Kyrgyzstan Review

В последнее время Президент, правительство много говорят о необходимости приоритетного развития промышленности Кыргызстана. И мне, как специалисту, основной трудовой стаж которого связан с производством, казалось бы, надо только радоваться и восклицать: «Наша взяла!». Особенно после непонятной, расплывчатой политики прежнего президента по отношению к промышленности, характерным штрихом которого является полушутливое высказывание одного из близких к бывшему президенту людей: «Нам, кыргызам, не нужна промышленность, мы раньше обходились без нее и сейчас можем обойтись. А для того, чтобы не говорили, что мы отсталый народ, надо оставить одно показательное предприятие и показывать его иностранцам». Но, несмотря на все это, ситуация, в которой оказалась экономика Кыргызстана, в настоящее время не дает нам права поспешно объявлять приоритетной промышленность в противовес сфере услуг и коммерции. К тому же промышленность, как и другие сферы, в свою очередь состоит из различных отраслей, каждая из которых требует отдельного рассмотрения. Я хотел бы здесь, забегая вперед, привести один пример из нашей реальной жизни.

Организовав комплекс рынков «Дордой», мы открыли свой рынок для товаров швейной продукции из Турции, Китая и других стран и практически загубили собственное крупное швейное производство. Однако, спустя некоторое время, наши коммерсанты поняли, что они с таким же успехом могут продавать швейные изделия, выпущенные в Кыргызстане, но с иностранными лейблами. Таким образом стало зарождаться «подпольное» швейное производство, в котором, по оценкам специалистов, сейчас работает около 200 тысяч людей. Свыше 90% продукции идет на экспорт и теперь уже с лейблами качества «Сделано в Кыргызстане». В данном случае торговля стала локомотивом, вытянувшим целую подотрасль в легкой промышленности — швейное производство.

Можно, конечно, соглашаться с противниками ограничения государственного вмешательства и соответственно госчиновников в деятельность хозяйствующих субъектов. Особенно, когда оно приобретает слишком грубые формы в виде намерений прибрать к своим рукам предприятие, участия в капитале, получения взяток. Но я всегда был сторонником активного участия государства в регулировании экономической среды и создании благоприятных условий для развития бизнеса. Да и с учетом бедности Кыргызстана, мне кажется, только активное взаимодействие государства и бизнеса может обеспечить прорыв в экономике и поступательное развитие Кыргызстана. И если до настоящего времени государство не принимало активного участия в развитии торговли, за исключением вступления в ВТО, то наступил момент, когда мы должны создать из Кыргызской Республики Великую торговую страну, из страны с тупиковым расположением – Центртрансевразийского сообщения. Это должно означать строительство железной дороги, связывающей с Китаем, развитие автомобильных и воздушных сообщений и развитие услуг, связанных с обслуживанием дорог, транспорта, терминалов, предоставление услуг для банковского дела, страхования, коммерции, логистики и т.д. Мы должны воспользоваться благоприятным положением, учитывающим не только экономическое состояние, но и другие факторы по отношению к другим странам Центральной Азии – Узбекистану, Таджикистану, Казахстану — и занять центральное связующее место на Евразийском континенте. Немаловажно и то, что кыргызский народ за эти 15 лет показал, что может достаточно успешно осваивать коммерческую деятельность. Поэтому внешняя торговля должна стать основой развития Кыргызстана.

В области промышленности приоритетными должны быть традиционные для Кыргызстана отрасли: легкая и перерабатывающая отрасли с учетом достаточно развитого сельского хозяйства; цветная металлургия, цена на продукцию которой значительно выросла в последнее время, а также предприятия, производящие продукцию из местного сырья. Эти отрасли, за исключением цветной металлургии, для которой требуется проведение особой торговой политики, могут также удачно подкрепляться политикой в области внешней торговли.

Зачастую противоречивые мнения, вплоть до предсказывания неизбежной кончины, высказываются по отношению к предприятиям машиностроения, которое при Советском Союзе было одной из развитых отраслей промышленности Кыргызстана. Мы упустили в свое время возможность создания, при активной роли государства крупных машиностроительных объединений или холдингов, которые были бы конкурентоспособны на внешнем рынке, вертикально интегрированы и решали все вопросы, начиная с разработки и освоения до маркетинга и продаж своей продукции на внешнем рынке. В настоящее время машиностроение может сохраниться при условии, что останутся малые и средние предприятия, доказавшие свою жизнеспособность и специализирующиеся на отдельных видах продукции или операций, добровольно связанных между собой по горизонтали. Есть, конечно, и другая альтернатива: вхождение в состав международных (иностранных) объединений и холдингов.

Со стороны государства по отношению к предприятиям машиностроения и других предприятий неприоритетных отраслей должна проводиться выборочная политика с поддержкой отдельных предприятий, доказавших на деле свою конкурентную способность. Парадоксально, что, имея свой хлопок, коконы шелкопряда и шерсть, крупные среди центральноазиатских текстильный, шелковый и камвольно-суконный комбинаты и новые швейные производства выпускают изделия в основном из импортных материалов. И такие вопиющие примеры есть не только в легкой промышленности, где неэффективно используется кожа, пряжа, но и в перерабатывающей промышленности. Наряду с вышеуказанными материалами и сырьем должны быть взяты под особый контроль государства табак, свёкла, картофель, молоко, мясо и другие виды основного сырья для переработки, то есть вся цепочка по их переработке и реализации для целесообразности получения дополнительной добавленной стоимости в процессе переработки.

Я далек от мысли, что все сырье обязательно должно перерабатываться, но там, где это целесообразно и эффективно, оно должно перерабатываться. Это касается и минеральных ресурсов и драгоценных металлов. Не дело, когда страна недополучает продукцию стройиндустрии (а ведь это не только продукция, но и дополнительные поступления в бюджет в виде налогов и социальных отчислений) из-за нежелания Кантского цементно-шиферного комбината (КЦШК) поставлять им цемент в нужном объеме и по приемлемым ценам. КЦЩК вправе заявить, что он теряет определенную часть прибыли при продаже своей продукции в летний сезон предприятиям стройиндустрии. Но, учитывая, что в конечной стоимости продукции цемент составляет около 10 %, нетрудно понять, сколько теряет государство и народ Кыргызстана из-за недопоставки цемента. И здесь государство должно активно вмешаться и проявить ту власть, которой она обладает, а не отворачиваться стыдливо или отмахиваться под прикрытием выученных фраз, что эти предприятия являются собственностью казахских инвесторов (раньше говорили — «зятя» кыргызского народа), что, как собственники, они могут делать все, что захотят. Хотя и без вмешательства государства менеджмент КЦШК, будь он более дальновиден и мудр, не поступал бы так со своим долгосрочным и стабильным покупателем.

Среди отраслей промышленности особое место занимает энергетика, являющаяся основой жизнеобеспечения всей страны, ключом развития промышленности и сферы услуг. И важно, чтобы эта отрасль работала надежно и эффективно. И, наверное, в силах государства, являющегося основным акционером, обеспечить профессиональный менеджмент в энергетических компаниях.

Сфера услуг в Кыргызстане занимает около 1/3 ВВП, немного уступая доле сельского хозяйства. Вообще такой показатель доли сельского хозяйства в ВВП в очередной раз свидетельствует о бедности страны. Отрадно, что в сфере услуг ведущую роль занимают информационные технологии и туризм наряду с другими видами услуг, названными выше, при утверждении приоритетности торговли. В целом мне представляется, что в сфере услуг государство проводило более целенаправленную и последовательную политику, что не могло не сказаться на ее состоянии. Объявив отдельные отрасли или предприятия приоритетными для экономики, правительству следует смело и решительно создавать им благоприятные условия для развития, а не ограничиваться декларациями. Это касается не только налоговой и таможенной политики, инвестиций и других вопросов, но и всех действий правительства и администрации на местах. При этом должна проводиться специальная политика по отношению к каждой отрасли, подотрасли или предприятию. Понятно, это хлопотное дело. Но результаты, полученные при этом, окупятся сторицей.

Говоря о темпах роста, конечно, хочется за 5 лет удвоить ВВП, но не это, наверное, главное. Главное — начать проводить четкую, смелую и последовательную политику развития Кыргызстана, а результаты придут само-собой…

У. КЫДЫРАЛИЕВ, исполнительный директор Гильдии Директоров Кыргызстана

OP
www.pr.kg

— Умарзак Узбекович, позвольте поздравить Вас с переизбранием Президента, а также Днем независимости Республики Казахстан и поинтересоваться, с какими успехами Казахстан вступает в новый год?

— Спасибо. Главный успех Казахстана — это стремительные темпы развития его экономики. Ежегодно темпы роста ВВП Казахстана составляют свыше 9%. Из 117-ти стран мира по уровню конкурентоспособности Казахстан занимает 61 место, опережая все страны СНГ. Сегодня мы поставили перед собой амбициозную цель — в ближайшие годы войти в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира. В Казахстане сегодня реализуются две основные программы: стратегия индустриально-инновационного развития и жилищного строительства. Первые результаты этих программ уже имеются. Только за первые два года с начала реализации подготовительного этапа Стратегии индустриально-инновационного развития было трудоустроено более 325 тысяч человек – и это важнейший социальный итог. Заработная плата в среднем по экономике выросла на 26%, среднедушевые денежные доходы на 33%. Было создано более 395-ти предприятий в обрабатывающем секторе и 18 тысяч новых рабочих мест в промышленном секторе. За два последних года только в обрабатывающий сектор было привлечено более 600 миллионов долларов США прямых иностранных инвестиций.
В течение следующего года мы перейдем на новый механизм формирования средств Национального фонда, основанный на четком разграничении нефтяных и ненефтяных доходов. Национальный фонд нужен для того, чтобы дать возможность диверсифицировать нашу экономику, уйти от сырьевой направленности. Он будет гарантом социально-экономической безопасности государства как в настоящем, так и в будущем. Все доходы от нефтяного сектора будут направляться в Национальный фонд уже с середины следующего года. Это означает, что Правительство будет жить без доходов от нефти. Это повышает роль и значение обрабатывающего сектора, так как без его динамичного развития не будет роста поступлений в государственный бюджет.

Хорошими темпами реализуется и Жилищная программа. Мы уже превысили запланированный объем строительства жилья на текущий год в 3 миллиона квадратных метров, что в полтора раза больше, чем в прошлом году. Всего по республике введено в эксплуатацию около 30 тысяч квартир на сумму около 587 млрд. тенге. Это самые высокие темпы среди стран СНГ.

— А как Вы оцениваете нынешние отношения между Казахстаном и Кыргызстаном?

— Между Казахстаном и Кыргызстаном всегда были добрые, дружеские и деловые отношения. Казахстан заинтересован, чтобы в Кыргызстане была стабильная общественно-политическая обстановка и национальное согласие. В этой связи считаю уместным напомнить слова Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева на торжественном открытии нового здания Посольства нашей республики в Бишкеке: «казахи и кыргызы — единый народ и в трудные времена должны поддерживать друг друга. Невозможно построить экономический рай в отдельно взятом государстве. Мир, стабильность и процветание выгодно всем Центрально-азиатским государствам».

— Отдельным представителям кыргызской власти все же кажется, что казахская сторона ведет себя несколько высокомерно по отношению к ним. И это отражается даже на уровне межгосударственных отношений, то есть при принятии решений Казахстан всегда оказывается в более выгодных условиях, а иногда даже позволяет себе диктовать их…

— Так может казаться только тем, кто плохо знаком с двухсторонними отношениями наших республик. Руководство Казахстана очень часто идет навстречу. К примеру, кыргызская сторона, просила в свое время предоставить бесплатный проезд для грузового автотранспорта, следующего транзитом по автомобильным дорогам Казахстана. И мы пошли на уступки, в результате чего было подписано соответствующее соглашение. Нигде в международной практике подобного нет, все страны мира берут плату за проезд по своим дорогам. В нашем случае это составляло примерно 150 долларов с одного КАМАЗа. По просьбе прежнего руководства Кыргызстана были также упрощены наши таможенные процедуры. Так, подписано соглашение между нашими правительствами о транзитном перемещении автомобильным транспортом товаров через территорию Казахстана, согласно которому отменяется сопровождение нашей таможней грузов по территории Казахстана и взносы на депозитные счета. Была также просьба с вашей стороны установить внутренние тарифы на международные перевозки по нашей железной дороге. Руководство Казахстана вновь пошло на уступку, несмотря на то, что это решение было невыгодным для нас. Нурсултан Назарбаев подписал соответствующее распоряжение, которое действовало в течение 4-5 месяцев. Правда, в связи с невыполнением кыргызской стороной ряда наших условий казахская сторона вынуждена была прекратить действие этой льготы.

— В то же время, есть мнение, что Казахстан одной рукой дает, а затем двумя отбирает…

— Это мнение тоже глубоко ошибочное. Что мы просим? Мы просим признать за собственностью Казахстана четыре оздоровительных комплекса, построенных Казахстаном на побережье озера Иссык-Куль. Несмотря на то, что еще в декабре 2003 года на этот счет был подписан межправительственный Протокол, кыргызская сторона до сих пор затягивает решение этого вопроса. Этот факт является сдерживающим фактором для привлечения казахстанского капитала на курортные объекты Иссык-Кульской области. Правда, в настоящее время рассматривается другой вариант решения этой проблемы — кыргызская сторона признает собственность Казахстана на эти курортные объекты, но с условием, что в течении 2-3 лет казахстанская сторона доведет их до уровня трех-четырех — звездочных отелей с круглогодичным функционированием, а земля будет передана в аренду на 49 лет.
Другой пример. На протяжении двух последних лет Кыргызстану не удается заключить договор на поставку природного газа с Узбекистаном. Все это время ваша республика жила за счет газа, который казахстанская компания «КазТрансГаз» приобретала в Узбекистане для южных регионов Казахстана. В то же время до сих пор не решен вопрос выдачи лицензии на продажу природного газа на внутреннем рынке Кыргызстана зарегистрированному еще в прошлом году совместному предприятию «КырКазГаз». Вместе с тем, просроченный долг Кыргызстана за несанкционированный отбор природного газа, предназначенного для Алматы, достиг 18,3 млн. долларов США.

Мы также просили руководство рассмотреть вопрос создания ряда совместных предприятий в энергетической сфере, однако пока, к сожалению, тоже безрезультатно.

— Что Вы можете сказать о нынешней политической ситуации в нашей республике?

— На мой взгляд, внутриполитическая ситуация в Кыргызстане постепенно стабилизируется.

— Какие проблемы, на Ваш взгляд, Кыргызстану следует сегодня решать в первую очередь?

— В новых условиях, безусловно, вашему правительству необходимо все усилия направить на развитие экономики, достижения экономического роста, как основы благосостояния ваших граждан. Одним из самых важных направлений в достижении этой цели является создание благоприятного инвестиционного климата для привлечения иностранных инвестиций. Только он способен обеспечить Кыргызстану дальнейшее развитие.

— Что Вы можете сказать о нынешнем инвестиционном климате в нашей республике?

— После известных мартовских событий в Кыргызстане многие предприятия с казахстанским капиталом подверглись внезапным и многочисленным проверкам со стороны фискальных и правоохранительных органов, которые носили необоснованно обвинительный характер. В целях защиты законных интересов казахских инвесторов практически по каждому такому случаю Посольству пришлось скрупулезно поработать и провести ряд встреч с руководством Кыргызстана. К сожалению, такие случаи продолжают иметь место. На ноябрьской встрече Курманбека Салиевича с представителями международных организаций и руководителями дипломатических представительств я еще раз отметил этот факт. Кроме того, в Кыргызстане слишком затягиваются разрешительные процедуры. К примеру, часто приходится слышать от инвесторов о том, что у вас очень медленно решаются вопросы оформления тех или иных документов. Я попросил Президента принять это тоже к сведению.

— Тем не менее, несмотря на прошедшие в нашей республике события, казахстанские инвесторы продолжают вкладывать капитал в экономику Кыргызстана…

— Да, это так. Посмотрите, сумма прямых инвестиций из Казахстана только за первое полугодие 2005 года составила 14,1 млн. долларов, а это 71% поступивших средств из стран СНГ. В будущем этот показатель будет только увеличиваться. Так, к примеру, в ближайшей перспективе АО «КазТрансГаз» намерено инвестировать 17,5 млн. долларов США на улучшение технического состояния и модернизацию магистральной газотранспортной системы Кыргызстана. Казахстанское АО «Вита», владелец пакета акций Ак-Суйского кукурузно-перерабатывающего сахарного комбината, также намерено вложить несколько миллионов долларов США и ввести в действие комбинат уже в первом квартале 2006 года. В течение следующего года планируется инвестировать 4,5 млн. долларов США в производство АО «Касиет». И таких примеров можно привести множество. Причем, наши инвесторы осваивают не только северные регионы вашей республики, но и самую дальнюю, южную Баткенскую область. Там недавно казахстанскими инвесторами был приобретен Кадамжайский сурьмяной комбинат.

— Чем, по Вашему мнению, объясняется рискованность в действиях казахстанских инвесторов?

— Возможно тем, что в силу ближайшего соседства наши бизнесмены несколько объективнее понимают сложившуюся в вашей стране после мартовских событий ситуацию. Но при более благоприятных условиях казахстанские инвестиции в Кыргызстан увеличились бы в разы.

— Чего именно не хватает для этого?

— На мой взгляд, необходимо создавать большие преференции для инвесторов. Казахстан, в свое время, все это проходил. В первые годы становления нашей экономики были созданы огромные привилегии для иностранных инвесторов, хотя этому и у нас были свои противники. Нашего Президента за это очень часто критиковали. Однако позже убедились все, что Нурсултан Назарбаев принимал очень правильные решения и сегодня Казахстан пожинает их плоды.

— Некоторые наши политики приобретение казахстанскими частными компаниями крупной доли акций кыргызских банков и промышленных предприятий приравнивают к экономической экспансии Казахстана и даже высказывают мысли ограничить ее. Что Вы думаете по этому поводу?

— Такая позиция является глубоко ошибочной, можно сказать, обывательской. Да, действительно, сегодня на финансовом рынке Кыргызстана успешно функционируют «Казкоммерцбанк», «Халык банк», «Темирбанк», «Алматинский торгово-финансовый банк», а также представительство «Банка ТуранАлем». Но ведь именно банковская система Казахстана, являясь одной из самых лучших в странах СНГ, способствовала становлению кыргызской банковской системы. Казахские банки своим приходом внедрили на финансовом рынке Кыргызстана современное банковское обслуживание. К примеру, ипотечное кредитование, кредитование малого и среднего бизнеса, услуги банкоматов, пластиковых карт и т.д., все это имеет место в Кыргызстане благодаря казахским банкам. Кроме того, успешность казахских банков способствовала повышению доверия вашего населения к банковской системе, о чем свидетельствует рост депозитов. Больше половины выдаваемых кредитов в экономику Кыргызстана выпадает на долю банков с казахстанским капиталом.

А что касается промышленных предприятий, так ведь многие из них ранее простаивали. А сегодня, благодаря казахстанскому капиталу, успешно работают Токмокский завод строительных материалов, Токмокский молочный комбинат, Кантский цементно-шиферный комбинат, Беловодский крахмально-паточный комбинат и другие крупные промышленные предприятия.
Разве плохо, что сегодня в Кыргызстане благополучно функционирует более 400 совместных предприятий с участием казахстанского капитала в таких важных направлениях экономики, как банковский сектор, энергетика, газовая отрасль, промышленность, производство и т.д. Необходимо понять, что только крупное вливание капитала извне в состоянии вывести вашу страну из экономического кризиса.

— Насколько процентов, по вашему мнению, в Кыргызстане реализуется потенциал казахской помощи?

— Не буду оперировать цифрами, так как боюсь ошибиться. Но могу сказать, что инвестиционный потенциал Казахстана огромен. Сегодня казахстанский бизнес полностью встал на ноги и выходит на международный уровень. К примеру, казахские инвесторы приступили к вложениям в строительство гидроэнергетики Грузии и отелей в самом Тбилиси. Мы могли бы с таким же успехом вкладывать в гидроэнергетику Кыргызстана и также могли бы заняться строительством здесь отелей. Вообще, мы проявляем особый интерес к углублению сотрудничества в области совместного использования водно-энергетических ресурсов региона, включая строительство Камбаратинских ГЭС-1 и ГЭС-2, путем создания совместного предприятия или международного водно-энергетического Консорциума.

— Известно, что не так давно была создана Ассоциация инвесторов и предпринимателей Казахстана в Кыргызстане. Каковы цели и задачи этой организации?

— Данная Ассоциация была создана по инициативе нашего Посольства. Этот орган призван систематизировать проблемные вопросы по защите законных прав и капитала и совместно выработать пути их решения. На Ассоциацию казахские бизнесмены возлагают большие надежды, в частности, по части усиления контакта с местными средствами массовой информации в целях создания положительного имиджа казахстанских инвесторов в Кыргызстане.

— Умарзак Узбекович, в заключение интервью позвольте уйти от официальной темы и спросить Вас о том, как Вам живется в Кыргызстане? Много ли у Вас среди кыргызов друзей?

— В Кыргызстане я и моя супруга чувствуем себя очень комфортно. Кыргызская сторона относится к нам с уважением и пониманием. К тому же за время моего пребывания здесь у меня завязалось очень много теплых дружеских отношений с представителями местного населения.

Беседовала Рената ЕСЕМБАЕВА

OP
www.pr.kg

Геополитика военных баз США и РФ. Часть I

«Первым на завоеванные территории вступают солдаты, а затем только политики и банкиры»
Грант Редфорд, (1901-1973), военный историк и писатель

Без излишних комментариев понятно, что глобальное противостояние геополитики США и России вступило в новую фазу. Обстановка, сложившаяся в мире сегодня, определенно свидетельствует, что Запад продолжает следовать стереотипам «холодной войны», усиливая свои военно-политические позиции в различных регионах планеты. Воинские контингенты и базы Вооруженных сил (ВС) НАТО и США сегодня присутствуют в 130 странах мира. В западных СМИ озвучиваются две цифры: около 6 тыс. военных баз находятся на территории США и 702 базы — на территории других стран. Однако, по данным ряда независимых исследовательских организаций, на территории иностранных государств находится около 1 тыс. военных баз и объектов США. Более того, согласно данным, изложенным в ежегодном отчете министерства обороны США за 2003 год, достоверно известно, что Пентагон является крупнейшим владельцем недвижимости в мире. В собственности военного ведомства США находится более 600 тыс. зданий и сооружений. За границами США, без учета войск, расквартированных в Ираке, ныне находится более четверти миллиона военнослужащих и примерно такое же количество членов их семей и гражданских служащих. Ни одна другая страна мира не имеет такого количества «оккупированных» территорий, как Соединенные Штаты.

Военные аналитики отмечают, что, несмотря на преобладание стереотипов «холодной войны» в позициях Вашингтона, тем не менее, стратегия глобального военно-политического присутствия США претерпела существенные изменения. Анализ дислокационных перемещений на военно-стратегической карте планеты четко показывает, что минобороны США планомерно перебрасывает свои военные базы как можно ближе к «горячим точкам» Ближнего, Среднего Востока и ЦентрАзии. В Пентагоне считают, что многие имеющиеся базы во многом утратили свое значение, поскольку создавались для противодействия возможному нападению со стороны СССР. С этой точки зрения, военными экспертами прогнозируется значительное сокращение американских баз в Западной Европе и расширение личного состава в «горячих» регионах. Аналогичная судьба, как ожидается, постигнет и 37-ми тысячный армейский корпус, расквартированный в Южной Корее, часть личного состава которого возможно будет передислоцирован в Афганистан. Помимо указанных причин, изменения в военной геополитике США связаны с обеспечением безопасности их зарубежных баз. По мнению военных теоретиков Пентагона, после ликвидации основной базы «Аль-Каеды» в Афганистане террористам стало труднее проникать на территорию США, поэтому ожидается, что потенциальными объектами массированной атаки террористических организаций вероятно в ближайшем времени станут американские военные базы за рубежом.

События 11 сентября и начало войны с международным терроризмом позволили США создать, как минимум, 19 новых иностранных военных баз. В итоге, военные базы США впервые появились на территории постсоветских государств. В частности, во время операции в Афганистане в Узбекистане на территории военной базы Ханабад находилось примерно 1,5 тыс. американских военнослужащих (в основном солдат и офицеров 10-ой горнострелковой дивизии ВС США). Однако, как известно, после ультиматума Ташкента последним опорным пунктом в Центральной Азии (ЦА) осталась авиабаза «Манас» в Кыргызстане, в отношении которой вопрос о дальнейшем пребывании остается открытым.

Основной геостратегический противник США на евразийском пространстве – Россия – на сегодняшний день за рубежом имеет всего лишь 7 военных баз. Две из них принадлежат военно-морскому флоту и находятся на Украине (Севастополь) и в Сирии (Тартус). Сухопутные войска ВС РФ курируют две военные базы на территории Грузии: в Батуми и Ахалкалаки, одну – на территории Армении (Гюмри) и одну в Таджикистане на территории бывшей 201-ой мотострелковой дивизии. По линии Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в Кыргызстане дислоцируется военно-воздушная база ВВС РФ «Кант» в составе компонента воздушной поддержки Коллективных сил быстрого развертывания (КСБР).

Помимо военных баз Москва имеет еще несколько миротворческих подразделений, находящихся за пределами России: в Абхазии — 1,5 тысячи человек, в Южной Осетии — 900 человек и в Приднестровье — около тысячи человек. Космические войска РФ арендуют у Беларуси станцию дальнего радиолокационного обнаружения пусков ракет в Барановичах и аналогичный объект в Азербайджане — Габала.

Как видно из приведенной статистики, текущий военно-геостратегический баланс сложился явно не в пользу России. Тем не менее, как показывают шаги Москвы последних лет, с приходом в Кремль В. Путина в геополитике России произошел резкий поворот от глухой пассивности к активному восстановлению в XXI веке статуса империальной державы. В этом плане вывод экспедиционного корпуса Коалиционных сил из Узбекистана стал первым серьезным поражением центральноазиатской геополитики Вашингтона. После десятилетнего успешного наступления на Восток Североатлантический альянс впервые почувствовал, что в ЦА терпению Москвы пришел конец, и «русский медведь» окончательно проснулся и показал зубы. Таким образом, регион оказался в эпицентре геополитики военных баз ведущих держав мира.

Переход Москвы на рельсы жесткой политики военно-политического противостояния в пограничных регионах вполне был предсказуем. Мало того, что в пространство своего геополитического влияния Североатлантический альянс перетянул регионы традиционного российского влияния, НАТО слишком близко приблизилось к государственным границам России и не только ее. Появление «зеленых беретов» с неопределенным сроком пребывания в нескольких сотнях километров от госграницы беспокойного СУАР, незамедлительно вызвало у Китая острое желание перевести стрелки хронометра центральноазиатского региона на пекинское время. Здесь, конечно, интересы Москвы и Пекина совпали в полном объеме. Однако в Вашингтоне тоже не сидят, сложа руки. За кыргызский плацдарм в ЦА, как видно из интенсивных бишкекских визитов высоких представителей Кремля и Белого дома, между блоком ОДКБ-ШОС и альянсом НАТО-США борьба развернулась на полную катушку.

Активизация военной геополитики ведущих держав зеркально отразилась на конфигурации региональных взаимоотношений малых стран. В ЦА эти процессы привели к переориентировке внешнеполитических приоритетов практически всех государств региона. Очевидно, что высокая активность Москвы в центральноазиатском регионе на многих направлениях развития политико-экономических интересов отвечает курсу азиатских «карликов». Однако наиболее пристальный интерес аналитиков вызывает спектр вопросов, связанный с конечными целями геополитических противников и последствиями военно-политического противостояния ведущих держав для стран региона.

В этом плане очевидно, что создание паутины стратегических опорных баз РФ в ЦА автоматически расширяет евразийский радиус возможностей проникновения и зондирования текущих геопроцессов в масштабах всего азиатского континента, тем самым поэтапно создавая условия для интегрированного продвижения российских интересов дальше на Восток. Однако, по мнению экспертного сообщества, для успешного продвижения России необходимо прежде всего установить контроль над геополитическими и геоэкономическими процессами в нашем регионе и в перспективе занять место центрального игрока, закрепив за собой право устанавливать собственные правила игры и диктовать свои условия партнерства по ключевым направлениям сотрудничества с остальными странами мира. (Окончание следует)

Геополитика военных баз США и РФ. Часть II
«В битве римлян и галлов победили ничтожные друиды. Сарацинским лукавством и данайским хитроумием эти лесные карлики обвели в круге плутовства цезарей и варваров, получив равное право быть друзьями и Риму и Арлю». Демеций
«Римская летопись друидов»

Проводимая в настоящее время Россией геополитика по расширению своего военного присутствия в ЦА логически ведет к возрождению многополярного устройства глобального миропорядка. Такой геополитический баланс, безусловно, устраивает, прежде всего, малые страны, возможности которых влиять на глобальные процессы весьма ограничены. Поэтому положительная сторона в факторе многополярности в геополитических процессах заключается в том, что данная формула международных отношений создает для малых стран пространство для маневрирования в решении своих, менее масштабных и перспективно решаемых стратегических интересов.

Как показывают последние события, военное присутствие НАТО не нашло достаточной политической поддержки в центральноазиатских странах. На этом фоне многолетняя гражданская война в Афганистане и затянувшееся проведение Коалиционными силами недостаточно эффективных военных операций по уничтожению опорных баз международного терроризма на его территории стали действенным поводом для популяризации идеи ОДКБ в странах ЦентрАзии. В то же время активная политика России и создание геополитического противовеса Западу в лице ШОС блокировали продвижение НАТО в регионе, очертив зоны влияния двух геополитических организаций по периметру границ Афганистана. Кроме того, прогнозируемое расширение состава участников ОДКБ закономерно приведет к более прочному укреплению позиций России в ЦА.

На этом фоне вокруг авиабазы «Манас» сегодня сложилась весьма сложная ситуация. Очевидно, что дальнейшее пребывание Коалиционных сил под флагом США может только негативно влиять на решение вопроса о продлении сроков дислокации авиабазы. Рост негативных настроений в отношении проводимой Коалиционными силами широкомасштабной антитеррористической операции под эгидой США наталкивает на очевидный вывод о необходимости пересмотра национального состава стран-участников, военные подразделения которых дислоцируются на территории базы. Как полагают отдельные эксперты, для стран центральноазиатского региона оптимальным вариантом могло бы стать присутствие на своей территории военных контингентов государств, способных интегрировано взаимодействовать в текущих процессах в регионе. С этой точки зрения, как показывает уже имеющийся опыт межгосударственного партнерства со странами ЦА в сфере военно-политического сотрудничества, наиболее приемлемым вариантом является Турция. Очевидно, что присутствие военных подразделений ВС Турции на территории Кыргызстана в составе Коалиционных сил не вызовет негативной реакции соседних государств и, вероятно, в значительной степени позволит нейтрализовать и ограничить влияние возможных негативных факторов на дальнейшее присутствие интересов Запада в ЦА. Баланс внутриполитических, региональных отношений Турции и нынешняя ее внешняя политика в Кавказско-Центральноазиатском регионе, а также опыт успешных миротворческих операций в рамках ООН устраивает, практически, большинство государств евразийского пространства и Арабского мира. Уход Пентагона из ЦА и турецкое представительство интересов НАТО (США) в регионе вполне ожидаем. Однако развитие военно-политической ситуации в ЦА в таком ключе неизбежно ведет к значительному ослаблению влияния США на процесс распределения нефтегазовых акций и потере контрольного пакета над энергоресурсами региона. В этом случае единоличными владельцами контрольного пакета трубопроводного консорциума становятся Россия и Китай, с правом диктовать погоду не только на евразийском нефтегазовом рынке, но и влиять на страны Азиатско-Тихоокеанского региона и при необходимости портить игру с энергоресурсами на европейских биржах.

Естественно, что шанхайская модель развития энерго-ресурсного комплекса ЦА не может устраивать Запад и тем более США. Однако сложившаяся не в пользу США ситуация в регионе в результате снижения доверия к его политике уже отбросила на второй план притязания Вашингтона на роль лидера в центральноазиатском регионе. Теперь задача № 1 у США удержать хотя бы позиции, которые остались после ташкентского поражения. Тем не менее, как следует из текущих событий, у Вашингтона в запасе имеются резервные варианты и на авральные случаи в региональных играх Пентагона. Коронным ходом македонского коня Вашингтона было согласие пересмотреть условия арендной оплаты по авиабазе «Манас». Финансы самое слабое место в экономическом фундаменте кыргызского суверенитета, на котором ведущим державам можно строить свою игру в течение ближайших нескольких десятилетий. Согласившись на многократное повышение тарифа по авиабазе, на кыргызском поле США пока тактически переиграли Россию. Результатом удачно рассчитанного Вашингтоном «туше» стало официальное заявление президента К.Бакиева на встрече с руководителями теле-радио компаний, на котором он проинформировал СМИ о том, что на данный момент пересматривается соглашение по размещению американской авиабазы в Кыргызстане, в результате которого Кыргызстан получит сумму за аренду в сто раз превышающую сейчас, и что американская сторона согласна платить полную сумму.

«Мы измерим каждый метр и скажем им, что каждое место они будут платить определенную стоимость. Я не вижу никакого вреда от базы, наоборот она принесет доходы в экономику страны. К тому же, это соглашение касается только Кыргызстана и США. Ни Россия, ни Китай не требовали вывода базы. ШОС только пожелала, чтобы США сообщили сроки вывода базы» — сказал К.Бакиев. Однако Афганистан – пластинка в центральноазиатской дискотеке долгоиграющая. По крайней мере, в ближайшие годы афганский граммофон еще не раз напомнит странам ЦА о себе новыми террористическими ударами или опийными боями на таджикско-афганской границе. В плоскости решения проблемы дальнейшей жизнеспособности нынешней власти финансовая иглотерапия Вашингтона автоматически закрывает тему о военном присутствии Коалиционных сил в Кыргызстане. Более того, активная долларовая политика в конкуренции за военное присутствие в ЦА вбивает клин в отношениях Бишкека с коллегами по ОДКБ и ШОС. Вполне возможно, что Бишкеку этот вариант аукнется. Но время располагает пространством для размышлений…

Таким образом, очевидно, что геополитика военных баз сегодня является составной частью глобальных стратегий великих держав. Малым странам, таким как наш Кыргызстан, уготована роль плацдармов для расширения и решения геоэкономических интересов ведущих держав. В этих условиях Кыргызстану необходимо крайне взвешенно и рационально учитывать интересы великих держав и соседних государств. Просчитывать свои внешнеполитические шаги в перспективной проекции достижения собственных целей. С этой точки зрения, ситуация, сложившаяся вокруг присутствия в Кыргызстане военных баз двух конкурирующих держав, содержит в себе большой потенциал возможных рисков. Прагматический анализ обстановки, сложившейся вокруг Кыргызстана пока убеждает в том, что наша страна не может позволить превратить проблему пребывания военных баз в предмет геополитического соперничества двух держав на своей территории. В настоящий момент вопрос о противодействии международному терроризму остается открытым. Поэтому военное присутствие Коалиционных сил в ЦА на данное время продиктовано объективной необходимостью.

Предпринимаемые сегодня преднамеренные попытки подвести руководство Кыргызстана под дилемму жесткого одностороннего выбора изначально являются крупными стратегическими просчетами, которые уже в ближайшем будущем могут негативно отразиться на национальных интересах страны. Очевидно, что решение вопроса о пребывании обеих авиабаз требует диалектического подхода в разрешении существующих спорных мнений как внутри республики, так и за ее пределами. Очевидно, что сегодня принцип «или – или» для внешней политики Кыргызстана, как для малой страны, абсолютно неприемлем. Основной задачей Кыргызстана является установление партнерских отношений со всеми ведущими государствами мирового сообщества и одновременно максимально дистанцинироваться от процессов геополитической конкуренции великих держав. В этом плане очевидно, что наиболее оптимальной позицией во внешней политике Кыргызстана является соблюдение принципа разумного нейтралитета. Прагматически исходить из того, что для нас выгодно, а что нет. При этом гибко относиться к своим партнерам, по мере необходимости нивелируя наиболее проблемные моменты в отношениях с соседними государствами.

Однако в этом мире все имеет свое начало и свой предел. Как известно, российская сторона в расчете на поддержку руководства Кыргызстана имеет намерение полностью реконструировать авиабазу «Кант». В частности, в планах минобороны РФ предусмотрено переоборудование взлетно-посадочной полосы (ВПП) для приема тяжелых самолетов ВВС России. Понятно, реконструкция ВПП производится российской стороной с дальним прицелом. Не удивительно будет, если в один погожий день на бетонку «Канта» сядет тяжелый стратегический бомбардировщик Ту-160 или аналог американского «АВАКС» российский А-50. Вслед за ними в хвост обязательно пристроятся и авиазаправщики. Впрочем, при необходимости российские авиатанкеры могут освоить бетонку Канта и без соседства с бомбардировщиками и разведчиками.

Как известно, командование российской авиабазы «Кант» официально заявило о намерении сделать функционирование военного аэродрома максимально прозрачным и открытым (в отличие от скрываемых сбросов авиатоплива на базе «Манас») для общественности Кыргызстана. Хочется, конечно, верить, что над деятельностью российской базы будет налажен эффективный государственный и гражданский контроль, который позволит избежать первого опыта сотрудничества с иностранной базой «Манас». Однако интересно, как отразится появление на аэродроме «Кант», например, самолета-разведчика А-50 с бортовой системой дальнего радиолокационного обнаружения на кыргызско-китайских взаимоотношениях. Российский А-50 взамен американского «АВАКСа» для Китая практически одно и то же. Выступления КНР против присутствия США в ЦА, вовсе не означают, что Поднебесный сосед поддерживает усиление российского военного фактора в нашем регионе. Как говорится в известной русской пословице «Дружба дружбой, а табачок врозь». Пекину, как любому нормальному претенденту на роль лидера в мировой политике XXI века, конечно, не хочется, чтобы российские друзья тянули нефтегазовую «трубку мира» в одиночку. Без слов ясно, что в Пекине на это наверняка посмотрят косо…

Сыргак Абдылдаев, политический обозреватель «ОР»

«Общественный рейтинг»
www.pr.kg

Давно известно, текущий объем внешнего долга страны и, что характерно, ограниченные возможности по его обслуживанию требуют от Кыргызстана окончательного определения стратегии взаимоотношений с донорами. Ситуация, когда долг продолжает расти, достигнув промежуточной планки 2,038 млрд. долларов США, а внятных действий по его обузданию не предлагается, банкротство страны – вполне предсказуемый финал безалаберности экономической политики страны. Проблемы своевременного мониторинга с турецким, индийским, пакистанским кредитами как никогда точно характеризуют работу, а в некоторых случаях и ее отсутствие, со стороны того же Минфина и отчасти НБКР. И это только лишь вершина айсберга, так сказать его надводная часть, тот случай, когда до настоящего самоотречения и осознанной необходимости миль семь, да и тех с гаком.

Спешно начатая и ложащаяся в канву разработка НССБ-2, неоднократные попытки списания долга посредством жестикуляций на экологические темы остроты вопроса, тем не менее, никак не снимают. Удивительно же в этих условиях совсем другое: ведомства, ответственные за работу с донорами, так и не удосужились в полной мере проинформировать руководство страны как о современных веяниях в отношениях с донорами, так и о последствиях сделанного им (?) выбора. Например, условия HIPC, за которое, казалось бы, ратует сегодня Президент, именно с подачи этих ведомств выглядят вполне привлекательно. Тот фактор, что инициатива HIPC оказалась востребованной преимущественно африканскими странами, почему-то не насторожила «признанных» специалистов по обслуживанию внешнего долга. Между тем, учитывая даже бегло экономические успехи таких стран как Бенин, Боливия, Буркина-Фасо, Гайана, Мавритания, Мали, Мозамбик, Нигер, Никарагуа, Сенегал, Танзания, Уганда, Эфиопия, Гамбия, Гана, Гвинея, Гвинея-Биссау, Гондурас, Демократическая Республика Конго, Замбия, Камерун, Мадагаскар, Малави, Руанда, Сан-Томе и Принсипи, Сьерра-Леоне и Чад, можно не сомневаться, что многие из них на эти условия пошли не от хорошей жизни, а лишь под давлением непреодолимых обстоятельств. Кроме того, для соответствия страны условиям HIPC требуется, чтобы сами стратегии по сокращению бедности создавались при активном участии гражданского общества, НПО, доноров и международных организаций. И тут легко предположить, что не все рекомендации доноров и международных организаций придутся по вкусу гражданскому обществу.

Стоит ли говорить, что гражданское общество Кыргызстана разработчиками этой стратегии проигнорировано изначально: документ сей готовится в кабинетной тиши, потому как гарантирует её разработчикам аппаратную бессмертность. А ведь подвергаемая и теперь обоснованной критике за очевидную беззубость программа КОР, так или иначе, но все же была обкатана в широких массах. Ничего этого, к сожалению, сегодня не наблюдается и в помине. Ну и, наконец, следует отметить, что, согласившись признать себя банкротом на фоне преуспевающих соседей таких, как Казахстан, Китай, Россия, способных стать локомотивами нашей экономики, мы рискуем надолго потерять лицо и тем самым позволим инвесторам усомниться в нашей платежеспособности на долгие 10-15 лет. А значит, прощай суверенный рейтинг и виват «африканская» страна в самом центре Азии, континента, добившегося с 90-х значительных успехов и оторвавшегося в своем развитии от африканских стран, быть может, навсегда. Как следствие, после всего содеянного стране будет трудно рассчитывать на массовый приток прямых инвестиций, доступ к рынку международных капиталов.

Исключения составят лишь транснациональные компании из числа ориентированных на сырьевые месторождения и способных добиваться беспрецедентных налоговых преференций. Таким образом, можно констатировать, что присоединение к HIPC не гарантирует стране каких-либо исключительных преимуществ за исключением снижения бремени обслуживания внешнего долга. Между тем, возможности государства, его партнерство с частным капиталом при жестком соблюдении антикоррупционных мер позволило бы найти и иные варианты решения проблемы внешнего долга. Для этого важно осознать и переосмыслить границы полномочия государства, его способности, ныне отвергаемой донорами, созидать. Для этого важен диалог с приверженцами рыночной экономики, далекими от упадничества и не утратившими патриотизма. Опыт Азии подсказывает…

Марипов и Байгуттиев

OP
www.pr.kg

На прошедших выходных президент страны своим указом сместил с должности губернатора Ошской области Анвара Артыкова. Другим указом президента на этот пост был назначен Адам Закиров, работавший до этого первым проректором Академии управления при президенте КР. Экс-губернатор Артыков согласился дать интервью нашему информационному ресурсу и прокомментировать эти события.

Gazeta.kg: Анвар Артыкович, с чем связано ваше освобождение от должности?

Анвар Артыков: Я в недоумении. Нет никаких абсолютно причин, ни по работе, ни по показателям, ни по обстоятельствам. Я думаю, это чья-то прихоть.

Gazeta.kg: В СМИ прошла информация, что вы переведены на другую должность.

Анвар Артыков: Наверное…

Gazeta.kg: Раз вы не знаете, выходит, это не так?

Анвар Артыков: Конечно.

Gazeta.kg: Вы ведь более полугода провели на этой работе, что вы успели сделать за это время?

Анвар Артыков: Официально девять месяцев. Я был избран подавляющим большинством населения. За это время мы стабилизировали общественно-политическую ситуацию в области. Восстановили экономику, полнокровно стали работать все отрасли. Если в январе — марте темпы роста по отдельным показателям отставали на 50% по сравнению с прошлым годом, то по итогам девяти месяцев мы добились увеличения инвестиций в 2,5 раза, производство промышленной продукции выросло на 45%. Самое главное появилась устойчивая тенденция к росту. Позитивных изменений немало. Впереди были грандиозные планы, будущий год, по моим подсчетам, должен был быть годом прорыва Ошской области. Все основания для этого были заложены. Я не знаю, что будет дальше. Во всяком случае, мы добились многого, учитывая, что было все развалено. Результаты, может быть, на расстоянии не очень ощутимы, но, тем не менее, это впечатляет.

Gazeta.kg: Значит, произошедшее стало для вас неожиданностью?

Анвар Артыков: Вы знаете, когда я был у президента, я ему сказал: «Если вы хотите, чтобы я работал полнокровно, то будьте готовы к тому, что я каждый день буду наживать себе врагов. Они, конечно, будут писать, жаловаться, и вы можете, конечно, проверять достоверность их обвинений. Но если вы скажете, что не будете обращать на это внимания, то давайте, я буду, не оглядываясь, делать все, чтобы область процветала. Он мне сказал: «Не оглядывайтесь. Идите вперед». В субботу меня сняли, сказали в понедельник утром быть у президента. Но я не мог быть у него. Я должен был попрощаться с аппаратом — я не убегал, моя совесть чиста, мы поговорили по душам. Я попросил прощения. Может быть, я обидел кого-то невзначай. Вчера я приехал, но не стал напрашиваться к президенту, да и не собираюсь.

Gazeta.kg: Как это произошло?

Анвар Артыков: Я грипповал несколько дней и решил отлежаться. Мне как раз сказали, что летит премьер-министр. Я встретил его в аэропорту. Он сказал мне это в машине: «Так случилось». Я ответил, что ничего страшного, это вполне ожидаемый шаг, судя по проводимой в последнее время политике, вполне прогнозируемый. Тем более, на базаре об этом уже говорили. Когда мы приехали в администрацию, я заметил, что людей как обычно нет, двери закрыты, необычайно много милиционеров, усиленная охрана на всех этажах, площадь очищена. Я не знаю, чего они испугались. Конечно, Кулов официально зачитал указ об освобождении в присутствии администрации. Говорил, что президент ценит и знает, что я проделал огромную работу. Было такое ощущение, будто меня провожают на пенсию, и перечисляют мои заслуги. Мы еще шутили: «Что теперь будешь делать?» Я отвечал: «Отдыхать». Феликс Шаршенбаевич сказал, что в понедельник мне президент предложит хорошую работу. Но я не хочу потерять свое лицо, которое зарабатывал более 50 лет. Любой человек скажет: «Ему плюнули в душу, а он пошел, не брезгуя, с этих рук просить должность». Я попросил передать, что я не приеду к президенту.

Gazeta.kg: Ваши планы?

Анвар Артыков: Я думаю, в гражданском обществе я буду достаточно востребован. Что-то придумаю. Не обязательно же сидеть на государственном окладе.

Gazeta.kg: Как вы оцениваете обстановку в стране?

Анвар Артыков: Честно говоря, я находился безвыездно в Ошской области, меня больше всего волновали ее проблемы. Я был немного в стороне от этих событий, но, тем не менее, по сообщениям в прессе я понял, что зреет очень нездоровая обстановка. Сегодня разговаривал с Кабаем Карабековым. Он рассказал о ситуации вокруг ТРК «Пирамида». Идет какой-то массовый захват всего что можно, в том числе информационного пространства. Дело в том, что времена изменились, за 9 месяцев, мы уже, во всяком случае, в наших краях, сумели изменить психологию людей. Сегодня они не приемлют лжи, двуличия, я думаю, сегодня политикой двойных стандартов ничего не добьются.

Gazeta.kg: Как вы считает, возможен ли сегодня роспуск парламента?

Анвар Артыков: Я бы не стал ничего прогнозировать. При бесхребетности государственной политики любой шаг не будет меня уже шокировать. Я думаю, что Бакиев будет держать парламент на коротком поводке, будет стараться под угрозой роспуска, чтобы парламент поддерживал его политику. Я тоже был депутатом. С 1990 по 2000 год. В 2000 году у нас пошли разногласия с бывшим президентом, который свои темные дела делал намного изящнее и умнее. Я думаю, до его уровня мастерства нынешним далеко. По-крайней мере, первые три года на Акаева молились. У нас были страшные споры с правительством с коллегами, в частности по монополизации табака, сделали нищими табаководов, потом хлопкоробов, я не мог с этим согласиться. В свое время ушел, кинув ключи от служебной машины Аширкулову, и сказал, что больше никогда ничего у них не попрошу. Я пообещал дожить до того дня, когда собственными глазами увижу их крах. Я счастлив, что выполнил свое обещание и активно участвовал в свержении акаевского режима. К сожалению, революцию мы не смогли защитить. Убирают одного за другим всех моих соратников, друзей. Все возвращается на круги своя. Сменились только фамилии: Акаев на Бакиев. Мы думали, что при новом режиме деньги не будут иметь большого значения. Мне говорят, что мою должность продали: «Ты не обижайся, банальная причина: твою должность продали».

Gazeta.kg: Что собирается предпринять ваша партия?

Анвар Артыков: У нас общественно-политическое движение «Ата-Журт», я думаю оживить нашу деятельность. Думаю, мы будем объединяться с теми силами, которые не согласны с таким развитием событий, потому что задумано было одно, а получается совершенно другое.

www.gazeta.kg

О том, как строятся отношения между Москвой и Бишкеком, рассказывает Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Киргизии Евгений ШМАГИН.

— Евгений Алексеевич, этим летом после некоторой задержки наконец ратифицировано соглашение между Российской Федерацией и Киргизской Республикой о статусе авиабазы Кант. Насколько значимо это событие для сотрудничества между нашими странами?

— Авиабаза Кант — первая ласточка российского военного присутствия в тех странах, которые связаны с нами добрыми стратегическими узами и которые сами просят нас о расширении сфер сотрудничества. Когда открывалась база в Канте, я сам видел натуральные, не театральные слезы русских людей и кыргызстанцев, которые высказывали величайшее удовлетворение тем, что Россия возвращается в регионы, которые она скоропалительно покинула в 1990-е годы.

Военно-техническое сотрудничество является важнейшей частью межгосударственного взаимодействия между Киргизской Республикой и Российской Федерацией. В 2003 году два президента прибыли в небольшой городок Кант и открыли там первый за пределами России военный аэродром. Было заключено соответствующее соглашение. Киргизская сторона его ратифицировала быстро, но в связи с тем, что этап согласования происходил достаточно энергично, российская сторона была не совсем готова к процессу ратификации. Недавно Госдума ратифицировала это соглашение, а Минфин включил финансирование базы отдельной строкой в бюджет. С этого момента, уверен, начнется новый этап развития базы.

— В Киргизской Республике пока еще не совсем спокойно. Нынешняя политическая ситуация не может негативно не сказаться на развитии российско-киргизских отношений?

— Мартовские события явились серьезным испытанием на прочность российско-киргизских отношений, в том числе и по военной линии. В первые дни после победы народа, как говорят сами наши киргизские партнеры, была некоторая сумятица в головах людей, пришедших к власти. Но очень скоро все встало на свои места. С мая по октябрь Курманбек Бакиев и Владимир Путин встречались почти каждый месяц. 5 сентября состоялся первый рабочий зарубежный визит нового главы Кыргызстана в Москву.

Сегодня сняты все вопросы, в том числе и по военной линии. Руководство Кыргызстана подтвердило не только свою приверженность тем договорам, которые были заключены в предшествующий период, но и выразило готовность развивать по всем линиям и военное сотрудничество, и военно-политическое, и военно-техническое.

Со стороны посольства мы добавили новое нетрадиционное взаимодействие – военно-культурное. За последние годы кыргызстанцы совершенно отвыкли от выступлений российских военных коллективов и ансамблей, забыли песни, которые мы когда-то вместе пели. Надо возрождать и эту традицию.

— Евгений Алексеевич, свое особое место в международном сотрудничестве играют совместные экономические проекты. Чем может похвастаться Россия и Киргизия в этой области?

— Россия занимает первое, с большим отрывом место в торгово-экономическом сотрудничестве с Киргизской Республикой. Удельный вес России во внешней торговле с этой страной с каждым годом растет и составляет примерно 25 процентов всего внешнеторгового оборота республики.

В то же время ослаблена инвестиционная составляющая. Именно сейчас идет речь о том, чтобы крепко нарастить наше взаимодействие по этой линии. За 15 лет есть несколько крупных реализованных проектов, которые мы можем предъявить общественности наших стран. Это база в Канте и Киргизско-российский славянский университет — флагман отечественного образования за пределами РФ. 95 процентов киргизских медалистов рвутся на учебу в этот университет. Но по экономической части наши успехи скромнее. Нам бы очень хотелось, чтобы значимым проектом стало совместное строительство двух Камбаратинских ГЭС на юге республики и алюминиевого завода. Президент Курманбек Бакиев, к слову, уже заявил о готовности передать энергетическую отрасль в руки российских компаний, поскольку энергетика республики испытывает серьезные трудности. (Беседу вел Роман ФОМИШЕНКО)

СПРАВКА:
Шмагин Евгений Алексеевич Родился 30 декабря 1949 года.
По окончании Московского государственного института международных отношений (1972 г.) работал в генеральном консульстве СССР в Западном Берлине (1973-1977 гг.), посольстве СССР в Бонне (1980-1986 гг.), посольстве СССР, России в Вене (1990-1995 гг.), а также в различных подразделениях центрального аппарата МИД СССР и России. В 1997-1999 гг. руководил берлинским отделением посольства РФ в Германии.
Указом Президента Российской Федерации от 15 августа 2002 года назначен Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации в Киргизской Республике.
Женат, имеет двоих детей.

Красная звезда
www.redstar.ru

Кто больше угрожает Киргизии — Россия или Америка? Что дает человеку опыт пребывания в тюрьме? Нужен ли киргизскому гастарбайтеру русский язык? Чтобы узнать ответы на эти вопросы, главный редактор ИА «Фергана.Ру» Даниил Кислов встретился с премьер-министром Киргизии Феликсом Куловым. Мы публикуем наиболее интересные фрагменты из их более чем часовой беседы, проходившей в Бишкеке, в кабинете Феликса Кулова в Доме правительства Киргизии, на седьмом этаже.

Фергана.ру: — Около двух месяцев назад во время встречи с Кондолизой Райс президент Киргизии Курманбек Бакиев озвучил информацию о том, что будут пересмотрены цены на пребывание американской военной базы. Ведутся ли сейчас какие-то переговоры между правительством Киргизской Республики и правительством США о ценах и пребывании американской военной базы им. Ганси?

Феликс Кулов: — Наш МИД сейчас отрабатывает ряд вопросов с уточнением экономических показателей. Но я бы не стал говорить о том, что это связанно с принципом: «если вы не платите — то уходите». Так вопрос не стоит. Нормально и закономерно идет процесс уточнения финансовых показателей, договоренностей, и более ничего. Я бы не стал тут искать какую-то политическую подоплеку. И когда наш президент высказывал пожелания о необходимости пересмотреть экономическую составляющую соглашения по пребыванию базы Ганси, других никаких вопросов в этой части не ставилось. Позиция Кыргызстана однозначна. Она согласована с другими странами, подписавшими Договор о Коллективной Безопасности. Поскольку ситуация в Афганистане еще не может быть названа полностью гарантированно стабильной и не закончена борьба с террористическими проявлениями, постольку база будет находиться здесь до решения этих задач. Я еще хочу подчеркнуть, что и россияне прекрасно понимают, что здесь нет никакой угрозы ни одной из стран, входящих, кстати, и в ШОС тоже. Ни как членам ОДКБ, ни как членам ШОС.

Фергана.ру: — Однако, так или иначе — это всех очень волнует…

Феликс Кулов: — С точки зрения каких-то угроз, что это будет направлено против третьей страны – это просто исключено. Там находятся транспортные, а не боевые самолеты. Я не вижу оснований для беспокойства.

Фергана.ру: — В свое время, когда Вы еще не были премьер-министром, Вы заявляли, что российская база в Канте не очень пригодна для совершения каких-то операций или транспортировки грузов, в том числе, и в направлении Афганистана, и что было бы неплохо для удобства каких-то военных операций разместить ее в Оше. Кто-нибудь просит Ош сегодня? Русские или американцы?

Феликс Кулов: — Никто не просит: ни русские, ни американцы. Находясь в местах «не столь отдаленных» в качестве политического узника, но, естественно, будучи в политике, я еще тогда высказывал это предложение, которое подсказывала сама логика. О том, что с военной точки зрения (я подчеркиваю: именно с военной точки зрения) базу россиянам целесообразно открыть в Оше. Если эта база направлена на борьбу с международными террористами, то главный удар, по аналогии с «баткенской войной», ожидает нас на этом направлении, на юге Ферганской долины. Нужно ли иметь для этих целей базу в Канте? Но базу разместили в Канте и сейчас обсуждать эту тему просто бессмысленно. База стоит. База должна развиваться. Развиваться с учетом проблем юга. Экономически, в военном и в тактическом отношении выгоднее иметь базу, конечно, на юге.

Фергана.ру: — Еще в июне текущего года прошли переговоры президента Киргизии с представителями крупного российского бизнеса, в частности, с господином Дерипаской. Были даже озвучены предполагаемые размеры инвестиций в алюминиевую промышленность и в гидроэнергетику – два миллиарда долларов. Сегодня инвестиционный процесс затормозился. Ведутся ли какие-то сейчас переговоры или возникли проблемы? Если да, то какие?

Феликс Кулов: — Проблемы не в президенте и не в премьер-министре, а в законодательстве. В соответствии с нашими законами передача в концессию, или приватизация, или иные какие-то действия, связанные с отчуждением собственности в энергетическом секторе должны в обязательном порядке получать согласие в парламенте. Парламент же программу разгосударствления и приватизации еще не утвердил. Курманбек Бакиев, еще, будучи в то время исполняющим обязанности премьер-министра, внес предложение в парламент, чтобы депутаты утвердили положения конкретных тендеров, чтобы определился круг концессионеров. Вместе с тем, не дожидаясь решения парламента, мы, тем не менее, проводим активную работу с российскими партнерами. Я возглавляю киргизскую часть киргизско-российской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Со стороны россиян эту комиссию возглавлял представитель Росатомпрома академик Кудрявцев. Но сейчас на его место заступил Сергей Кириенко, и у нас вопрос затормозился по чисто технической причине: новому человеку нужно вникнуть в ситуацию. Наша ближайшая встреча перенесена с декабря на начало следующего года.

Вместе с тем мы сейчас активно работаем с «Газпромом». Подготовили и направили в компанию на изучение ряд документов, в которых речь идет о сотрудничестве в области добычи, потребления газа и о создании совместного предприятия. Когда к нам придет такой мощный государственно-коммерческий гигант как «Газпром», это позволит и российскому бизнесу чувствовать себя увереннее. И для нас это конечно здорово, и для россиян это будет хорошим знаком. Я настаиваю, чтобы моя встреча с господином Миллером, которая в настоящее время готовится, и подписание документов состоялись чем скорее, тем лучше, в этом году.

Фергана.ру: — На территории Киргизии есть газ?

Феликс Кулов: — Ну, не такие большие запасы, но у многих есть надежда, что по некоторым геолого-морфологическим признакам газ у нас имеется. В небольших количествах газ и нефть мы добываем и сегодня. Поэтому надежда есть.

Фергана.ру: — Как Киргизия встречает зиму? Будет ли поставляться в Киргизию газ из Узбекистана?

Феликс Кулов: — Да. Будет. С узбекскими партнерами подписано соглашение о том, что поставки газа на территорию нашей страны начнутся с первого января. Я думаю, что у нас с этим не должно быть серьезных проблем.

Фергана.ру: — Узбекская сторона говорит о том, что у Киргизии перед Узбекистаном есть еще какие-то долги?..

Феликс Кулов: — Есть небольшие долги, с которыми мы рассчитаемся. У нас есть большие долги перед Казахстаном. С Узбекистаном мы, в принципе, рассчитываемся.

Фергана.ру: — Когда киргизские трудовые мигранты будут иметь возможность свободно и легально работать на территории России? Что сейчас происходит в этой сфере?

Феликс Кулов: — Вы знаете, у нас по этим вопросам очень хорошее взаимопонимание с российской эмиграционной службой, с российским правительством. И мне очень приятно, что нас поддерживает российское правительство, президент, депутаты Госдумы, есть поддержка на уровне регионов, на уровне губерний. Один из ярких тому примеров: приезжает представитель Пензенской области и просит, чтобы мы к ним направили специалистов в области животноводства, прежде всего овцеводства. Россияне готовы выделить ссуды, готовы встретить семьи, предоставить соответствующие условия, чтобы наши животноводы начали там разведение овец.

Я тогда поставил вопрос: а откуда мы возьмем этих животноводов? У нас есть горная Нарынская Область. Там есть специалисты. И мне сказали, что нужно будет организовать что-то вроде краткосрочных курсов по восстановлению русского языка. И вы знаете, это сразу же за собой такую цепочку идей повлекло. Поскольку россияне начинают приглашать нас, проблемой становится владение русским языком в достаточной степени, чтобы нормально справляться со своей работой в России. И это — «наш ответ Чемберлену», тем нашим ура-патриотам, которые говорят, что русский язык надо убрать из официальной сферы. Вот это яркий и очень красноречивый ответ. Главный трудовой рынок для нас – это все-таки Россия. Казахстан — на втором месте. Если в России сегодня для наших граждан создаются такие условия, то мы обязаны сделать все для того, чтобы русский язык не вышел из сферы употребления ни в коем случае. Русский язык для киргизов оказывается не просто языком межнационального общения, он оказывается экономическим инструментом. Язык национальный, государственный надо развивать, и нет в этом никаких сомнений. Но это ни в коем случае не должно происходить на фоне сокращения употребления русского языка. Два языка должны развиваться как два крыла птицы.

Мне одну очень хорошую цифру назвал министр обороны России Сергей Борисович Иванов: на двух третях территории Российской Федерации проживает восемнадцать миллионов человек. Всего лишь восемнадцать миллионов. Какие трудовые ресурсы заполнят это пространство? Учитывая, что население сокращается за счет старения, за счет смертности, и так далее, в скором будущем эта проблема встанет очень серьезно. Кто заполнит эту нишу? Представители других великих народов? Что в этом случае произойдет? Сделайте вывод сами. Или представители небольших республик, которые не могут ассимилировать основной этнос? Те люди, которые ратуют за то, что «Россия только для россиян», — они делают большую ошибку: уйдут небольшие национальности, малые народы, тогда это пространство заполнят великие нации. Поэтому лучше решать проблемы за счет множества небольших народов, которые населяли раньше бывший СССР, чтобы они заполняли этот вакуум.

Фергана.ру: — Возвращаются ли обратно в страну после киргизской «революции» лидеры оппозиции, политические эмигранты, чтобы строить новую родину?

Феликс Кулов: — Ну, такого массового исхода к нам из других стран я не вижу. Более того, один яркий пример: во времена гонения, во времена Акаева более двухсот членов нашей партии «Ар Намыс» («Достоинство») покинули страну. И в основном, конечно, устроились в западных странах. Это — активисты нашей партии. Но пока никак не получается, что бы они сюда приехали. Вот интересно! У многих на новом месте уже появились какие-то хозяйственные, оказывается, вопросы: жизнь возникает, человек зацепился. А бросить все… У людей появилась какая-то перспектива. Дети уже в тамошней школе, дома здесь на родине потеряны, работу надо искать заново. И с диаспорой в России также. Я беседовал с некоторыми представителями. Они говорят: мы посмотрели, что нет возможности иметь два гражданства, и были вынуждены приять российское. Я им отвечал, что правильно сделали. А что можно еще им сказать? Нужно же легализоваться. Семья, нужно ее кормить, нужно иметь работу. И в России человек может работать дворником, но зарплата несравнимо больше, чем здесь.

Надо ждать. Экономика начнет работать, а она сама себя регулирует. Вот мне приятно, что я вот буквально недавно получил письмо от человека, правда, уже не молодого, который пишет, что он — кандидат юридических наук, знает киргизский язык, родился на Иссык-Куле. Оказалось, что мы с ним в одной школе учились – в бывшей школе МВД (сейчас это Юридическая Академия). Он сейчас живет в Омске, но желает переехать в Кыргызстан и просит помочь ему с работой. У него прекрасные рекомендации от моих друзей. Я сказал: конечно, какой может быть разговор. Но таких людей мало.

Фергана.ру: — По некоторым оценкам, на территории юга Киргизии на нелегальном положении находится более тысячи беженцев из Андижана. В некоторых публикациях утверждается, что сейчас на юге Киргизии концентрируются антиправительственные группировки. Контролирует ли киргизская власть эти процессы и действительно ли на юге Киргизии есть какие-то боевики или террористы?

Феликс Кулов: — Я вам так скажу: никаких баз нет. Никаких структур, занимаются подготовкой террористов или боевиков, нет. Но нельзя исключать, что на нашей территории могут находиться люди, которые считают себя противниками определенных людей, должностных лиц, которые работают сейчас в Узбекистане. Потому что кто-то, может быть, был изгнан и так далее. Я это говорю к тому, что, как показали андижанские события, несколько киргизских граждан оказались на территории Узбекистана. И среди убитых, — тех, кто нападал на следственный изолятор. Поэтому мы это отрицать не можем, что есть какие-то недовольные люди, которые оказались в рядах напавших на СИЗО. Но это не говорит о том, что мы их готовим здесь или закрываем на это глаза.

У нас проживает восемьсот тысяч узбеков граждан Киргизстана, и более девяноста процентов из них — на юге Киргизии. И если среди них оказались, так скажем, криминальные элементы, это не означает, что мы их готовили. Поэтому такие обвинения мы не принимаем. И второй момент связан с тем, что граница прозрачная: там сотни километров открытой границы. Помните «баткенские события», когда члены ИДУ пытались пройти туда через горы, которые очень сложно контролировать?

Какие-то криминальные элементы просочились и могут проживать как на территории Узбекистана, так и на территории Кыргызстана, и иногда нарушать границы, — я не могу дать гарантий, что этого нет. Но это отдельные элементы, я подчеркиваю. Отдельные элементы, чему свидетельство — эти трупы среди нападавших. Но это не говорит о том, что у нас на территории были какие-то лагеря или еще что-то подобное. Это просто исключено.

Хочу подчеркнуть, что Киргизстан с Узбекистаном не только соседи. Мы как братья. У нас есть Договор о вечной дружбе. Мы хотим, что бы в Узбекистане, и на нашей границе, и на узбекской был всегда мир. Что бы у нас был торговый обмен, культурный, но ничего негативного. И узбеки в этом заинтересованы. Но, к сожалению, то, что произошло – те события – мы тоже болезненно это воспринимаем, потому что когда у соседа такое происходит, в этом нет ничего хорошего. Ни для них, ни для нас тоже.

Фергана.ру: — Феликс Шаршенбаевич, вопрос к Вам как бывшему милиционеру и бывшему зеку в одном лице: какой личный человеческий опыт Вам дала тюрьма?

Феликс Кулов: — На эту тему не думал. Но мне кажется, что я не изменился. Почему? Потому что связей с волей я не терял. У меня были достаточно разные источники получения информации. Я где-то обогатился, общаясь с простыми людьми. Там же таких вот в чистом виде криминальных, уголовных элементов очень мало. В основном там, как они сами себя называют, «мужики». Это люди, по разным причинам попавшие туда. Кого-то «сломало», кто-то за налоги… Там же были разные люди. Например, очень сильные компьютерщики, люди, хорошо разбиравшиеся в бизнесе. То есть, люди разного уровня…

Недаром говорят: от тюрьмы и сумы не зарекайся. И там — не сплошные отбросы общества. Вполне нормальные люди, волей судьбы оказавшиеся за решеткой. Хотя есть и запрограммированные на преступление уже профессиональные преступники. Они и там воровали. Такие просто не могут не красть. Были и наркоманы. Разные были люди. Я этого насмотрелся. С точки зрения личного познания людей это, конечно, было интересно. И было интересно познать себя в таких условиях. Какой я, оказавшись в этих условиях, что я из себя представляю? Это тоже один из моментов, который пришлось пережить.

И честно говоря, мне не стыдно ни за одну секунду прожитого там. Я ни в чем себя не уронил. Потому что там все открыто и там нет авторитетов по возрасту и так далее… Если ты нехорошо себя повел, то к тебе будет соответственное отношение, кто бы ты ни был, кем бы ты не был в прошлой жизни. Там все с чистого листа начинаешь. И поэтому я там имел человеческий авторитет.

В этой зоне было шестьсот человек. Из них где-то пятьдесят-шестьдесят так называемых «красных». Это бывшие работники внутренних войск, милиционеры и так далее. Остальные все – так называемые «черные». Там на две части делились. Я был политический заключенный. И мне говорили сами и те и другие: Вы за свою правду боретесь, и мы Вас за это уважаем. Отношение ко мне там было просто как к человеку, которого уважают и те, и другие. И при этом я не лез в их дела. Потому что у них там есть свои законы, которые не я там устанавливал, и не я их в силе отменить.

Вообще, это интересная тема для разговора и для размышления. Что такое колония? Это, грубо говоря, периметр за забором, по углам стоят вышки с солдатами, внутри живут люди, брошенные как бы на произвол судьбы. В колонии ночью никого нет. Где-то там наверху два человека – дежурные прапорщики без оружия, которые по рации сообщают, как обед прошел, вот и все. И это совершенно советская система. Колонистская, а не тюремная. В западных фильмах все камеры открываются одновременно, зеки выходят на площадку прогуливаться и так далее. Это их тюремный принцип. Вечером обратно загоняют. В колонии не так. Ты зашел, никого нет, ты сам по себе. И за десятилетия существования советской власти и такой системы, хочешь — не хочешь, вырабатываются определенные правила, неписаные правила.

Ну, например, с ножом открыто в зоне не ходят, не бравируют. Драться нельзя. Если хочешь драться, выходи на «запретку», то есть, за колючую проволоку, и там — кирпич из стены, и кто выживет, тот вернется в зону. Иначе каждый будет драться не по делу. Драки бывают, но за них наказывают. Если ты пьяный, то ты не должен это демонстрировать, потому не каждому это дано. Хотя, конечно, пьяные бывают, выпившие бывают. Но ты должен себя вести, как положено. Потому что там все «герои». И они быстро бы друг друга поубивали. Вот эти зеки на протяжении многих лет выработали вот эти правила.

И те, кто прошел большую жизненную школу, становились, как хорошо усвоившие эти правила, «ворами в законе». И они поддерживают эти правила. Например, одно из правил в колонии: если кто-то кого-то посадит на иглу, молодого, то у того, кто посадил на иглу, у того ломают, как они говорят, «все, что может ломаться». На воле, если кто-то кого-то посадил на иглу, то это их проблемы. В зоне этого делать нельзя.

При мне не было ни одного случая изнасилования. Там были так называемые «обиженные». Среди них были и «голубые». Человек пятнадцать, они жили отдельно. Среди них только два было голубых. Все остальные «по жизни» попали туда, потому что кто-то – ему, например, надоела эта суровая жизнь – он не выдержал и ушел туда сам. Они выполняют самую тяжелую работу: убирают туалеты, подметают.

И ни одного там, как это называется, не «опускали». Потому что это уже уходит в прошлое. Потому что это не то, что «не цивилизованно», а для этого должны быть очень веские, серьезные основания. Если это произойдет не по правилам, то с человека, который это сделал, могут спросить, и даже могут убить. Поэтому это очень рискованное дело для тех, кто захочет этим заняться.

Я никакого романтизма в той жизни не вижу. Это просто суровая действительность, которая заставляет вырабатывать жестокие законы не от хорошей жизни. И некоторые законы мне тоже не нравились. Это, к примеру, разделение по «мастям» на «мужиков» и так далее. Есть и моменты несправедливого отношения. Я иногда не выдерживал и пытался с этим разбираться. Потому что спокойно как человек не мог на это смотреть. Такие моменты тоже были. У меня тоже были враги среди тамошних наркоманов, например. Но это — жизнь. Тут никуда не денешься. Чтобы «разбираться» с ними (я же не имею возможности открыто вмешиваться), я должен был находить такие формы «разборок», чтобы и человека защитить, и в то же время не диктовать свои правила, которые будут нарушать их законы. Это очень сложно, кстати. А молчать не имел права — мне приходилось за кого-то заступаться.

Фергана.ру: — Этот опыт может пригодиться в должности премьер-министра?

Феликс Кулов: — Вы знаете, чему я там самому главному научился? Терпению и пониманию ситуации. Это тоже очень много дает. Наверное, помудрел. А в чем-то стал жестче. Это тоже есть. Я не скрою. Не жестоким, а жестче.

Фергана.ру: — Вы ощущаете себя на своем месте? Приносит ли работа удовлетворение?

Феликс Кулов: — Несмотря на то, что я на своем месте, пока удовлетворения от работы не почувствовал.

Фергана.ру: — Какой главный вопрос я Вам не задал, на который Вы бы сами хотели ответить?

Феликс Кулов: — Это вопрос о наших отношениях с президентом Киргизии Курманбеком Бакиевым. Я отвечу, что этот человек достоин уважения, и надо сказать, что он очень старается. И очень много переживает. Это видно по нему. По очень многим вопросам мы с ним советуемся. Все-таки он дважды был премьер-министром и этот опыт, безусловно, незаменим. В нем очень много положительных качеств. Это радует.

Фергана.ру: — Остается пожелать, что бы Вы скорее увидели плоды своих трудов и смогли получить от этого удовольствие.

www.fergana.ru

Директор Международного института стратегических исследований при президенте КР (МИСИ) Валентин Богатырев считает, что в геополитике, как и в жизни, уважают не большого, а сильного. Своим мнением о том, как складываются сегодня отношения с ближайшим окружением в регионе, он поделился в эксклюзивном интервью газете «Вечерний Бишкек».
–Как повлияла революция в нашей стране на отношения с соседями?
— Может быть, на фоне так много звучавшей в последнее время критики в адрес Кыргызстана из Ташкента, Пекина и Астаны выскажу парадоксальное мнение. Я считаю, что отношения с соседями стали меняться в лучшую сторону. Да, они были непростыми, остаются такими и сейчас. Но надо разделять предвыборную или постандижанскую риторику и реальные отношения. Впервые за многие годы в мае состоялся визит министра иностранных дел нашей республики в Ташкент. Узбекистан даже оказал нам гуманитарную помощь, и после долгого перерыва была открыта дорога через узбекскую территорию из Джалал–Абада в Ош. Острый андижанский вопрос не испортил отношений между нашими странами.
С казахской стороной идут переговоры о единой таможне. Заметно активизировались у нас их бизнесмены.
Большую помощь оказало нам и правительство КНР. Резко возросла интенсивность экономической жизни. Посмотрите на эти непрекращающиеся китайские ярмарки. Думаю, что перспективы улучшения отношений с соседями — огромные. И тезис президента Бакиева о том, что Кыргызстан должен “вернуться домой, в Центральную Азию”, говорит о приоритетах новой власти во внешней политике.
— Чье присутствие из трех супердержав здесь наиболее ощутимо?
— Реально — Китая, материально — США, идеологически — России. Но вообще–то у нас под боком еще одна будущая сверхдержава — Казахстан, и ее влияние растет очень высокими темпами.
— Закрепились ли позиции Назарбаева в Казахстане? Почему они так боятся экспорта “цветных революций”? В чем несхожесть их ситуации вокруг “смены власти” с нашей?
— Выборы в Казахстане закончились так, как это и предсказывалось многими аналитиками, в том числе и нами. Я не думаю, что кто–то в Астане особо боялся революций. Дело в другом: демонстрация минусов в постреволюционных странах была избрана как стратегия выборной кампании Нурсултана Абишевича. Людям говорили: если не хотите кыргызской нестабильности, украинских скандалов, грузинской бедности — голосуйте за Назарбаева. А нашего сценария у них не могло быть по многим причинам. Самые важные из них: это исторический оптимизм, подпитываемый нефтяными ресурсами, более высокий уровень жизни из тех же источников, да и оппозиция оказалась послабее и разрозненнее.
Таким образом, вопрос о том, победит ли на выборах испытанный временем казахский лидер, не стоял. Но дальше, после выборов? Что может нового сказать стране ее президент? Например, одна из проблем Аскара Акаева была в том, что после избирательной кампании 2000 года он не пошел на существенные шаги развития, продолжая работать в привычном уже поле. А народ хочет обновления, исполнения надежд, свежих решений. Возникает вопрос и о преемнике Назарбаева. Станет ли он казахским Дэн Сяопином или предпочтет подмосковную Барвиху? Ответ на это мы узнаем, наверное, скоро.
— Как серьезно на нас влияет ситуация в Узбекистане? Многое ли поменяет “естественный” уход Каримова?
— Конфликт вокруг беженцев — он ведь был порожден не нашими проблемами. То же можно сказать о роящихся вокруг Ташкента оппозиционерах и исламских радикалах. Исламское движение было все–таки Узбекистана, а не Кыргызстана. Их трудовые мигранты идут к нам каждое утро через границу не потому, что дома лучше с работой и доходами.
Каждой из сопредельных стран надо решать свои трудности, а не искать их источник у соседей. Это каноны цивилизованной внешней политики и просто порядочного поведения. Что касается смены власти, то, конечно, Каримов когда–нибудь уйдет. Время неумолимо куда в большей степени, чем враги Ислама Абдуганиевича. Вопрос в том, что будет после него. Кыргызстану как никому нужен стабильный сосед, тем более такой крупный, как Узбекистан.
Я вообще согласен с точкой зрения, высказанной как–то мне Медетом Садыркуловым, что мы сегодня — самая стабильная страна в Центральной Азии. Когда я так говорю в Казахстане, Китае или Узбекистане, возникает много недоумений, но поясняю это просто: когда вода в казане кипит, лучше, чтобы крышка была открыта.
— Можно ли ожидать форсирования событий в Узбекистане под давлением извне?
— Да, мы чувствуем интерес Запада в смене власти в Ташкенте. Об этом говорят не только санкции, пропагандистская кампания против узбекского лидера. Среди экспертов есть расхожая фраза о том, что, дав США 180 дней на вывод их базы, Каримов включил обратный счетчик дням своего пребывания на посту президента.
По историческому опыту мы знаем, что существовали различные технологии отстранения от власти неугодных правителей. От поддержки оппозиции и расшатывания ситуации изнутри до прямого вторжения или физического устранения. Любой из этих сценариев, если он вдруг будет реализовываться в Узбекистане, несет огромную угрозу и для нас. Если у соседей что–то произойдет, мало не покажется. Во–первых, появятся беженцы, которые в состоянии захлестнуть буквально всю нашу страну! Ну и потом, в Ферганской долине немало сторонников халифата. Они не дадут спокойной жизни для ее кыргызской части.
— При каких условиях Кыргызстан может стать более активным игроком в региональном масштабе?
— Если будет решать более успешно свои проблемы. Слабый сосед никому не нужен, он создает только головную боль. Кроме того, может быть, скажу странную для маленького государства вещь, но в некоторых вопросах надо нам избавляться от имперского самосознания. Мы, может быть, действительно народ с самой древнейшей в Центральной Азии историей. Но здесь, как в любви, надо каждый день доказывать заново, что ты что–то можешь. Прежние старания и заслуги не спасают.
— Способны ли мы противостоять внешнему давлению со стороны России, Китая, США?
— Да, если будем проводить самостоятельную, опирающуюся на свои национальные интересы политику и станем меньше попрошайничать, надеяться на зарубежную помощь. У нас ведь во многом была не внешняя политика, а сплошной бизнес: то торговали демократией, то территорией под базы.
В политике те же законы, что и в обычной жизни: уважают сильного, а не большого. А сила дается не за счет поддержки великих, а посредством собственной, внутренней опоры.

Беседовала Бермет МАЛИКОВА.
«Вечерний Бишкек».

Запрещенная партия «Хизб-ут Тахрир», внесенная в список экстремистских организаций, открыла в Кыргызстане свое издание. Наши же власти считают, что экстремизм нам не грозит. Свою оценку происходящим в нашей стране событиям дал руководитель отдела Центральной Азии российского Института СНГ Андрей Грозин, прибывший в Бишкек для участия в конференции «ШОС: дальнейшее развитие – шанс для будущего», организованной Фондом им. Конрада Аденауэра и Дипломатической академией МИД КР:

— Проблема религиозного и внерелигиозного экстремизма, к сожалению, становится все более актуальной для всех государств ЦА. Им надо быть готовыми к негативному сценарию. И, скорее всего, религиозный экстремизм будет пытаться завоевать все больше позиций в обществе, опираясь на ту разбалансированность всей системы власти, которая пока еще существует в Киргизии и которая, возможно, через какой-то определенный срок появится и в сопредельных с ней государствах. Я говорю это довольно уверенно,
т. к. все эти страны сейчас входят в период смены руководства, и очевидно, что смена эта не везде обойдется малой кровью. А соответственно — будут усиливаться позиции экстремистов, пытающихся играть на социальных и экономических проблемах.

— Как сторонний наблюдатель, оцените, пожалуйста, насколько у нас велики эти проблемы?

— Знаете, складывающаяся здесь ситуация представляется мне противоречивой. С одной стороны, со сменой власти появилось много проблем, решить которые одномоментно в принципе невозможно. Я имею в виду консолидацию новой элиты, создание иных рычагов управления, вопросы, связанные с Конституционным совещанием. С другой стороны, ситуация в Киргизии складывается достаточно позитивно, потому что все существующие сейчас рабочие проблемы, я уверен, страна постепенно преодолеет.

— Отношение к нам России в свете последних событий, наверное, стало несколько иным…

— Не сказал бы. Президент Владимир Путин, как вы помните, буквально через две недели после ухода Акаева сказал, что Россию не настораживает ни сложившаяся у вас ситуация, ни новое руководство, которое ему давно уже было знакомо.

— А американская авиабаза, расположенная у нас?

— Ну, здесь размещена и российская. В этом смысле Киргизия — вообще уникальное государство. У России нигде нет подобного положения вещей, по крайней мере, пока. В будущем, возможно, что-то подобное сложится и в Таджикистане – совместная военная база с Индией. Что же касается вашего вопроса, я не думаю, что у России есть какая-то резкая аллергия на американское военное присутствие в Киргизии. Российский политический класс, конечно, не един, поэтому там нет какого-то одного взгляда на это. Но большинство представителей российской власти из-за этого портить с вами отношения не собираются.

Беседовала Мария ПОСТНИКОВА

«Белый пароход»

Давление криминалитета на власть растет. Милиция, призванная бороться с организованной преступностью, сама нуждается в помощи. В случае если не будет приняты необходимые меры, государство может потерять контроль над ситуацией. Так считает выходец из системы МВД депутат Жогорку Кенеша Алишер Сабиров

— Алишер Ахмедович, необходимость реформирования системы МВД, кажется, ни у кого не вызывает сомнения. Но время идет, а дело не двигается дальше умных, красивых рассуждений. В чем причина пробуксовки?

— Проблема, на мой взгляд, в том, что тут недостает комплексного подхода. Периодически предпринимаются попытки модернизировать отдельные участки-секторы. Но нет понимания, что кардинальным образом должна быть перестроена вся система МВД. Сейчас, к примеру, актуализируется вопрос о разделении милиции на две составные части — на борьбу с криминальной, уголовной преступностью и милицию общественной безопасности. В России, впрочем, пошли по этому пути. За второе направление у них отвечает местное самоуправление: милиция находится в подчинении мэров городов или сельских властей. Криминальная же милиция борется с уголовной преступностью, занимается серьезными, тяжкими преступлениями, имеющими межтерриториальный характер.

— Что нам мешает перенять опыт россиян?

— Тут возникает множество вопросов. Как, скажем, назначать и обучать сотрудников, которые будут содержаться за счет местного бюджета?

— В Америке шерифы избираются…

— Этот путь теоретически приемлем. Такие эксперименты нашим МВД проводились, однако они не дают должного эффекта.

— Почему?

— Все-таки правовая культура в Америке несколько отличается от местных традиций. У нас в одном селе живут люди, находящиеся друг с другом в родственных и родовых отношениях. Данный фактор играет, чего греха таить, негативную роль. У американцев иное отношение к законам, они четко знают, что можно, а чего нельзя. А многие кыргызстанцы, увы, больны правовым нигилизмом. Возможно, после разделения милиции на криминальную и общественную стоит сделать следующий шаг — ввести выборность участковых. Для начала в городах. Чтобы определенный квартал, махалля выбирали конкретного человека и спрашивали с него за порядок.

— На днях принято решение о существенном: чуть ли не в два раза увеличить численность сотрудников органов внутренних дел.

— Это, думаю, вынужденная мера. Имеются объективные предпосылки: преступность, к сожалению, растет. И государство обязано каким-то образом реагировать на вызовы криминалитета.

— И все же насколько логично решение о дополнительном наборе, если власть не в состоянии достойно содержать уже действующих сотрудников милиции?

— Согласен, чисто механическое увеличение численности не даст требуемого эффекта. Наивно рассчитывать на существенные сдвиги, если рядовой в месяц получает 800 — 1000, офицер — 2000сомов. Где выход? Штаты надо расширять с условием, что сотрудникам будет выплачиваться нормальная зарплата. В парламенте уже в течение трех созывов говорю: если мы, государство, Минфин, не дадим милиционеру достаточное жалованье, он его возьмет другим путем. С наших же избирателей, впрочем. Почему трудно искоренить поборы работниками ГАИ? Почему на нашу патрульно-постовую службу жалуются, что она производит досмотры, и при этом пропадают деньги? Потому что милиционер тоже человек, и у него есть семья. Ему тоже хочется раз в месяц сводить жену в ресторан, кафе или на тот же концерт. Билет стоит 150-200 сомов, как тут поведешь? Именно государство, об этом открыто говорю в парламенте, само толкает нашу милицию на нарушения закона. Нищая милиция никогда не будет бороться с преступностью. Люди обращаются в милицию, а оперативную помощь не получают. В сельской местности, я знаю, когда звонят в милицию и говорят о произошедшем, там отвечают, что нет бензина: мол, приедем, если купите. Нельзя до такого уровня запускать дела. Государство, в конце концов, и создается для того, чтобы соблюдать правопорядок, бороться с преступностью.

— Выходит, государство беспомощно и свои функции в данной сфере не выполняет?

— Не совсем справедливо говорить о полной недееспособности органов власти. Речь о том, что государство должно видеть проблемы и решать их быстро, не откладывая в долгий ящик. Вот одно сравнение. Когда я после милицейской школы пришел в органы, на свою лейтенантскую зарплату мог спокойно слетать в Москву. И там неделю еще жить достаточно нормально. Или купить 10 мешков муки. Такой эквивалент был. А на что хватит нынешних 2000 сомов? Раньше милиция числилась в ряду уважаемых организаций, в нее стремились люди не для того, чтобы заработать деньги, а чтобы действительно защищать порядок. Поэтому еще раз повторяю, что высшее руководство обязано оказать помощь милиции. Иначе неизбежен дальнейший разгул преступности. Боюсь, тогда государство может вообще потерять контроль над ситуацией в стране.

— С чего все-таки, на ваш взгляд, следует начать?

Конечно, с увеличения зарплаты сотрудникам и повышения с них спроса. Перво-наперво здесь нужно хотя бы выравнять жалованье милиционеров с сотрудниками СНБ, военнослужащими Минобороны,которые получают в несколько раз больше. Сейчас кадры из МВД утекают в другие силовые структуры. Куда подастся, скажем, командир взвода внутренних войск, если его коллега из Минобороны получает совсем другие деньги?

— Когда же настанет черед структурных реформ?

А вот тут мы должны придерживаться принципа «поспешай не торопясь».

— Ив отношении уже апробированных в других странах новшеств?

— Что имеете в виду?

— Ну, кроме разделения милиции на две части, о котором вы сказали выше, можно назвать идею создания независимого следственного комитета.

— Это очень старый, «бородатый» вопрос. Действительно, в МВД России, Казахстана собрали из всех силовых структур следователей в одну кучу. Создали следственный комитет. Не сработало. Почему? Появилась проблема взаимодействия. Надо, скажем, этапировать человека на место происшествия для проведения следственных мероприятий. Председатель комитета пишет бумагу на имя министра внутренних дел. И так по любому действию. Уж не говорю о случаях, когда надо найти и задержать преступника. Если сейчас внутри МВД бумага через кабинеты идет 3-4 дня, то в тот период, когда шел эксперимент, насколько мне известно, бумаги шли по 3 месяца. Да, следователи стали чувствовать себя увереннее, хотя процессуально они и сейчас по закону независимы. Но потеря координации, возникшие бюрократические преграды негативно сказались на борьбе с преступностью. Словом, идея следственного комитета не сработала даже в таких крупных государствах, как Казахстан и Россия. Попытавшись внедрить его, мы рискуем наступить на те же грабли, что и с ГУИНом.

— А в чем конкретно тут допущена ошибка?

— По ГУИНу тщательно разбиралась депутатская комиссия, ее членом был и ваш покорный слуга. Мы установили, (наша оценка совпадает с позицией Минюста), что произошла механическая передача системы ГУИНа. Не было достаточной проработки финансовых, технических, оперативно-служебных вопросов. Когда колонии находились в системе МВД, они были пронизаны влиянием МВД. Любой следователь, работник угрозыска, по борьбе с должностными преступлениями знал, что человек, которого он посадил, находится в колонии. Он сопровождал его. Контролировал, как ведет себя, не совершил ли еще правонарушений, с кем дружит, что получает, какую ведет переписку. В то же время оперативные работники колоний работали на систему МВД: поддерживалось каждодневное практическое взаимодействие между угрозыском, следствием и колониями. Эта отработанная десятилетиями система разрушилась, когда ГУИН передали в Минюст. Все впали в эйфорию. МВД потому, что у него одной проблемой стало меньше. Минюст от того, что почувствовал себя крутой силовой структурой. На этой стадии не сработало и правительство.

— ГУИН повис в воздухе?

— Он стал бесхозным. Минюст не был готов к управлению колониями: они оказались для него чужеродными. Комиссия установила, что ни один министр юстиции не посещал исправительные учреждения. Разве это работа, разве это серьезное отношение к делу? На ситуацию в ГУИНе не обращали внимание правительство, администрация Президента. Еще один красноречивый факт. Оказывается, до сегодняшнего времени в администрации президента и аппарате премьер-министра Министкурировали юридические отделы, а не отделы правоохранительных органов. То есть те подразделения, которые исторически занимаются только документами. Получается, ГУИН со всеми его колониями в какой-то момент выпал из системы государственного управления.

— Депутаты не выясняли, кому конкретно из руководящих чиновников страна обязана таким провалом?

— Во время работы комиссии мы с людьми беседовали без протоколов. Мы их не предупреждали об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. В нашу обязанность входила лишь выработка общественно-политической оценки факта расправы над депутатом, сотрудниками Жогорку Кенеша. Уголовно-процессуальную оценку того, какие именно должностные лица виновны в случившемся, дает следствие.

— Тем не менее, парламентская комиссия внесла в Жогорку Кенеш проект постановления, в котором Президенту рекомендовалось рассмотреть ответственность бывшего заместителя министра юстиции Таштемира Айтбаева…

— Я, как юрист, всегда опираюсь на закон. Если за что-то наказывать — это должно быть сначала доказано. А доказать, подчеркну еще раздело следствия, которое еще не завершилось.

— То есть в данном случае ваше личное мнение расходилось с позицией комиссии?

— Да. Проект постановления готовился комиссией в составе семи депутатов. Свои решения она, как понимаете, принимает большинством голосов.

— Недавно на заседании Совета безопасности прозвучало, что существует угроза безопасности государства по многим направлениям. Вы могли бы выделить главное из них?

— Самая основная угроза — это разгул преступности. Растет организованная преступность, налицо ее беспрецедентное давление на государственную власть. Ныне ситуация такова, что зарубежные эксперты нам открыто говорят, что в Кыргызстане начинают править «Калашников» и «Макаров».

К. Мамбетов.

“Слово Кыргызстана”
9 декабря 2005 года