Интервью с Ахматбеком Кельдибековым, депутатом Жогорку Кенеша КР, председателем Комитета по бюджету и финансам.

— Ахматбек Кельдибекович, как Вы оцениваете нынешнюю политическую ситуацию в республике? На ваш взгляд, насколько она стабилизировалась, остаются ли предпосылки для ее очередного расшатывания?

— В принципе, уже можно сказать, что ситуация стабилизировалась. И если отдельные политики не будут ради своей личной выгоды предпринимать каких-то мер, к примеру, по расшатыванию тандема Бакиев-Кулов, то будет все нормально. Других предпосылок я не вижу.

— Что Вы можете сказать в отношении работы нового правительства. Удается ли ему справляться с поставленными задачами?

— Честно говоря, нынешний состав правительства очень слабый. Среди них нет инициативных министров. Я, конечно, понимаю, что оценивать министров, может быть, еще и рановато. Однако уже в процессе моей работы я засомневался в компетентности многих из них.

— Но ведь выбирали их вы…

— Мы выбирали из того, что представил Президент.

— У вас было право не утверждать представленные кандидатуры…

— Мы не пошли таким путем только потому, что не было времени ждать. Вы же знаете, что плохое экономическое положение новое руководство постоянно связывало с несформированным правительством. И потом, процессы шли, а в отсутствие легитимного правительства не с кого было спрашивать. В такой ситуации мы решили поддержать представленные кандидатуры. Посмотрим, если сдвигов в экономики не произойдет, то парламент будет требовать смены правительства.

— Кстати, по поводу последнего утверждения вице-премьер-министра. Был ли этот выбор также результатом отсутствия альтернативной кандидатуры, представленной Президентом?

— За других депутатов я не могу отвечать. Но что касается меня, то этот выбор я сделал, исходя из результатов его прежней работы.

— Как бы то ни было, жизнь продолжается, и сегодня все гадают, каким будет бюджет 2006 года. Есть мнение, что представленный Минфином вариант далек от реальности. В частности, исполнение его доходной части, которая составляет более 22 млрд. сомов, ставится под сомнение…

— 22 млрд. сомов — такой цифры в представленном проекте бюджета я не видел. А 22 млрд. сомов, это консолидированный бюджет. В представленном проекте бюджета доходная часть составляет 19 млрд. сомов. И вот с этой цифрой я не согласен. Доходную часть бюджета Минфин рассчитал по старой методике из расчета роста экономики в пределах 5,5%. Между тем, Президент поставил перед правительством задачу достичь 8%-го роста экономики.

— Возможно, Минфин убежден, что достичь 8%-го роста в нынешних условиях не совсем реально, поэтому так и посчитал.

— Я считаю, что так нельзя. А для чего тогда Президент ставит задачи перед правительством? Как раз пришел тот момент, когда правительство может поставить перед собой амбициозные цели. А что касается исполнения, то, на мой взгляд, 19 млрд. сомов можно исполнить без особых усилий. Другой вопрос, что этих денег не достаточно для того, чтобы что-то изменить. Поэтому я считаю, что Минфин обязан пересчитать бюджет согласно поставленному Президентом условию.

— Сегодня Минфин предлагает изменить ставки некоторых видов налогов, в частности, акцизных пошлин. Вам известно, насколько эти изменения обоснованы? Имеются ли у Вас конкретные расчеты, что это даст?

— Таких расчетов не было, поэтому этот вопрос выносился на заседание комитета несколько раз. В конце концов, мы получили хоть что-то. Я уже говорил, что у правительства нет политики по акцизному налогу. К слову, ставки по нему не меняются уже в течение 10 лет.

— Насколько известно, Жогорку Кенеш готовит свой альтернативный вариант бюджета. Насколько он будет отличаться от того варианта, что представлен Минфином?

— Мы постараемся разработать реальную доходную часть бюджета. Расходную его часть мы трогать не будем, так как считаем, что делить деньги — много ума не надо. В целом же, по нашему альтернативному бюджету доходная часть составит 21-22 млрд. сомов.

— Проект бюджета на 2006 год разработан с учетом изменений по налоговым ставкам. Однако новый Налоговый кодекс еще не принят. В такой ситуации не возникнут ли противоречия между проектами бюджета и Налоговым кодексом? Ведь известно, что 80% доходов бюджета составляют налоговые поступления.

— Противоречий, на мой взгляд, не должно быть. Я думаю, палата поддержит нововведения, в частности отмену НДС на сельхозпродукцию, снижение до 10% налога на прибыль и подоходного налога. И потом, мы ведь в одном месте убавили, в другом — прибавили. Все это было сделано с целью поддержать наших производителей и переработчиков.

— Как Вы думаете, сколько времени парламент будет обсуждать проект бюджета на 2006 год? Сколько реально необходимо времени, чтобы обсудить его во всех деталях?

— В принципе, если взяться за это дело как следует, то его можно было бы обсудить и принять за неделю. В то же время я не вижу ничего страшного в том, если принятие бюджета затянется до января. Главное, мы должны принять оптимальный для нашей страны бюджет.

— Как Вы думаете, будет много спорных вопросов в отношении него?

— Думаю, много.

— А не будет ли этот вопрос политизироваться?

— Не будет.

— И давление на депутатов никто не будет оказывать?

— Давления не будет.

— Почему вы так считаете?

— Потому что депутаты в нынешнем парламенте не те, чтобы оказывать на них давление, слишком принципиальны. Вот я, к примеру, не могу представить, чтобы на меня кто-то давил. Все переговоры будут происходить только в рамках увеличения доходной части бюджета и оптимизации главного финансового документа.

Беседовала Рената ЕСЕМБАЕВА

OP | www.pr.kg

Зная не понаслышке о тяжелом положении в родной республике, я все же испытал боль, когда увидел в одной из наиболее авторитетных российских газет статью «Киргизией правит не президент, а криминал». После 24 марта обстановка в республике, действительно, резко изменилась к худшему. Рушится экономика. Стабильное государство превратилось в бурлящий котел, способный в любой момент взорваться и разнести страну вдрызг. На поругание отдан предыдущий пятнадцатилетний труд кыргызстанцев — всех вместе и каждого в отдельности. Травят, подвергают моральному террору людей, верой и правдой служивших Отечеству. Страну потрясли громкие заказные убийства депутатов Жогорку Кенеша. Криминал открыто заявил о своих претензиях на власть. В криминальном же государстве ни я, ни мои соотечественники жить не хотим. И с криминализацией страны никогда не смиримся!

В обществе назревает острый внутренний, пока еще не вырвавшийся наружу, протест против продолжающегося нагнетания революционной истерии и демагогии, героизации личностей, которые организовали мартовский мятеж. Теперь, когда прошел пьянящий угар тех дней и наступило тяжкое похмелье, все яснее стало, что это была вовсе не революция. В Кыргызстане, например, хорошо знают профессора Зайнидина Курманова. Он был в акаевские времена одним из наиболее рьяных оппозиционеров. Теперь даже он признает, что в марте все «закончилось как обычный переворот. Или даже бунт». Его мнению можно доверять, когда он говорит: «Чего уж тут скрывать, всем известно, что криминалитет принимал участие в революции — давал деньги, отправлял людей+ Задарма же не бывает. И теперь они заявляют претензии на политическую власть и легализацию».

На фоне возрастающих изо дня в день внутренних угроз национальной безопасности поразительны паралич нашей государственной власти, отсутствие у нее совести и политической воли. Для вдумчивого наблюдателя причины этого очевидны. Алчные вожделения возобладали у новых руководителей над интересами общества. Они позаботились в первую очередь о собственных корыстных интересах. Отдав для начала столицу на разграбление толпам погромщиков и мародеров, затем сами приступили к растаскиванию национального имущества. Торопливо созданная под предлогом ревизии движимого и недвижимого имущества Акаевых «комиссия Усенова» занялась дележкой «большого национального пирога» между новыми хозяевами страны. При всем старании акаевской доли в огромном списке объектов не нашли, но зато «комиссионеры» уяснили, «где что лежит» и «как самим побольше урвать».

Так повелось в истории, что издревле живущие на земле Ала-Тоо люди дорожат не только своим собственным добрым именем, честью своей семьи и сородичей, но и достоинством родной страны, ее репутацией в окружающем мире. И чувство большой тревоги вызывают зарубежные оценки наших нынешних дел. Не меньше чем от «птичьего гриппа» опасаются исходящей из Кыргызстана революционной заразы, разносу которой помогают некоторые иностранные покровители. Соседи боятся разрастания в нашей республике криминалитета и наркомафии с их трансграничными экспансионистскими аппетитами.

Где же выход? Как справиться с надвигающимися внутренними угрозами, способными расколоть страну, подорвать ее национальную безопасность? Как преодолеть риск превращения республики в международного изгоя? Столь острая постановка вопроса неизбежно вызывает отторжение в правящих кругах и в той части общества, которая еще не освободилась от революционного дурмана. Но лучше называть вещи своими именами, чем подделываться под мнение «власть предержащих» или подобно страусу прятать в минуту опасности голову под крыло.

Кыргызстан не единственная страна в мире, которая в своей истории проходила через опасные рифы. В нашей собственной многовековой национальной истории накопилось множество примеров, когда давались достойные ответы на возникающие вызовы. Человеческий опыт не знает иного более эффективного средства борьбы с опасностью, чем общенациональное единение во избежание раскола общества на «наших» и «ваших», дробления людей по национальным, региональным, клановым и родовым признакам, по политическим, социальным и иным мотивам, по личной преданности и т.д.
Как патриот и гражданин я категорически протестую против навязываемого нам «революционерами» деления общества на «ваших» и «наших», возведения баррикад на неостывшем послемартовском пожарище. Почему нас, общими усилиями строивших новый независимый Кыргызстан, делят на два сорта? Почему устраиваются гонения и судилища против тех, кто в акаевские времена честно выполнял свой долг перед народом и государством? Пусть власти не забывают, что начали свою работу после марта не с чистого листа, не на голом месте. Они получили обустроенную страну, прошедшую через сложные переходные испытания. Принижать, шельмовать наше общее достояние мы не позволим!
Нынешнее руководство страны все еще, похоже, живет в плену опасной политической иллюзии, что пользуется поддержкой большинства населения, «держит Бога за бороду». Если в революционном пылу симпатии к вдохновителям и организаторам мартовского госпереворота и возникали, то после восьми с лишним месяцев бесславного правления и провалов по всем линиям, у многих наступило отрезвление. Вновь и вновь подавляющее большинство кыргызстанцев ностальгически возвращается памятью к предыдущим благополучным временам. И чем больше пытаются принизить и опорочить тот период, тем светлее представляются ушедшие времена. Тогда мы видели свет в конце туннеля. Теперь он замурован.

«Акаевско-бакиевский разлом» стал в настоящее время главным тревожным явлением в нашей национальной жизни. Имя Акаева из нашей памяти и национальной истории вычеркнуть невозможно. Имя же Бакиева еще не стало знамением и общенациональным символом. Июльская избирательная цифирь никого не убеждает. Однако столь простую азбучную истину новые правители все еще не понимают. Вместо того чтобы сужать, заделывать возникший разлом, власти продолжают его усердно расширять. Рухнули имущественные обвинения в адрес Акаева, которые априори пыталась предъявить ему комиссия Д. Усенова. Обанкротился в своих попытках найти акаевские миллиарды за рубежом экс-генпрокурор А.Бекназаров. Но Акаева и его семью в горячечной политической мстительности и до сих пор не оставляют в покое. Повторяемые изо дня в день басни о сказочных акаевских богатствах начинают вызывать у людей усмешки. Где акаевские дворцы, заводы, фабрики и т.д. и т.п.? Получается, что он работал для страны более бескорыстно, чем нынешние правители. Травля и шельмование экс-президента позорят нашу страну. Доколе?
В разных странах процессы, происходящие ныне в Кыргызстане, имеют различные названия: охота на ведьм, маккартизм, бериевщина, преследование инакомыслящих и самое мягкое — нарушение прав человека. Экс-президент в отношении своих политических противников был незлобивым правителем, крайне редко показывал свой строгий президентский норов. И уж если тот период цинично называют «акаевщиной», то к нынешнему этапу несмываемый ярлык «бакиевщина» может приклеиться навсегда.

Мое глубокое убеждение состоит в том, что пока мы не заделаем «акаевско-бакиевский разлом», не преодолеем деления общества на «ваших» и «наших», не прекратим гонения на Акаева и членов его семьи, на людей, честно и добросовестно трудившихся на своих постах в акаевский период, ничего хорошего мы в стране не получим. Будем ковылять на двух костылях, набивая синяки и шишки, на межрегиональных, межродовых и межклановых рытвинах и ухабах. Со стороны высшей власти необходимы лишь здравый смысл, человеческая совесть, забота о моральном здоровье нации и — главное — политическая воля.
Отдаю себе отчет в том, что вышеизложенное вряд ли дойдет до высоких персон, определяющих ныне национальную политику. Среди них много угодников-подхалимов, которые ограждают главу государства от правдивой информации. Таких было немало и в окружении Акаева, что не в малой степени сказалось на его президентской судьбе. Главное, чтобы данные мысли дошли до ума тех, кто их прочтет и доведет до родных, близких, знакомых. Мы, взятые вместе, сильнее правителей. Мы их выбираем, а не они нас. У нас нет оружия, но есть решимость. В Белом доме в бишкекских властных структурах должны, наконец, это почувствовать. Разве судьба «локомотива тюльпановой революции» Р.Отунбаевой, которой народ на недавних парламентских довыборов отказал в доверии, не является индикатором крутого перелома в настроениях нашего общества?

Врачевание нашей главной национальной болезни заключается, таким образом, в устранении созданного искусственно, по корыстным политическим мотивам «акаевско-бакиевского разлома» Разломы, как известно, сопровождаются трещинами, а их в нашем обществе накопилось немало. Вызывает, например, тревогу возня вокруг национального парламента. В мире, пожалуй, нет ни одной страны, за исключением сугубо парламентских республик, в которой отношения между исполнительной и законодательной ветвями власти складывались бы без шероховатостей и конфликтов. Наш Жогорку Кенеш не исключение. Но линия на его разгон, скорее всего инспирированная свыше, чревата непредсказуемыми последствиями. Я не отношусь по принципиальным соображениям к числу почитателей нынешнего состава Жогорку Кенеша. Но опасаюсь новых встрясок. Посеявший ветер может пожать бурю.

Повеяло после марта советским запашком вокруг свободы слова. Простор дается тем, кто поет в адрес новых властей «аллилуйя», и перекрывается кислород журналистам с объективным взглядом на происходящие события. Вводится цензура, чего никогда не бывало в акаевские времена. Жаль, например, что не удалось увидеть программу «Злое перо» на тему о национальной идее и стратегии развития государства с участием М.Иманалиева и М. Кабылбекова. Звонок этот прозвучал пронзительно тревожно.
Нынешний «раздрай» в кыргызском обществе достиг критического уровня. Это было достаточно откровенно признано и на недавнем заседании Совета национальной безопасности республики. Предложения звучали разные, например, о существенном увеличении численности правоохранительных органов и др. Но разве национальное спасение заключается в дополнительных нескольких тысячах милиционеров? Это было бы слишком просто и примитивно. Врачевать надо общество, и прежде всего освободить народ от страха, от нагнетания антиакаевской истерии, от различных фобий, от привнесенной из-за океана сектантской веры в разноцветные революционные таблетки. Они не лечат, а калечат.

Пусть те, кто до сих пор «держит зуб» на Акаева вспомнят те мысли и методы, которые он использовал в своей президентской деятельности. Он твердо следовал своему кредо: «Стабильность и эволюция лучше, чем революция». Первый президент постоянно подчеркивал мудрые наставления китайского лидера Дэн Сяопина о реформах, развитии и стабильности в их правильном сочетании. Теперь мы революцию сполна испытали на собственной шее.

А.Акаеву как ученому, несомненно, помогало знание процессов, происходящих в сложных социальных и природных системах, глубокое понимание механизмов, которые обеспечивают их устойчивость. Наверное поэтому республика имела возможность жить почти 15 лет в условиях стабильности. Мартовская же дестабилизация стала следствием сговора мощных внешних сил с внутренней «агентурой влияния», подкрепленной крупными заокеанскими финансовыми инъекциями. В народе все чаще говорят о чужеродном иностранном ярме. Не назревают ли новые точки конфликта?

У инициаторов и организаторов мартовского государственного переворота жажда власти взяла верх над всеми иными интересами. Расплачиваться же за пагубные последствия приходится всему нашему народу, нужды которого новая власть отодвинула на второй план.
Отечество в опасности! Эти слова ныне должны звучать набатом, для каждого кыргызстанца, искренне болеющего за свою страну.

Кенешбек Муратбеков к.п.н.

www.analitik.kg

Три года назад, во время избрания в парламенте главного правозащитника страны, накалялись аксыйские события. Сразу после того, как большинство проголосовало за своего же коллегу Турсунбая Бакир уулу, Азимбек Бекназаров, взяв его под руку, увез освобождать более сотни аксыйцев. Это было первое обращение по факту незаконного задержания граждан, и оно было решено положительно.

— Турсунбай Бакирович, Вам иногда не кажется, что Вы взяли на себя слишком большой объем задач?

— Да, вы угадали. Будучи еще председателем Комиссии по защите прав человека при прежнем президенте, я осознал, что защищать права человека — это трудная и очень ответственная работа. В отличие от нынешнего председателя Комиссии Акунова, у меня тогда не было даже своего кабинета, автомобиля и я не получал зарплату от президента. Вы, наверное, помните, что я был оппозиционным депутатом.
После избрания Омбудсменом мытарства мои из-за отсутствия здания продолжились. Только спустя три месяца, после вмешательства президента, предоставили два варианта здания. Но президент о здании, в котором ныне распологается дипакадемия мне сказал примерно следующее: «А Вы не заметили трещину в фундаменте? А если оно обрушится, то обвинят учитывая наши взаимоотношения президента в том, что специально он дал омбудсмену ветхое здание». После чего нам предоставили наш нынешний офис по улице Московской.

В первый год нашего существования, что было обидно, государство выделило на нашу деятельность всего 4 млн. сомов. Наши сотрудники тогда подсчитали, что на защиту одного гражданина приходится по 80 тыйынов. Мы встали на ноги с помощью БДИПЧ ОБСЕ и ПРООН. Когда «родная» власть отказалась помогать офису Омбудсмена, БДИПЧ выделило 60 тысяч евро на закупку оргтехники, других необходимых вещей.
Я думаю, что с созданием института Омбудсмена мы даже запоздали. Люди давно жаждали появления органа, который бы встал на защиту их прав. В первый же год к нам обратилось 14 тысяч человек. Практика стран Европы и СНГ показывает, что в первый год поступало к ним не более 2 -3 тысяч обращений.

— Что является показателем хорошей работы Омбудсмена? И каковы ваши показатели на сегодняшний день?

— Главным показателем является процент положительно решенных жалоб. На сегодняшний день он составляет 35-37%, то есть по каждому третьему заявлению нам удается защитить интересы граждан. В прошлом году к нам обратилось 15 тысяч человек, на третий год работы – за 10 месяцев этого года обратилось уже 22 тысячи человек.

— Не изменилась ли структура со дня образования института?

— При определении структуры мы взяли за основу опыт института Омбудсмена Польши. Для сравнения: там штат составляет 237 человек. У нас в центральном аппарате и региональных представительствах всего работает 88 человек. Теперь вышел Указ президента от 30 ноября о сокращении численности сотрудников до 79 Что касается структуры, то одна инспекция занимается нарушением прав на судебную защиту. Вторая инспекция – защитой прав лиц, находящихся в местах лишения свободы. Третья инспекция – семейным правом. Есть инспекция по гражданским и экономическим правам, правам человека в сфере образования, здравоохранения, культуры, военнослужащих и членов их семей, на жилье, труд, социальное обеспечение, соотечественников за рубежом и т.п. Чем дальше от столицы, тем больше нарушений прав человека, и поэтому также действует мобильная инспекция. У кыргызского Омбудсмена прав больше, чем у омбудсменов в других странах. Помимо всех других функций, мы можем представлять в суде интересы, к примеру, несовершеннолетних или психически больных людей.

Кроме того, мы разрабатываем свои предложения в области законодательства. Омбудсмен законодательной инициативой не обладает и потому приходится «упрашивать» Правительство и Жогорку Кенеш принять те или иные поправки в законы. Первое наше обращение было связано с многочисленными жалобами от приезжающих в столицу жителей дальних регионов: без наличия паспорта их могут посадить во временные изоляторы, понятно, что органы милиции начинают требовать с них денег. И поэтому мы обращались к законодателям с просьбой отменить институт прописки. Тем более, что это противоречит заложенному в Конституции страны принципу свободы передвижения граждан страны. К сожалению, нас не поддержали.

Главная задача Омбудсмена – не доводить дело до суда. Но порой приходится сталкиваться с трудностями. Некоторые чиновники до сих пор не понимают серьезность и важность актов реагирования. Бывает, что судьи не допускают к участию в судебном разбирательстве представителей Омбудсмена.

— Кстати, становятся ли публикации в СМИ основанием для расследования?

— Если появляется статья, касающаяся нарушения прав человека, то мы немедленно реагируем и начинаем свое расследование. Большое внимание мы уделяем защите прав детей, и обращение детей к президенту, опубликованное в вашей газете, стало основанием для начала расследования.

— В каких условиях сегодня Вы работаете? Позволяют ли эти условия быть институту Омбудсмена эффективным?

— Ранее здание нашего офиса было приспособлено под таможню – во многих кабинетах нет окон, а значит — естественного освещения и свежего воздуха. Я уже беспокоюсь за здоровье своих сотрудников, потому что иногда им приходится работать сутками — люди обращаются к нам даже по ночам. Только на третий год я отвоевал увеличение финансирования, но сегодня нам срезают одну треть бюджета…

— … по-моему, Вы запрашивали 22 млн. сомов?

— Из них из бюджета нам выделили лишь 12 млн. сомов. Мои сотрудники сидят по 7-8 человек в кабинетах, по 3-4 человека за одним компьютером. Зарплата невысокая, в реестр госслужащих их включили только в прошлом году, благодаря чему мы намереваемся сделать небольшие прибавки к зарплате. Недофинансирование института Омбудсмена грозит тем, что мы можем потерять те кадры, которые мы обучили за два — три года работы. Люди уходят, потому что финансовые вопросы не решаются. Сейчас мы не можем «выбить» три автомобиля. Мы не иномарку, как некоторые, хотим приобрести, а дешевые «Жигули». В министерстве финансов ссылаются на то, что есть поручение о сокращении количества служебных автомобилей. Но это касается государственных ведомств, которые существует уже давно. Материальная база Омбудсмена еще не сформирована, нам всего третий год, так о каком сокращении может идти речь? Как сокращать то, чего нет?! На правах человека ведь не экономят! Общеизвестно, что инвесторы приходят в те страны, где государство защищает права граждан.

— К слову, имеют ли право ваши сотрудники проводить инспектирование предприятий с долей иностранного участия?

— Да, такое право заложено в законе. Инспекция охватила крупные компании, такие как «Кумтор» и «Кока-Кола». Мы одними из первых обратили внимание на деятельность золотодобывающего предприятия. После этого факт захоронения вредных веществ всего в 60 км от озера стал общеизвестен. Хвостохранилище рассчитано всего на 8–балльное землетрясение. Недавно произошедшие в Юго-Восточной Азии и Пакистане землетрясения должны были бы дать пищу для раздумий правительству. Кроме того, вышедшую из строя технику на «Кумторе» закапывают в гору, тем самым нанося вред экологии. Как нам объяснили, продавать им невыгодно, так как дело это хлопотное – легче автомобили закопать, чем проводить растаможку и т.д. Также я побывал на леднике Петрова — воду для очистки пород, которые добываются для получения золота, берут из ледника, а затем возвращают. Мы всегда считали, что у нас не будет проблем с водой. Оказывается, идет загрязнение вод. Конечно, по словам кумторовцев, вода очищается, но эта вода попадает в реку Кумтор, а затем в Нарын. И гарантии того, что здоровью не только наших жителей, но и жителей соседних республик ничто не угрожает — нет. К большому сожалению, к нашим обращениям ни президент, ни правительство, ни депутаты не прислушались. Но благодаря проведенной проверке, в прошлом году удалось добиться компенсации жителям сел, пострадавших вследствие аварии на Барскооне, которую задолжал «Кумтор», и то тогдашние губернаторы и акимы раздавали ее от своего имени.
Проверке подвергаются иностранные фирмы, где эксплуатируется труд наших граждан. Так, в ходе последней инспекции наши сотрудники обнаружили много швейных цехов, открытых здесь китайскими гражданами. Наши девушки работают на них днем и ночью. По некоторым фактам мы намерены обратиться с актами реагирования в прокуратуру, инициировать заведение уголовных дел. Особенно в отношении предприятий, где грубо нарушаются права человека путем проведения, якобы, испытательного срока — зарплату за отработанный срок не выдают и при этом еще и отбирают паспорт.
В то же время, если предприятия работают в рамках закона, мы защищаем их права. В частности, были обращения от иностранцев, и чаще всего их причина — незаконные проверки со стороны налоговиков. К примеру, нам удалось защитить от незаконных действий налоговиков магазин «Osse».

— Вообще, применение испытательного срока является законным?

— Любой труд, согласно Конституции и Трудовому кодексу КР и международным конвенциям, подписанным нашим государством, должен вознаграждаться.

— Но зачастую сами граждане соглашаются на любые условия работодателя, ведь уровень-то безработицы высок…

— Да, безработица у нас остается высокой, и поэтому я всегда выступал за бесплатное предоставление паспортов. Произошедшая паспортная история — это ошибка правительства, бессовестные чиновники сделали на ней большие деньги. В итоге — люди не могут выехать за рубеж, где они находили бы более достойный заработок. С новыми пластиковыми карточками ведь дальше Георгиевки не уедешь. Получается, что самые бесправные на постсоветском пространстве — кыргызстанцы.

— Законодательство таково, что посадить в тюрьму могут за банальную кражу курицы. Считаете ли Вы правильным ввести административное наказание за подобные преступления?

— Да, такие случаи встречались в нашей практике. В 2003 году мы помогли получить свободу человеку, отбывавшему срок в тюрьме за кражу кур. В приговоре суда была записана общая сумма кражи – 800 сомов. Его осудили на шесть лет. Государству его содержание обойдется гораздо дороже, более того — он выйдет оттуда матерым преступником. Встречаются ошибки следователей и судей. К примеру, в Оше за кражу килограмма орехов осудили совсем другого человека.

Меня всегда удивляет, когда руководство МВД отчитывается в процентах. Объективность этих показателей весьма сомнительна. Опять-таки из нашего опыта, одному наркоману в РОВД было «пришито» 66 краж. Все нераскрытые в районе преступления приписывались ему. Дают наркотики либо деньги, он подписывает признание. Еще один наглядный пример: парень, которого обвиняли в попытке покушения на Аширкулова, тоже был наркоман. Когда мы проводили инспекцию в СИЗО №1, его пытались спрятать от нас. Он нам признался, что не виноват, вину на него навешали.

— Волнения в колониях, апогеем которых стало убийство депутата, вроде бы стихли. Что теперь?

— В тот день, когда комиссия во главе с депутатом Акматбаевым выехала в колонию №31, к сожалению, к участию в ней не допустили нашего представителя – мол, женщине среди них не место. Я говорю «к сожалению», потому что, будь там наш представитель, трагической смерти депутата может быть не произошло бы. Мы до этого уже проводили инспекции в этих колониях и знали обстановку. К тому же мы могли бы выступить в качестве арбитров. Теперь же трудно выяснить истину – две стороны дают противоположные версии произошедшего.

Провели обыски в колониях. А что дальше? Нужно найти виновных среди тех, кто охраняет тюрьмы. В тюрьмах изготавливают ножи, но не автоматы. Как они попали туда, как попали наркотики, кобылы, козы? Нужно провести расследование в отношении коррумпированных сотрудников ГУИН и в целом Минюста. Если бы среди них не сложилась такая ситуация, то не было бы смерти четырех человек.

Это хорошо, что правительство изыскало 10 млн. сомов для колоний, но этого явно недостаточно. Нужно решать вопросы с жильем для работников колоний. Многие из них живут в общежитиях. Во многих колониях до нашей инспекции не было врачей – далеко ездить: зарплаты хватает лишь на дорогу туда-обратно. Вообще же надо сокращать численность заключенных минимум в три раза по примеру Литвы — там число заключенных на сегодняшний день составляет около 6 тысяч. А было три года назад как у нас – около 17 тысяч осужденных.

— В скором времени предстоит избрание третьего заместителя Омбудсмена? Известно, что Вы сами кандидатуру не предлагаете, с чем это связано?

— Представлены две кандидатуры – моего уполномоченного представителя в ЖК Т. Кошокова и Ж. Толбашиевой. По моим данным, депутаты хотят представить еще третью кандидатуру. Что интересно, согласно закону об Омбудсмене представлять кандидатуры заместителей должен Омбудсмен, а по закону « О регламенте ЖК» депутаты ЖК. Но я понимаю, что поскольку мою кандидатуру все равно не пропустят, то не стоит возражать по этому поводу. Тем более, что я был депутатом и прекрасно знаю, как голосуют депутаты. Кого они выберут, с тем я и буду работать. С другой стороны, возникает проблема – нового работника мы не можем элементарно обеспечить рабочим местом, другими условиями труда.

— Признан ли институт Омбудсмена Кыргызстана международным сообществом?

— Нас признали, об этом свидетельствуют приглашения к участию в международных ассамблеях и конференциях. Так, недавно я принял участие в 9-ой сессии Азиатской Ассоциации Омбудсменов, заместитель С. Шер-Нияз – в работе Омбудсменов стран Восточной Европы и СНГ. К слову, Европейский Институт Омбудсменов на три года освободил Кыргызстан от уплаты членских взносов, в следующем году мы будем платить со скидкой в половину суммы. К сожалению, Азиатская Ассоциация не предоставила нам такой льготы. Мы подали заявление на вступление в международное сообщество Омбудсменов.

Интерес к Кыргызстану очень велик, потому что в нашей стране, в плане защиты прав человека, ситуация лучше, чем в других странах центральноазиатского региона.

Беседовала Наргиза Кожомкулова

OP | www.pr.kg

Новые скандалы вокруг имени экс-президента и его дочери, раздутые официальными СМИ Кыргызстана, вызвали неоднозначную реакцию в обществе. Как показывают отклики читателей, большинство людей возмущены тем, что глава всесильного чекистского ведомства столь откровенно пытался очернить Бермет Акаеву. Интернет-газета «Белый пароход» обратилась с предложением к Бермет Аскаровне самой прокомментировать ситуацию. Вот что она заявила в эксклюзивном интервью «БП».

— Заявление главы СНБ Таштемира Айтбаева о Ваших отношениях с депутатом Баяманом Эркинбаевым вызвало очень неоднозначную реакцию. У многих его слова вызывают сомнение, тем более, что депутат — убит. Скажите, как все обстояло на самом деле?
— С Баяманом Эркинбаевым я виделась всего несколько раз в своей жизни, может быть, 3-4 раза. И практически никаких отношений — ни дружеских, ни деловых — у нас не было. Однако за день до его гибели я действительно с ним встречалась. Баяман Гавусович сам был инициатором беседы, она происходила днем, в моем офисе и продолжалась около часа. Он считал, что газета «Вечерний Бишкек» односторонне и предвзято освещала конфликт как по Карасуйскому рынку, так и в отношении его лично. Он просил, если возможно, посодействовать ему, чтобы и его точка зрения по этому вопросу была представлена в прессе. Так что заявления Айтбаева о том, что Баяман Эркинбаев провел со мной последние часы своей жизни, ложны. В день его гибели я весь день работала в своем офисе и закончила очень поздно. Этому имеется множество свидетелей.
В принципе, за эти годы наша семья в какой-то степени привыкла к различным сплетням и слухам: нас женили, разводили, убивали и так далее, и тому подобное. Обычно мы просто стараемся не обращать на это внимания. Но в данном случае, впервые в истории нашей страны, сплетни звучат с такой высокой трибуны, да еще и от весьма высокопоставленного лица. К тому же, речь идет о погибшем человеке, у которого есть семья, близкие. Мало того, что его расстреляли — практически, на глазах у спецслужб, — так теперь звучат еще и такие обвинения. Поэтому я и решила объясниться на эту тему.
— Вы знали, что в Бишкеке за вами велась слежка? Как вы на это реагировали?
— Конечно, знала. К тому же, ездили за нами — мною и моими близкими — практически в открытую, да и машины были одни и те же, только номера менялись. Около дома и офиса велось постоянное наблюдение. Я старалась с юмором к этому относиться — я не занимаюсь ничем противозаконным, чего мне бояться? Мы больше беспокоились, когда наблюдение пропадало, потому что именно в такие моменты на нас совершались нападения. Жаль только, что вместо борьбы с криминалитетом, нищетой и коррупцией силовики расходуют свои силы и средства на борьбу с политическими противниками. А ведь ресурс любой власти не бесконечен…
— Если в Бишкек вокруг вас столь напряженная обстановка, что заставляет вас снова и снова сюда приезжать?
— Ответ очень простой — это моя Родина, и никто не вправе меня ее лишать.
— В стране уже началось организованное объединение оппозиционных сил. Будете ли вы каким-то образом в этом участвовать? Есть ли у вас желание и шансы найти общий язык, скажем, с Союзом демократических сил?
— Если это такая же оппозиция, что была при моем отце, то однозначно нет. Если это будет сборище недовольных, обиженных, нереализовавшихся людей — без идей, без программы, без принципов, которых связывает одна цель — достижение власти, — я их не поддержу, как бы критически ни относилась к действующей власти. Я считала и считаю, что нам надо строить нормальную политическую систему, отказаться от войны с личностями, а бороться на уровне идей и программ.
— Известно, что господин Либерман, несмотря на невероятно высокий гонорар, не в силах найти какую-либо собственность вашей семьи за границей. Ваш комментарий?
— Наши восточные соседи точно оценили перспективы подобных поисков: трудно найти черную кошку в темной комнате. Особенно, если ее там нет.
— Чем заняты сегодня ваши родители — Аскар Акаевич и Майрам Дуйшеновна?
— Атаке занимается научной работой — заканчивает книгу. Мама посещает курсы по искусству, помогает в воспитании внуков.
— Что ж, спасибо вам за интервью, Бермет. Надеюсь, вы достойно переживете это непростое для вас и вашей семьи время.

Елена АВДЕЕВА, «Белый пароход»

Эксклюзивное интервью президента Кыргызской Республики Курманбека Бакиева редакции газеты «МСН»
— Курманбек Салиевич, на недавней пресс–конференции вы в нескольких словах упомянули о значении и роли партий в Кыргызстане. В этой связи первый вопрос — какова, на ваш взгляд, ситуация в партийно–политическом пространстве Кыргызстана?
— Обо всех сторонах деятельности наших политических партий в Кыргызстане я знаю не понаслышке. Мне постоянно приходилось и приходится контактировать с ними — будучи в статусе премьер–министра, потом депутата и в сегодняшней государственной должности. Так что я всегда в курсе всего того, что происходит в партийно–политической жизни страны.
Знаете вы или нет, но в первые дни мартовской революции все бремя ответственности за судьбу страны взяло на себя “Народное движение Кыргызстана”, которое я тогда возглавлял. В то самое трудное для нас время, когда бывший президент бросил республику на произвол судьбы, а правительство ушло в отставку, проявилась реальная сила и политическое влияние девяти партий, которые вошли в наше движение. Какими неимоверными усилиями нам тогда удалось выправить ситуацию! И прошу заметить, что на переднем крае моими помощниками были эти партии. И народ нам поверил, за что я от всего сердца благодарен своим соотечественникам.
— Курманбек Салиевич, как вы считаете, в каком состоянии находится сейчас процесс становления гражданского общества?
— Конечно, процесс становления гражданского общества, в котором ключевые роли играют и партии, и неправительственные организации, у нас далеко еще не закончен. Я бы сказал, что и не особенно–то и продвинут — сказываются издержки прежней власти, которая не очень–то стремилась к тому, чтобы наше гражданское общество развивалось, как в других демократических странах. Все–таки последние семь–восемь лет топтания на месте сегодня особенно дают о себе знать. Я считаю, что политическим партиям нужно еще какое–то время, чтобы окрепнуть, встать на ноги, осознать свою будущую миссию, внутренне перестроиться. Поэтому сегодня невооруженным взглядом просматривается новая волна внутренней перестройки в самих партиях, а это уже говорит о том, что какие–то глубинные изменения происходят.
— Не кажется ли вам, что сегодня происходит размежевание партийных структур не по идеологическим принципам, а по принципу: те, кто за Бакиева и те, кто против?
— Если такое произойдет, то я буду сильно удручен этим. Ведь откуда у вас появился этот вопрос? Посмотрите, что у нас происходит на партийно–политическом поле. Со сменой руководства страны одни партии отмирают, другие возникают как грибы после дождя. А если первые не отмирают, то без зазрения совести перебегают на другую сторону баррикад. Это о чем говорит — о том, что пространство политических партий тяжело болеет фобией. Они моментально сверяют свои позиции, а не взгляды, с теми, кто на данный момент времени стоит “у руля”. Если каждый раз, когда будет меняться президент, партии, которые создавались во время его правления, тоже будут уходить с ним в забытье, а вместо них будут опять создаваться другие под нового правителя, то мы никогда не построим демократию.
Представьте себе, если в Германии к власти придут социал–демократы, то партия консерваторов обязательно тихо исчезнет. Нет, у них так никогда не будет, и у нас так не должно быть. Те, о ком мы говорим сейчас, — о партиях–однодневках, по сути, не есть партии в полном смысле этого слова — это политические конъюнктурщики. Обществу такие партийки не нужны, так как время заказных политических подпевал закончилось. Я за то, чтобы каждая партия имела право на самоопределение, чтобы она не озиралась на “большого папу”, чтобы она жила полнокровной политической жизнью без опаски, что на нее сверху “спустят собак”. Мое мнение однозначно — нужно кардинально оздоравливать эту систему.
У нас же есть здоровое ядро и яркие примеры — это те партии, которые прошли “огонь, воду и медные трубы”, те партии, которые родились не по указке бывшего руководства “Белого дома”, а вопреки акаевскому режиму. Их сегодня единицы, но они есть.
— Но при бывшем президенте Акаеве все представлялось как–то иначе. Были и оппозиционные партии, были и проправительственные, был политический диалог между ними и вроде даже плюрализм мнений. Или не так?
— Я неспроста сказал, что политическое пространство у нас было нездоровое. Внесу одно замечание — оно сейчас находится на принудительном оздоровлении. Вы правильно сказали — представлялось. Могу переиначить — преподносилось. Теми, кто подмял под себя практически все СМИ, сделал их своим карманным рупором. Теми, кто сознательно искажал картину происходящего в стране. В общем, как в театре, перед публикой разыгрывалось настоящее представление.
А ну–ка вспомните как было — как только возникала оппозиционная партия, так обязательно в противовес ей в срочном порядке создавался отряд заказных проправительственных партий, которые в угоду властям с удивительным остервенением бросались в политические дрязги с одной только задачей — заткнуть рты неугодным. Если кто–то называет это политическим диалогом, то только не я и не мои соратники. Вот так с нами та власть “общалась”.
И все это приветствовалось наверху, поощрялось, преподносилось обществу как “демократическое развитие”, “политический плюрализм”, поэтому у нас так много тогда возникло “дежурных” партий — политических уродцев. Политическое пространство практически было приватизировано кучкой людей. Но это еще полбеды. Одна “семейная” партия пошла еще дальше — стала открыто паразитировать на административном аппарате. Не партия, которая должна была защищать интересы общества, работать на государство, а государство “пахало” на партию, в которой сидели корыстные интересы одного человека. Вы все хорошо знаете, о какой партии идет речь. И где она сегодня? И кто–нибудь хоть одно слово сказал в защиту этой “партии”? И была ли эта структура партией в том общепринятом смысле, в котором мы его понимаем? Нет, конечно.
Меня несколько забавляет еще один момент, тоже искусственно созданный в прежней политической системе. До этого я сказал, что некоторым партиям, а их у нас более чем достаточно, необходима внутренняя перестройка. Поясню, что я имею в виду. Есть несколько десятков партий — левые, правые, центристы, в общем, весь диапазон, какой можно себе представить. А чем они отличаются друг от друга — по их невнятным заявлениям сложно определить, а что между ними общего — объяснить намного проще. Ведь что такое партия — это социально активная часть населения, которая по идейным соображениям объединилась в политическую структуру для того, чтобы выражать и защищать свои жизненные интересы, то есть интересы конкретной части общества, какой–то группы населения. А на деле что происходит — происходит перевертыш — люди по каким–то личным мотивам поддерживают, защищают и продвигают интересы своего лидера. Интересы личностные, корыстные. Абсурд какой–то. Я еще понимаю, если бы лидер такой партии раздавал своим партийцам деньги или должности. Так нет же, он их держит на “голодном пайке” и эксплуатирует свою партию только во время выборов или когда над ним тучи закона сгущаются. А если такого руководителя снять с должности — так его партии как будто и в помине не было. Примеров тому — масса.
Конечно, это их внутреннее дело. Пусть делают что хотят. Может, они так понимают слово “партия”. Только я уверен, за такими партиями нет будущего, они или совсем исчезнут, или в скором времени должны перестроиться. Народ у нас уже опытный, разборчивый, да и жизнь заставит пересмотреть прежние принципы партийного строительства. Поэтому, думаю, в ближайшем будущем мы станем свидетелями усиления партий на основе их идейно–политического сближения. Плюс к этому многие руководители партий прекрасно понимают несоответствие их реального веса и влияния на политическую жизнь республики.
— Вы имеете в виду усиление партий в виде укрупнения, слияния или самороспуск?
— Я уже как–то высказывал свое мнение о том, что вместо 50 партий лучше иметь меньше да лучше. Знаете, как трудно, утомительно и непродуктивно общаться с пятью десятками “защитников интересов народа”. Оптимальный вариант, на мой взгляд, для Кыргызстана — это 3–4 сильные партии, со своей понятной каждому человеку идеологией, с четко обозначенной программой, с ясным пониманием роли и ответственности партии в общественной жизни страны. Я не призываю к самороспуску партий, я совершенно далек от этой мысли. Я считаю, что партиям надо дать время на самоидентификацию, после чего произойдут объединения в союзы, блоки и т. д. Но как пройдет этот процесс укрупнения, по каким принципам разные партии объединятся по крупным альянсам? Ответ я вижу только в одном — на основе заявленных ими программных целей и задач. Если цели и задачи совпадают, а программы созвучны, то какие еще могут быть препятствия для слияния? Но на это им тоже нужно время.
Вот когда все это произойдет, тогда мы получим в Кыргызстане пусть всего несколько, но зрелых, сильных партий, которые будут выражать широчайший спектр интересов всех регионов, национальностей, возрастных групп и т. д. Тогда у нас будет самая настоящая демократия.
— Курманбек Салиевич, как вы считаете, реальны ли сегодня выборы в Жогорку Кенеш по партийным спискам?
— Сегодня все чаще и настойчивее звучат голоса о том, что выборы в Жогорку Кенеш должны проходить по партийным спискам. Я не против, я даже “за” двумя руками. Но я считаю, что сегодня рано. А представьте на минуту, что я на это соглашусь. Что тогда произойдет? А то, что завтра мы получим парламент, в котором подавляющее большинство мест займут, например, члены “Народного движения Кыргызстана”. Лично мне как президенту это было бы очень удобно. Но разве ради этого мы боролись? Это опять откат назад, так что я скажу — нет, еще раз нет. Мы совсем недавно это уже проходили, у истории все–таки нужно учиться. Древние греки правильно говорили: “…только дураки учатся на своих ошибках”. А сегодня мы строим новый свободный Кыргызстан, и у нас нет права экспериментировать на такой сложной политической площадке, как становление и развитие институтов гражданского общества. И искусственно ускорять эти процессы не нужно. Хорошо, что меня многие соратники понимают и поддерживают в этом вопросе.
— Не кажется ли вам, что все может пойти по кругу? Что институты гражданского общества не готовы к свободе мысли?
— Время все расставляет на свои места. Думаю, что некоторые партии тихо самоликвидируются, а другие возникнут. Но не на их месте. Новые партии возникнут на совершенно других принципиальных началах, появятся новые политические сообщества с новыми идеологиями. Ведь что такое идеология партии — это первичная основа, мысль, комплекс идей, вокруг которой собираются единомышленники. Посмотрите, ведь за шесть–семь месяцев политическая система все–таки начала оздоравливаться. Процесс партийного строительства не остановился, напротив, появляются новые партии, союзы, объединения. Если создаются партии, значит, у кого–то созрела мысль, появилась идея, люди собираются по принципу насущных интересов. Значит, людей что–то волнует, беспокоит. С другой стороны — не надо впадать в крайности и по каждому поводу создавать партии. Типа партии за отмену проездных билетов. Хорошо, отменим, дальше что? Самороспуск? Я порой сам удивляюсь, неужели некоторым людям так интересно работать в таких партиях? Других забот нет? Это что за уровень общественного самосознания? Поэтому, повторюсь, партии должны выражать жизненно важные интересы конкретной группы населения, а не сиюминутные мечты и хобби кучки людей.
— Если можно, один пример…
— Пожалуйста! Посмотрите, что сейчас за суета происходит в республике вокруг статуса русского языка. Откуда эти удручающие споры о нужности или ненужности русского языка? Что по этому поводу должно быть вписано в проект Конституции? Я уже по этой теме свою позицию озвучивал, и не раз. А какая партия выступила в защиту, нет, не языка, а его носителей? По сути, речь идет о будущем русскоязычного населения в Кыргызстане! И об отношениях Кыргызстана с Россией! Ведь это не только одни русские, на этом великом языке говорят сотни тысяч наших сограждан других национальностей. Вот это, я считаю, жизненно важный интерес для трети нашего общества, и, кроме этого, нужно еще смотреть в долгосрочную перспективу.
— Хорошо, а кто может защитить права русскоязычного населения сегодня?
— Вообще–то странная получается картина, есть значимая и весомая часть нашего общества, а политической силы ее защитить нет. Я как–то высказал пожелание, чтобы в Кыргызстане возникла сильная партия, которая представляла бы интересы всех регионов, национальностей, в том числе русскоязычного населения.
Ведь на президентских выборах за меня голосовали и представители русскоязычного населения, а они такие же равноправные граждане Кыргызстана. И как президент и как политик я просто обязан проявить заботу о каждом гражданине, независимо оттого, на каком языке он говорит и что у него записано в паспорте. А то сегодня некоторые политики руководствуются амбициями, эмоциями, дешевым популизмом, но никак не трезвым рассудком.
Новая партия новой формации с новыми лидерами необходима сегодня Кыргызстану, и я сделаю все возможное, чтобы создать законодательную базу для этого. Всем уже давно надоели партии с криминальным душком и лидерами, у которых за спиной подмоченное прошлое. За такими люди уже не идут, новому времени нужны новые лидеры. Честные, целеустремленные, искренне болеющие душой за страну. Вы когда–нибудь видели, чтобы народ тянулся за тем, кто кричит “Идите за мной, я приведу вас к хаосу и беспорядку!”? Да никогда такого не было!
— Курманбек Салиевич, если вы инициируете создание такой партии, какой вы ее видите?
— Сильной. Многонациональной. Умной. Патриотичной. Конструктивной. Позитивной. Она будет обладать этими свойствами не в том порядке, как я назвал — все эти свойства стоят на первом месте, просто я не могу выговорить шесть слов одновременно.
Вы знаете, как у нас в Кыргызстане люди вступают в партию? Они практически не читают программы партии! Они спрашивают — а кто в этой партии лидер! Или — чья это партия? И когда получают ответ, тогда принимают решение — вступать или не вступать. А ведь решение они принимают субъективно — оценивая личные качества лидеров! Люди считают, если человек честный, то и партия такая же, если человек с хитрецой, то лучше подальше держаться от таких. Нет, конечно. Поэтому лидеры новой партии обязательно будут обладать теми шестью качествами, о которых я уже сказал. И не только этими, поскольку есть и другие очень важные черты у людей — человечность, отзывчивость, инициативность, принципиальность и другие, все не перечислить.
Именно такие лидеры и будут думать о народе, о каждом члене нашего общества. Нужны, очень нужны сегодня такие лидеры. Чтобы не о собственном кармане думали денно и нощно, а о том, как облегчить жизнь простому труженику, особенно селянину, чтобы показать достойный пример молодежи.
Думаю, что будущие лидеры способны на своем партийном уровне сформировать политическую площадку для более тесного сближения Кыргызстана со странами ближнего и дальнего зарубежья. В числе членов этой партии обязательно найдутся предприниматели, которые по партийным каналам смогут наладить новые, выгодные для Кыргызстана, экономические отношения с бизнес–кругами других стран.
Кроме этого, само существование такой партии уже бы явилось гарантом межнациональной стабильности и согласия. Народ Кыргызстана видел бы в ней своего защитника и опору, а государство — равноправного партнера.
Я даже название для такой партии придумал — партия “Содружество”. Прислушайтесь к своим внутренним ассоциациям — дружба, единство, сила, множество, взаимопомощь. С таким названием можно успешно сотрудничать со всеми партиями стран СНГ, ведь в этой аббревиатуре тоже есть слово “содружество”. Вот это действительно была бы мощная политическая сила, с которой пришлось бы многим считаться. И наше правительство тоже могло бы плодотворно сотрудничать с такой партией.
Собственно говоря, в республике все условия для возникновения и развития такой партии есть. Самое главное, чтобы это была партия конструктивного, позитивного направления, которая выносит идеи и предлагает варианты решения задач.
Вполне возможно, такая партия станет одной из тех, о которых я уже говорил — интегрирующей силой, объединяющей другие партии по духу, по поставленным целям и задачам. Нам всем нужна такая партия, чтобы, глядя на ее здоровое начало, не придавать значения и не уделять внимания мелким, маломощным и к тому же крайне радикальным партиям, которые не устают ставить под сомнение с таким трудом достигнутую политическую стабильность.
— А не станет ли эта партия новым фаворитом у власти? Ведь были же такие случаи.
— Да–а–а уж. Любят журналисты задавать каверзные вопросы. Ну что же, прямой вопрос требует прямого ответа. Нет, еще раз нет. Нам любимчики не нужны, нам нужны партнеры. Это две разные вещи. Это прежней власти нужны были политические подхалимы, которые пели с чужого голоса и плясали под чужую дудку, а потом в своем кругу хвастались, кого из них приглашали в “Белый дом”, кого там больше обласкали. Это вчерашний день, мы его давно перелистнули. Кроме того, она не будет партией власти, мы навсегда “похоронили” порочную роль суфлера, подсказывающего нужный текст.
В приемной общественных ожиданий такая партия давно созрела как социальный заказ, и она скорее всего рано или поздно возникнет. Но возникнет она не по указке сверху, как это было раньше, а по воле народа, который сам должен прочувствовать момент ее рождения.
— И последний вопрос. Курманбек Салиевич, а вы сами не хотели бы вступить в эту партию?
— Вы спрашиваете меня — готов ли я вступить в партию моей мечты? И какой ответ вы ждете? Если мой нынешний статус позволит, то обязательно, но я считаю, что первое лицо в Кыргызстане должно быть общенациональным, опираться на широкий диапазон политических и общественных сил, а не на одну партию. Поймите меня правильно, не партия избирает президента, а весь народ. Партия только часть его, но политически активная часть, готовая предлагать, привносить, созидать.
Обычные люди в партиях не удерживаются, там нужны люди одержимые, я бы сказал, фанаты, болеющие душой, с большим сердцем.
Однажды к тренеру пришли двое мальчиков. Один из них спросил:
— К вам можно записаться?
Ему отказали.
А другой спросил:
— У вас можно заниматься?
Его приняли. Вы поняли разницу?
Люди, которые работают в партии, прекрасно понимают, что чем больше они сегодня себя отдают делу, тем легче всем будет завтра жить. И многие из них сегодня живут не в самых хороших условиях и работают они тоже не в комфорте. Но именно гражданский долг, честь и совесть движут ими. С такими настоящими патриотами мне всегда по пути.
— Спасибо за интервью. Больших вам успехов.
Беседовал Токторбек Джаналиев.