламентарные системы имеют стабильный демократический порядок (выживают без бунтов и конституционных переворотов) в три раза чаще по сравнению с президентскими. В экономически слабых государствах парламентарные системы выживают в два раза чаще, чем президентские. Парламентарные системы более распространены в экономически сильных государствах, тогда как президентские формы характерны больше для слаборазвитых стран.

Парламентарная модель имеет преимущества, когда она соединена с определенной избирательной системой. Многие аргументы о достоинствах парламентаризма построены на предположении, что меньшинства, так же, как и большинство, будут представлены в парламенте, и что коалиционные правительства скорее будут нормой, чем правление одной партии. При таком выборе введение пропорциональной избирательной системы является решающим условием для успеха парламентарной демократии.

Выбор всякой формы правления должен быть основан на достижениях наук об обществе и человеке и, прежде всего – политологии и конституционного права. Научное направление, называемое конституционной инженерией, много раз демонстрировало, что при продуманном подходе можно достичь желаемых политических результатов.

Все изложенное выше позволяет заключить, что парламентарная система больше способствует построению сильного эффективного государства, которое будет работать в интересах всего народа и обеспечит сохранение суверенитета и территориальной целостности нашего государства, а также представительство основных групп населения, как в парламенте, так и в правительстве страны.

www.kabar.kg