Как сообщил заместитель министра финансов С.Молдокулов, который изменения в экономике в связи с военными действиями в Ираке рассматривал с двух позиций: что произойдет, если война будет скоротечной, и в случае, если она затянется на неопределенное время.

 

По первому варианту: устремившиеся было вверх мировые цены на нефтепродукты (в начале марта $34 за баррель) к концу месяца составили $24,5 за баррель, то есть возвращаются к прежнему уровню. На показателе инфляции это не отразилось. Ожидаемое снижение мировых цен на нефть вместе со снижением акцизов на ввозимые ГСМ позволяет предположить сдерживание роста цен на нефтепродукты на внутреннем рынке и сохранение низкого показателя инфляции. С начала года он составил 1,9%.

 

Эксперты, по словам Молдокулова, предполагают, что в ближайшее время падения цен на нефть не будет. Что же касается недавнего падения курса доллара, то причиной этому стали спекуляции на внутреннем валютном рынке.

 

В случае второго варианта затяжная война может вызвать рост мировых цен на нефть и падение американской валюты и евро. Мы это почувствуем на своих кошельках. Подорожают продукты, промышленные товары, услуги. Вместо прогнозного показателя инфляции 4%  мы можем иметь 7-8%. Зато укрепятся валюты наших основных торговых партнеров — России, Казахстана, Китая. Этот фактор должен благоприятно отразиться на состоянии торгового баланса, повысить конкурентоспособность наших товаров на рынках этих стран.

 

Наши экономисты ожидают улучшения торгового баланса и в связи с ростом мировых цен на золото. Предположительно они будут подниматься на $2 в день за унцию.

 

Что касается торговли, то Кыргызстан в 2002 г. экспортировал в Ирак 0,03% от общего объема — всего на $137,6 тыс. Импортных операций не было вообще. Удельный вес экспорта в Иорданию, Иран, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Турцию, страны граничащие с Ираком, суммарно составляет 18,6%.

 

Если во внешнеэкономической деятельности прогнозы на будущее оцениваются экспертами как неплохие, то повышение цен на ГСМ негативно отразится на реализации продукции внутри страны из-за увеличения ее себестоимости. Но, несмотря на это, утешал зам. министра, базовые отрасли будут все равно развиваться.

 

Задолго до начала военных действий в Персидском заливе эксперты предупреждали, что с началом войны в Ираке на территории Центральной Азии могут активизироваться экстремистские группировки. Тот факт, что на территории Узбекистана и Киргизии расположены военные базы США не мог не вызвать негативной реакции радикальных группировок. Обеспокоенные этим фактом, Бишкек и Ташкент вынесли вопросы безопасности на обсуждение национальных координаторов государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая проходила на этой неделе в киргизском городе Чолпон-Ата.

 

За день до окончания встречи в Нарынской области Киргизии произошла, казалось бы, обычная автокатастрофа — там загорелся пассажирский автобус. Правда, как выяснилось через некоторое время, автобус, совершавший рейс регулярный рейс по маршруту Бишкек-Кашгар, был подожжен, а все пассажиры (21 человек) расстреляны. Челноки, возвращавшиеся домой с одного из крупных оптовых рынков Бишкека, были в основном гражданами Китая уйгурской национальности. До сих пор не предоставляется возможным достоверно установить личности пассажиров, так как тела сильно обгорели. Предполагалось, что все они имели с собой крупные суммы денег. По данным МВД Киргизии, преступники, ворвавшись в салон и расправившись с жертвами, повернули автобус в глухой район горной местности.

 

Следственные органы выдвинули версию, что преступники могли принадлежать к уйгурской сепаратисткой организации. Представитель китайского дипломатического ведомства подтвердил информацию, что сгоревший автобус принадлежал китайской туристической компании из Синьзян-Уйгурского автономного района.

 

Как известно, Синьцзянь-Уйгурский автономный район (СУАР) — это шестая часть Китая. Он граничит с Монголией, Россией, Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Афганистаном, Пакистаном и Индией. В Синьцзяне проживают уйгуры, один из древнейших народов Азии. Будучи тюрками по происхождению и мусульманами-суннитами по вероисповеданию, они резко отличаются от китайского населения Поднебесной. Территория Уйгурстана была завоевана в XVIII в. и вошла в состав Поднебесной под китайским названием «Синьцзян» (новая земля). Собственно с этого времени можно говорить о рождении «уйгурской проблемы» — борьбы уйгуров за независимость, которая должна утвердить уйгурский суверенитет на территории СУАР, Челикского района Алма-Атинский области Казахстана и ряда восточных районов Киргизии. Такова гипотетическая территория гипотетического государства Уйгурстан, за создание которого, как было решено в 1996 г. на Всемирном уйгурском курултае в Стамбуле, необходимо вести вооруженную борьбу. В 1944 г. при непосредственном участии СССР, отстаивавшего свои интересы в этом регионе, была образована Республика Восточный Туркестан, просуществовавшая пять лет. Однако этого было достаточно, чтобы оставить в исторической памяти уйгуров неизгладимый след.

 

В 1955 г. провинция Синьцзян была преобразована в Синьцзянь-Уйгурский автономный район. Однако, получив статус автономии, эта территория никогда таковой не являлась и не имела ни собственного правительства, ни обособленного бюджета. С этого времени Пекин начал активную политику китаизации региона и заселения его этническими ханьцами. В результате сегодня китайцы составляют здесь национальное большинство (около 60%), тогда как коренное уйгурское население сократилось до 30% (чуть больше 7 млн. человек). При этом Пекин до сих пор продолжает поощрять массовое переселение китайцев в Синьцзян, сочетая эти мероприятия с политикой ограничения рождаемости тюркоязычных народов (помимо уйгуров, здесь проживают казахи, киргизы, таджики и др.) и поощрения смешанных браков.

 

Безусловно, национальная политика Китая стала основным стимулом разжигания уйгурского сепаратизма. С 1955 г. на территории СУАР произошло более 15 крупных акций протеста. В 1999 г. уйгурские боевики провели серию террористических актов, приведших к гибели нескольких десятков человек.

 

Сегодня многочисленная уйгурская диаспора (около 400 тыс. человек), проживающая на территории Казахстана, Киргизии и Узбекистана, является инструментом весьма эффективного давления на политические элиты этих республик. На территории Киргизии и Казахстана спасались от преследований китайских властей диссиденты из СУАРа. Однако с конца 90-х под давлением Пекина правительства этих государств пресекли политическую деятельность местных уйгуров. В начале 90-х годов в Киргизии и Казахстане активно действовали организации местных уйгуров, связанные с сепаратистами в СУАРе. В Алма-Ате и Бишкеке проводились митинги в поддержку «справедливой борьбы уйгурского народа». Стоит отметить, что помощью своих людей, обычно маскировавшихся под «челноков», среднеазиатские уйгуры везли в Китай листовки, запрещенные книги. Вероятно, они-то и стали жертвами трагических событий в Нарынской области.

 

Вместе с тем репрессивные меры Ташкента и Астаны к уйгурским сепаратистам вынудили последних уйти в подполье. В 1998 г. в Оше было взорвано маршрутное такси, в результате два человека были убиты и 12 ранены. Через полтора года киргизские власти арестовали по этому делу пять человек. Согласно официальным данным, трое из них были китайскими уйгурами, прошедшими подготовку в лагерях Хаттаба в Чечне. В 2000 г. в Алма-Ате оперативники вышли на подпольную квартиру уйгурских террористов из СУАРа. Подпольщики оказали сопротивление и были убиты в перестрелке. В том же году в Бишкеке за отказ пожертвовать деньги на нужды сепаратистского подполья в СУАРе был убит председатель культурно-просветительского общества уйгуров Киргизии «Иттипак» Н.Казаков.

 

Последние трагические события в Киргизии стали яркой демонстрации роста экстремистских настроений на южных рубежах СНГ. В связи с возможностью дальнейшего развития событий по такому сценарию странам центральноазиатского региона, в особенности участникам ШОС, придется не только активизировать работу по укреплению своих рубежей, но и вырабатывать дополнительные меры по усилению собственной безопасности.

 

…Динамику наших отношений, которые за 11 лет сложились, характеризует высокий уровень взаимного доверия, взаимопонимания и дружбы. …За названный срок были созданы фундаментальные основы межгосударственных отношений во всех сферах взаимодействия: политике, экономике, гуманитарной, военно-политической областях. Сама логика экономического и политического развития привела нас к необходимости укрепления сотрудничества с Китаем.

 

Развивается обширная договорно-правовая база двусторонних отношений, составляющая правовую основу взаимодействия. Сложившиеся многообразные связи развиваются в духе принципиальных положений Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанного президентом А.Акаевым и председателем Ц.Цзэминем в июне 2002 г. Роль руководителей двух стран надо выделить особо. Отмечу и их личные отношения, помогающие в неустанном строительстве и сохранении атмосферы дружбы и взаимопонимания, снимающие барьеры и намечающие новые грандиозные планы в развитии сотрудничества.

 

Этому же успешно помогает завершение кыргызской стороной процедур по вступлению в силу соглашения о границе, что придало мощный импульс в дальнейшем углублении межгосударственных контактов. Только в течение 2002 г. между сторонами было подписано 19 договоров и соглашений, а также рыночных документов по разным аспектам двусторонних связей.

 

Успешное взаимовыгодное сотрудничество с КНР я бы определил тремя позициями: идентичность экономических связей — это главное, близость и совпадение позиций правительств и руководств наших стран по международным проблемам и исторические корни наших взаимоотношений уходящие в глубь веков.

 

…В прошлом июне состоялся важный визит президента А.Акаева в Китай, увенчавшийся подписанием основополагающего Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Само название документа свидетельствует о его значимости и глубоком содержании. Его называют в КНР конституцией кыргызско — китайских отношений.

 

После визита заметно активизировались политические и торгово-экономические отношения. Развивались и межведомственные контакты. В течение 2002 г. шел интенсивный обмен визитами, только на межправительственном и межведомственном уровнях мы обменялись 70 делегациями. При активном содействии посольства Кыргызстана в КНР была привлечена грантовая помощь от китайского правительства на сумму в 55,6 млн. юаней (около $7 млн.).

 

…Согласно информации китайской стороны в 2002 г. общий объем товарооборота между нами составил $201 млн. 870 тыс., увеличившись на 69,8% по сравнению с 2001 г.. Однако потенциал двусторонних отношений гораздо больший и надо довести его до уровня политических.

 

Для экономики Кыргызстана наиболее актуальным является вопрос ее снабжения энергоносителями. Мы заинтересованы в долгосрочном контакте с КНР в разработке месторождения нефти и газа. И для нас крайне важным является участие крупнейших нефтяных компаний Китая (СNРС, Sinopes) в восстановлении старых и разработке новых нефтегазовых месторождений. Компания «Гуньи», дочернее подразделение корпорации Sinopes, весной минувшего года уже вступила на рынок Кыргызстана и реконструирует старые нефтяные скважины в Джалалабадской области.

 

Необходимо продолжать усилия, связанные со строительством железной дороги Кашгар — Торугарт — Джалалабад — Андижан. Экономический эффект этой магистрали трудно переоценить. Она послужит расширению связей наших государств со странами Запада и Востока.

 

Еще одно важное направление — привлечение китайских инвестиций в разработку кыргызстанских золоторудных месторождений. Здесь уже есть реальный интерес со стороны влиятельной Китайской металлургической корпорации. Важным является и вопрос реализации межправительственного соглашения о воздушном сообщении и возобновлении прямого регулярного авиарейса Бишкек — Пекин — Бишкек.

 

…В китайской политической жизни произошли заметные судьбоносные события. Это XVI съезд Компартии Китая и недавняя сессия Всекитайского собрания народных представителей, которые приняли новые установки внутри партийной жизни и произвели кардинальные кадровые перемены, определили главные задачи по модернизации китайского общества, в политическом строительстве и политической реформе. Президент Кыргызстана поздравил с избранием на высокие государственные посты Генерального секретаря ЦК КПК, Председателя КНР Ху Цзиньтао, премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао и председателя Военного совета Китая Цзян Цзэминя, что было по достоинству воспринято китайской стороной.

 

Мы полагаем, что основные мероприятия, безусловно, будут связаны с новым руководством Китая, чтобы сохранить и укрепить сотрудничество и преемственность внешнеполитического курса в отношении Кыргызстана.

 

Большое внимание станет уделяться и углублению сотрудничества в сфере безопасности на двусторонней основе и в рамках ШОС. Продолжится работа по созданию секретариата и становлению региональной антитеррористической структуры ШОС.

 

Важным вижу и завершение всех необходимых внутригосударственных процедур для вступления в силу соглашений, подписанных в ходе визита в КНР А.Акаева, и расширения контактов между нашими парламентариями не только на уровне спикеров, но и председателей парламентских комитетов, комиссий, групп дружбы.

 

Надо провести инвентаризацию договорно-правовой базы двусторонних отношений, комплексно и взвешенно ее проанализировать, выявив слабые места и определив направления дальнейшего развития. Необходимо развивать наши многоплановые отношения с КНР в рамках ШОС. Идет лишь второй год ее деятельности, но организация уже успела подтвердить свою востребованность и уникальность как инструмент решения многосторонних проблем и развития сотрудничества между ее участниками. ШОС уже продемонстрировала миру способность наших стран мирным путем на основе соблюдения принципов взаимоуважения суверенитета, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела друг друга и равенства решать непростые межгосударственные проблемы. И ареал многостороннего сотрудничества, полагаю, подталкивает нас к поиску новых подходов и механизмов, которые бы благоприятствовали укреплению дальнейшего экономического взаимодействия и интеграции наших государств.

 

На седьмой день после начала боевых действий против Ирака в столице Киргизии состоялся большой антивоенный митинг. Он собрал около двух тысяч человек, в числе которых были представители самых разных партий и общественных движений. Основную массу митингующих, однако, составили студенты, размахивающие государственными флагами.

 

Выступали противники войны искренне и не жалели острых, порой на грани ненормативной лексики, слов в адрес «агрессоров» и «бандитов». Нападение Соединенных штатов на Ирак осудили лидер партии «Атамекен» О.Текебаев, руководитель Компартии республики К.Ажибекова, известный правозащитник Т.Акунов. Особенно резко выступил А.Базаркулов, один из руководителей Исламского демократического движения Киргизстана. Он заявил, что президент Буш выступил против всего мусульманского мира, и побеждать ему придется не только Ирак.

 

В принятой на митинге резолюции отмечается, что Киргизия на себе испытала действие сил международного терроризма и потому она хорошо понимает необходимость борьбы с режимами, несущими угрозу мировому порядку. Но действовать следует, подчеркнули участники митинга, в рамках международного права, в соответствии с решениями ООН и Совета Безопасности.

 

Некоторые горячие головы призывали прямо с центральной площади столицы пойти к американской авиабазе им.Ганси, чтобы там тоже продемонстрировать свое осуждение агрессии. Однако организаторы митинга сдержали их, поскольку полученное разрешение строго ограничивало действие рамками отведенного места.

 

Официальные власти вообще долго не давали своего согласия на проведение неправительственными организациями любых акций протеста против войны в Ираке. И понять их можно. Киргизия сегодня находится в очень сложном положении, приняв на своей территории военные контингенты стран — России и Соединенных Штатов, которые занимают совершенно противоположные позиции в борьбе с С.Хусейном. Ссора с ними грозит Бишкеку серьезными финансовыми санкциями.

 

Кстати, такой прецедент здесь уже был. Когда еще в первые дни войны студенты Американского университета решили провести митинг протеста, им намекнули, что нетактично осуждать тех, кто оплачивает их учебу. И руководство университета послушно извинилось перед посольством США.

 

Следует отметить, что население республики в целом гораздо острее, чем официальные власти, воспринимает события на Ближнем Востоке. Столкновение США и Ирака очень горячо обсуждаются в чайханах, на базарах. И люди здесь, как правило, не выбирают выражений. Симпатии, понятно, на стороне мусульман. Причем многие киргизстанцы готовы даже личным участием поддержать иракцев. Здесь появились уже сотни добровольцев, изъявивших желание поехать на войну. «Нужна только организация, — говорит житель Джалал-Абада Р.Акботоев, — которая могла бы профинансировать эту поездку».

 

И организация такая здесь уже нашлась. Помощь добровольцам готова оказать религиозная полулегальная организация «Хизб-ут Тахрир». Отделения этой незарегистрированной в Киргизии партии есть сегодня почти в каждом населенном пункте на юге республики. Они обладают немалыми финансовыми средствами, которые получают из мусульманских нефтедобывающих стран. И сейчас этим деньгам может быть найдено очень эффективное применение.

 

Говорят, что в отделениях «Хизб-ут Тахрир» уже готовы списки более тысячи добровольцев, которые, очевидно, уже в ближайшие дни будут отправлены непосредственно в район боевых действий.

 

Шамиль Ибрагимов: «К сожалению, наше государство без внешней помощи неспособно выполнять некоторые свои социальные обязательства»

29.03.2013

«Зачастую критика усилий НПО и доноров необъективна и ориентирована чисто на популизм, на зарабатывание каких-то очков», — сказал в интервью Институту общественной политики Шамиль Ибрагимов, исполнительный директор Фонда «Сорос-Кыргызстан».

IPP: Расскажите, пожалуйста, об основных направлениях деятельности вашей организации в настоящее время.

Шамиль Ибрагимов: На  данный момент существует девять программных направлений, по которым мы работаем в Кыргызстане. Они нацелены на поддержку правовой и образовательной реформы, бюджетной прозрачности, общественного здравоохранения, развития информационной сферы, общественного управления, СМИ и молодежи, международный обмен.

По объему оказанной помощи одна из больших программ — Программа «Общественное здравоохранение».  Программа активно работает в целях повышения доступности и качества услуг здравоохранения для уязвимых групп в контексте реализации и защиты их прав, мобилизации гражданского общества и координации их деятельности.

Цель Правовой программы — продвижение прав человека, повышение правовой грамотности у населения, обеспечение доступа простых людей к правосудию.

Мы реализуем проекты по данному направлению  через наших партнеров, в основном, это местные НПО, юридические клиники при университетах. Я бы даже сказал, что сам институт юридических клиник достаточно хорошо развился благодаря работе и поддержке Фонда «Сорос-Кыргызстан».

В рамках Молодежной программы мы работаем над повышением потенциала молодежи и стараемся реагировать на инициативы молодых людей, которые выходят со своими идеями и видением того, как надо заниматься развитием молодого поколения.

Помимо этого мы реализуем Программу «Образовательная реформа», которая в большей степени нацелена на какие-то структурные изменения, на внедрение куррикулумов, соответствующих международным стандартам, повышение качества образования в высших учебных заведениях. По программе «Бюджетная прозрачность и подотчетность»  мы отслеживаем открытость бюджета энерго- и горнодобывающего сектора в Кыргызстане, то есть основных ресурсов и секторов, которые влияют на благосостояние страны и общества в целом.  

Кроме того, мы реализуем Программу «Поддержка СМИ», целью которой является развитие информационного пространства, обеспечение доступа к информации и повышение потенциала  СМИ. В какой-то степени у нас есть немного схожая Информационная программа, в рамках которой мы рассматриваем развитие информационных, цифровых технологий как инструмент обеспечения прозрачности и доступа к информации, знаниям. В рамках этой программы осуществляется достаточно широкий спектр деятельности, начиная с вопросов защиты интеллектуальных прав в цифровом пространстве, заканчивая поддержкой  кыргызскоязычного контента.  

Это основные программы, в рамках которых мы работаем. Помимо этого у нас еще есть стипендиальные программы, посредством которых мы помогаем молодежи Кыргызстана и всем желающим по конкурсу поступить в ведущие вузы мира.

Хочется отметить тот факт, что мы стараемся, чтобы наша деятельность и программы были достаточно адекватны тем вызовам и проблемам, которые имеются в обществе и государстве. Мы стараемся занять ту нишу, в которой могли бы поддерживать гражданский сектор и где ощущается потребность в поддержке, но не хватает средств.

Фонд «Сорос-Кыргызстан» является очень открытой организацией. В целях обеспечения открытости мы тесно сотрудничаем с экспертным, гражданским сообществами в определении тех или иных задач, которые ставим перед Фондом в ближайшей перспективе.

В рамках каждой программы у нас действуют Экспертные комиссии — это люди, которые владеют экспертизой в определенной сфере, понимают суть процессов,  происходящих в том или ином секторе. Эти люди помогают нам формировать правильные, адекватные действия в отношении той или иной ситуации, сектора.

Помимо этого у нас есть Наблюдательный совет, который регулирует и помогает сотрудникам Фонда в формировании стратегии, приоритетов, задач и программ, над которыми мы будем работать в ближайшем будущем.  Я веду  к тому, что процесс определения того, на какие вызовы и потребности нам следует  отвечать, достаточно открытый. В этот процесс  вовлечены члены экспертного сообщества и представители гражданского сектора. Мы всегда открыты для рекомендаций и идей, которыми готово поделиться общество.

IPP: В каком формате вы осуществляете взаимодействие с государственными структурами? С гражданским сектором?

Шамиль Ибрагимов: В основном, если говорить о работе с гражданским сектором, то она ведется через наших партнеров — это различные НПО, зарегистрированные в Кыргызстане. Мы работаем с ними посредством выдачи грантов.

Изначально в той или иной программе определяются основные направления, например, продвижение прав человека или предотвращение использования пыток в Кыргызстане. После этого выбираются механизмы того, как можно достичь намеченных результатов. Возможность получить грант как раз и предоставляется организации, которая  наиболее четко и ясно пропишет механизмы достижения поставленных целей. 

Далее мы формируем какое-то техническое задание. Например, чтобы снизить использование пыток в Кыргызстане, необходимо провести определенную работу с сотрудниками МВД на местах, на районных уровнях,  донести до них то, что пытки в 21 веке абсолютно неприемлемы, что это нарушает права человека.

Учитывая то, что наши собственные человеческие ресурсы достаточно ограничены, мы объявляем конкурс и выдаем грант нашим потенциальным партнерам. На конкурсной основе мы объявляем, что готовы поддержать НПО, которое работает в этом направлении.

На основе заявок, которые подадут НПО,  мы определяем основных претендентов на реализацию грантов. Мы должны быть уверены в том, что выделяемые средства пойдут на  достижение поставленных целей, а эффективность данных инвестиций будет максимальна. Для этого нам нужно четко понимать, каким образом НПО собираются  проводить, например, работу с милицией, какие цели и задачи ставит перед собой данная организация.  Исходя из всего этого мы отбираем ту или иную заявку и поддерживаем неправительственную организацию через грант.

Помимо этого у нас очень жесткие требования по отчетности. Мы хотим четко  представлять, на что тратятся средства, предоставленные нами. Мы можем отчитаться за каждую копейку, потраченную в Кыргызстане.

Как известно, наша организация — одна из немногих донорских организаций, которая ежегодно публикует годовой отчет, он находится в открытом доступе. В этом году мы будем публиковать его в газетах. Помимо этого он всегда доступен у нас на сайте, где за каждый доллар мы готовы отчитаться и показать, на какие цели он был  потрачен.

В наших отчетах отражены все движения денежных средств: сколько денег было использовано в Кыргызстане за прошедший год, на какие цели они были потрачены, сколько было выдано грантов, в какой сумме, кому  и на какие цели. Это доступная информация, и тот, кто заинтересован, может без проблем получить всю информацию, конечно, если этот человек не будет делать какие-то популистские заявления.

Множество НПО, работающих в этом секторе, достаточно прозрачно. Другое дело, что зачастую у них никто ничего не спрашивает, а потом начинают заявлять, что их деятельность непрозрачна. Необходимо понимать, что если вам нужна информация, то ее следует запросить.

Политика фонда «Открытое общество» запрещает вмешательство в деятельность  государственного сектора, это, наверное, правильно. Большинство донорских организаций, подобных нашей, не работают с государственным сектором.

Наша миссия и задача заключается в формировании и поддержке развития гражданского общества. Мы не берем на себя функции государства, и не будем покрывать какие-то моменты, за которые оно ответственно. Наша миссия  заключается в том, чтобы создать правовое государство, систему взаимодействия общества и власти.

Мы готовы сотрудничать с государством, поддерживать и развивать потенциал каких-то государственных органов, оказывать содействие в реализации значимых для гражданского общества инициатив.

К сожалению, у государства  не всегда хватает ресурсов на реализацию необходимых инициатив и проектов. Если мы согласны с выбранным государством  направлением и считаем, что эти действия приведут к улучшению ситуации в правовой сфере, если мы верим, что это действительно приведет к каким-то позитивным изменениям в обществе, то мы готовы поддерживать инициативы правительства.

Неправительственный сектор взаимодействует с государством. Наша миссия заключается в создании эффективного и позитивного диалога общества через  неправительственные организации с правительством и правительственными структурами.

IPP: Каковы процедуры мониторинга эффективности проектов, использования средств? Были ли случаи нецелевого использования средств? Приостанавливались ли проекты?

Шамиль Ибрагимов: Мы стараемся всегда отслеживать, насколько эффективно используются выделяемые нами инвестиции. Эти средства обычно называют «грантами», но я называю их «инвестициями», потому, что это те же самые инвестиции, только не ради извлечения прибыли, а ради построения открытого общества и выполнения своей миссии.

Конечно, наша организация, как и любой инвестор, заинтересована в том, чтобы предоставленные нами средства были максимально эффективно использованы. Здесь нужно понимать определенную специфику, что мы не бизнес, и, к сожалению, не всегда, получается измерить эффективность здесь и сейчас, потому что та работа, которую мы проводим, может дать плоды через пять-десять лет.

Нельзя говорить об эффективности инвестиций,  например, в реформу образования в течение года, а в среднем грант выделяется на год. Мы увидим, насколько эффективно была изменена система образования примерно через пять-десять лет, когда появятся первые выпускники  из обновленной системы.

Конечно же, когда мы формируем наши грантовые конкурсы, технические задания, то всегда стараемся включить и определить индикаторы, которые будут показывать, достигнуты ли те или иные поставленные цели.

Зачастую в рамках некоторых программ мы поддерживаем НПО для мониторинга законодательства, для того чтобы законодательные инициативы, которые принимаются в Кыргызстане, не ущемляли права граждан, не ограничивали доступ к информации. Как измерить эффективность здесь? Иногда мы поддерживаем те или иные процессы. Здесь тоже можно прописать определенные индикаторы и проводить мониторинг. Безусловно, проводятся мониторинг и оценка нашей деятельности.

Говоря о неэффективном использовании средств, необходимо отметить, что существуют два момента. Первый, — когда мы идем на определенный риск, то есть решили апробировать определенные механизмы в Кыргызстане, допустим, реформа в какой-то сфере или продвижение каких-то социальных механизмов. Мы не знаем, насколько  эти механизмы эффективно сработают, но все равно идем на этот риск, потому что понимаем,  что если эта система сработает, то на ее базе можно будет много чего построить, предложить эти механизмы  обществу и государству.

Конечно, такие риски не всегда оправдываются, иногда мы не достигаем необходимых результатов. Когда вы что-то строите, вы изобретаете какие-то новые механизмы.  Нельзя верить, что с первого раза все получится,  — это нереально. Во всяком случае, мы  пытаемся поддерживать различные инициативы и оригинальные идеи, которые выдвигаются активными гражданами, НПО.

Если мы  увидели,  что финансовые средства использовались по целевому назначению, но не были достигнуты поставленные задачи в силу различных причин, то мы не отзываем выделенные средства. Нужно понимать, что невозможно на сто процентов отработать грант по реформе образования, когда в течение нескольких лет неоднократно менялся министр образования.  

Необходимо брать во внимание все эти реалии и понимать, что это не игра в одни ворота. Международные организации, которые приходят в нашу страну со своими финансами, должны выступать как поддерживающий механизм. Они только оказывают поддержку, не надо на них перекладывать ответственность государства и граждан. У каждого есть свои ответственность и  обязательства, перекладывать их на чужие плечи нельзя.

Здесь наша позиция заключается в том, чтобы оказывать эту поддержку. Эффективность во многом зависит от того, насколько наши партнеры готовы работать, насколько понимают глубину проблем те же самые государственные структуры.

Второй момент. Бывают случаи, когда выдается какой-то грант и оказалось, что мы выбрали неблагонадежного партнера. Мы видим, что идет нецелевое использование грантовых средств или происходят совершенно непонятные процессы, в которых мы очень сильно сомневаемся. В таких случаях финансирование приостанавливается.

Мы никогда не выдаем полностью весь грант. У нас имеется система выплат грантовых средств по траншам для того, чтобы контролировать весь процесс. Если был выдан грант на какие-то цели, но мы видим, что НПО не работает над решением поставленной задачи, то мы  приостанавливаем финансирование и можем отозвать деньги обратно.

IPP: Не секрет, что зачастую деятельность международных организаций подвергается критике со стороны общественности. На ваш взгляд, насколько она обоснована?

Шамиль Ибрагимов: Во-первых, критика, если она обоснованная, всегда полезна, и возможность высказать свою точку зрения — это показатель открытости общества. Например, из уст отдельных парламентариев критика в адрес международных организаций  звучит достаточно часто.

Во-вторых, иногда некорректно сравнивают условия работы НПО у нас в стране с условиями работы в других странах, в частности, в России.

В то же время надо понимать, что ситуации в России и в Кыргызстане абсолютно разные. В России достаточно большой бюджет,  и она может позволить себе решать какие-то социальные вопросы, средняя пенсия, прожиточный минимум там намного выше, чем в Кыргызстане. В России достаточно много ресурсов, поэтому они могут отказаться от международной помощи. Я думаю, что это вполне естественно и нормально.  Я уже говорил, что  международные организации не должны брать на себя роль и обязательства государства. Если государство способно выполнять свои социальные обязательства, то это отлично.

К сожалению, наше государство без внешней помощи неспособно выполнять некоторые свои социальные обязательства, поэтому присутствует  множество международных организаций, которые помогают государству выполнять эту роль и решать какие-то социальные проблемы. После этого неправильно говорить, что это вмешательство во внутренние процессы государства.

С другой стороны, никто не возражает, когда международные организации финансируют поездку парламентариев за границу. А когда поднимается вопрос об обеспечении прозрачности для общества каких-то процессов, почему-то отдельных чиновников это начинает очень сильно раздражать и они задаются вопросом: почему государственные органы должны отчитываться за бюджетные средства? Нужно понимать, что правовое государство строится на прозрачности и подотчетности.

Зачастую критика усилий НПО и доноров необъективна и ориентирована чисто на популизм, на зарабатывание каких-то очков. Например, если государство или члены нашего парламента скажут: «В этот сектор международным донорам не надо вмешиваться, мы сможем сами наладить его работу» и общество будет видеть, что государство способно взять на себя обязательства и выполнить их, то это будет замечательно.

В-третьих,  необходимо понимать, что есть элементарные права человека и понятия социальной справедливости. Мировое сообщество заинтересованно в том, чтобы мир развивался сбалансировано. В этом заключается наша миссия. Если государство в Кыргызстане встанет на ноги и начнет выполнять определенные обязательства — это будет отлично. Я думаю, что международные организации воспримут это с радостью.  

Здесь нужно понимать, что это ответственность в какой-то мере государства и общества. Сначала государство и общество принимают эту помощь, пользуются материальными благами, а потом заставляют международные организации оправдываться за оказанную ими же помощь. Здесь можно провести аналогию: вы идете по улице, видите, что человек упал, протягиваете ему руку помощи, вы же не оправдываетесь, почему вы решили помочь ему подняться на ноги.

С другой стороны, я прекрасно понимаю то возмущение, которое появилось. Что греха таить, в некоторых международных организациях наблюдается неэффективность реализованных проектов. Когда международная организация выделяет пять миллионов долларов Кыргызстану на решение каких-то проблем, а из этих денег, по касательной, в страну заходят  только четыре с половиной миллиона, которые потом уходят обратно через различных международных экспертов, консультантов, то это может в какой-то степени возмущать.

Декларировали пять миллионов, а в стране остались в лучшем случае десять процентов, и то через проектную грантовую деятельность, зарплаты и налоги. Основные 90 процентов средств как бы зашли в Кыргызстан и тут же вышли.  Все, что получило государство,  — это каких-то экспертов, которые стоят баснословных денег.

Конечно, такие моменты могут возмущать. Я думаю, что возмущение формируется по отношению к подобным большим проектам. Другое дело, что это та помощь, которая не накладывает обязательства на Кыргызстан.

Меня лично как гражданина больше  раздражает другая ситуация, когда берутся различные международные кредиты, которые тратятся на социальную сферу. Это нонсенс — тратить кредитные средства на социальную сферу. Кредитные средства инвестируются туда, где можно получать прибыль, например, в энергосектор или в инфраструктуру.

В социальную сферу кредитные средства инвестировать неразумно, а это все утверждается через наш парламент, Министерство финансов Кыргызстана, то есть там, где государство само решает, брать или не брать кредит. Здесь мы оказываемся в ситуации, когда подобные кредиты неэффективны, а обязательства у государства остаются. Таким образом складывается наш внешний долг, который сейчас приблизился к цифре в  три миллиарда долларов. Я бы посоветовал, наверное, общественности и нашим государственным чиновникам обращать внимание больше на эту проблему. У государства и общества всегда есть выбор: принимать международную помощь или нет.

Фонд «Сорос-Кыргызстан» работает в Кыргызстане уже 20 лет, и все эти годы мы оказывали социальную поддержку людям, помогали в защите элементарных прав человека, стремились поддержать усилия НПО-сектора в развитии гражданского общества в стране. В том, что в стране сегодня есть достаточное число активных граждан, НПО, защищающих права граждан, неравнодушных к будущей судьбе страны, есть и вклад Фонда «Сорос-Кыргызстан». В этом заключается наша миссия. Если государство в Кыргызстане встанет на ноги и начнет выполнять определенные обязательства — это будет отлично.

Анна Капушенко

Крупная китайская птицеводческая корпорация «Даченг» намерена инвестировать в развитие Чуйской птицефабрики $10 млн. в течение 5 лет. В настоящее время китайская сторона владеет 91% акций предприятия. Как сообщил председатель правления «Чуйской птицефабрики» С.Алиев, в сентябре 2002 г. инвесторы приобрели свыше 60% акций АО «Алтын Куш». В текущем году фабрика планирует произвести 4,5 тыс. тонн мяса, а к 2005 г. — выйти на проектную мощность в объеме 10-12 тыс. тонн в год. Кроме того, отметил Алиев, в перспективе фабрика намерена торговать яйцами и цыплятами. Для реализации продукции на внутреннем рынке «Чуйская птицефабрика» имеет свыше 250 торговых точек. В дальнейшем планируется экспортировать продукцию в Казахстан и в страны Восточной Европы.

 

В настоящее время на предприятии работает 400 человек, к концу года планируется увеличить число работающих до 700 человек.

 

 

Наша компания — зарегистрированное в Кыргызской Республике акционерное общество. Учредители имеют по 50% акций каждый: это кыргызское АО «Кыргызнефтегаз» и канадское АО «Кыргойл». Мы работаем в Кыргызстане с 1996г.; головной офис компании и построенный нами нефтеперерабатывающий завод находятся в г. Джалал-Абаде. У КПК имеются работающие скважины в столице нефтяников Кочкор-Ата, где мы проводим исследования месторождений и даем им экономическую оценку.

 

Первоначальные инвестиции в республику, вложенные «Кыргойлом», составили $32 млн., и до сегодняшнего дня из общего объема инвестиций после 7 лет работы было возвращено только 2 млн. Но мы намерены продолжать работу — в наши планы входит изучение и разработка месторождений. В случае продолжения нашей работы дальнейшие инвестиции достигнут объема $15 млн. Но проблема в том, что на данный момент не ясна ситуация со снижением акцизного налога на бензин и дизтопливо. В случае снижения ставок акцизного налога на импорт нефтепродуктов нашей компании, возможно, придется остановить завод и свернуть деятельность компании в целом. Вариант остановки производства — это не угроза, как многие понимают. Это логичные действия любого грамотного менеджера в случае, если предприятие становится убыточным. Мы будем вынуждены прекратить инвестирование в изучение и разработку месторождений и станем банальными трейдерами. Мы не уедем из Кыргызстана, и будем продолжать здесь нашу работу. Очевидно, что финансовые ресурсы «Кыргыз Петролеум Компани» позволяют ей заниматься продажей бензина не хуже, чем другим компаниям. Но у нас, кроме того, есть возможность вкладывать средства в разведку нефти, газа и в организацию современных нефтеперерабатывающих заводов. Конечно, мы можем сохранить уровень своих доходов, занимаясь импортом нефтепродуктов. Но мы не намерены, как другие нефтетрейдеры, просто «снять сливки» и уехать, не вкладывая в экономику страны ни сома. Мы понимаем, что такой бизнес ориентирован на краткосрочную перспективу: он существует до тех пор, пока у покупателей есть деньги. Однако если экономика не будет развиваться, то в скором времени у покупателей не останется денег, и бизнесмены покинут регион в поисках новых платежеспособных рынков. Мы ориентированы на долгосрочное сотрудничество и потому считаем необходимым инвестировать в Кыргызстан и создавать здесь богатое государство с обеспеченным населением.

 

Если же импортеры захватят рынок, то они же будут контролировать и регулировать цены на ввозимую продукцию. В этом случае, акционерам КПК придется принимать очень серьезные решения. Ведь это напрямую повлияет на нашего второго акционера — АО «Кыргызнефтегаз». Наш завод позволяет «Кыргызнефтегазу» превращать свою нефть в деньги. И если по экономическим причинам завод закроется, то «Кыргызнефтегазу» придется либо искать другого переработчика, либо, как раньше, сливать сырую нефть в хранилища под открытым небом. Снижение акцизного налога вызовет прекращение работ на нефтяных месторождениях. Я думаю, нужно учитывать, что, как и другие местные разведчики и разработчики нефти, «Кыргыз Петролеум Компани» инвестирует в развитие экономики своей страны. А те, кто импортирует уже готовую продукцию, инвестируют в чужие страны.

 

За время нашей деятельности мы смогли улучшить качество выпускаемой продукции и благодаря усилиям наших кыргызских сотрудников недавно получили Сертификат качества по системе ISO 9000:2000 известной немецкой компании TUV.

 

Кстати, о сотрудниках. Всего в КПК работает 185 человек, из них только 9 иностранцев. Мы открыли тренинговый центр и обучаем местных специалистов техническим аспектам работы, английскому языку, работе на компьютере.

 

Известно, что нефтеперерабатывающие предприятия способны оказывать негативное воздействие на экологию. А в Кыргызстане, как известно, одним из приоритетных направлений в экономике является развитие туризма. Я хотел бы отметить, что между деятельностью КПК и этим курсом Правительства противоречий нет.

 

Наша компания очень тесно работает с МэиЧС КР. Нашему заводу выдан экологический паспорт, ограничивающий вредные выбросы и количество присадок, которое нам разрешено использовать. Нас критиковали за то, что мы используем много тетраэтилсвинца, который применяется в низко октановом бензине. Но его использование в данном количестве было изначально, еще до запуска завода, оговорено с МЭиЧС. Тем не менее, учитывая эти замечания, мы разработали поэтапное уменьшение этого вещества, и к 2005 г. его использование будет сведено к нулю.

 

Одной из актуальных задач Кыргызстана, поставленной Президентом республики, является обеспечение его энергетической независимости. Думаю, что КПК можно с полной уверенностью считать участником этого процесса. «Кыргыз Петролеум Компани» является одним из первых инвесторов в нефтедобычу суверенного Кыргызстана, и мы стремимся к тому, чтобы местные специалисты перерабатывали именно отечественную нефтепродукцию.

 

В городскую казну за нынешний год должен поступить один миллиард 261 миллион сомов. Самая весомая статья доходов — налог за оказание платных услуг и с розничных продаж. Намечено собрать с населения 287 миллионов сомов. Это значительно больше, чем налог на прибыль или подоходный налог (по отдельности). Хитрость в том, что от этих двух видов налогов, кстати, самых доходных, городскому бюджету достается мизер — 35 процентов от собранных средств. Почти в два раза больше — 65 процентов — уплывает в республиканский.

 

Теперь посмотрим, какие огромные суммы теряет на этом столица. За прошлый год было собрано налогов 3,8 миллиарда сомов. Что составляет 111,7 процента к предыдущему отчетному периоду. Нетрудно представить, сколько полезного для города и горожан можно было сделать, останься эти миллиарды у них полностью, а не только их треть.

 

Как ни странно, “пролетает” Бишкек и на своих, местных, налогах и сборах. В связи с утверждением Перечня видов экономической деятельности, подлежащих обязательному налогообложению на патентной основе, в городском бюджете недосчитались миллионов сомов. Неоднократные обращения в правительство и Жогорку Кенеш с просьбой исключить местные налоги и сборы из стоимости патента для юридических и физических лиц застревают в чиновничьих столах. Итог: столичные предприниматели отстегивают от собственных доходов сполна, однако пользы от этого родному городу маловато.

 

Между прочим, выбиванием местных налогов и сборов (их одиннадцать видов) занимается специальный отдел при налоговых службах в составе 25 человек. Содержатся они за счет городской казны. Но сказать, что данные затраты оправдывают себя на все сто, считают в мэрии, вряд ли справедливо.

 

Военные действия, которые начали Соединенные Штаты Америки против Ирака, вызывают вопрос, чья армия сильнее. Конечно, с военным потенциалом супердержавы мира сравниться трудно, но, возможно, что и в арсенале Багдада есть силы, которые смогут противостоять мощи США. Благодаря открытости зарубежных СМИ мы достаточно хорошо осведомлены о численности и вооружении американской и иракской армий.

 

А как обстоит дело у нас и наших соседей — бывших братских республик СССР? Сможет ли устоять и дать отпор потенциальному врагу кыргызская армия? Достаточно ли на наших складах оружия и боеприпасов? Сегодня мы попробуем сделать сравнительный анализ армий государств бывшей Средней Азии, чтобы вывести ответ на наивный вопрос — кто сильнее?

 

История тюркских народов — это история бесконечных войн и сражений. Любая мощная и многочисленная армия какого–нибудь восточного владыки состояла из отрядов различных народностей и племен. Каждый из них имел своего командира — сотника, тысячника, темника или десятитысячника.

 

На военных советах начальники занимали места вокруг своего вождя по мере значимости, которая определялась числом и боеспособностью воинов. И чем больше солдат имел командир, тем весомее оказывалось его слово…

 

После развала СССР пять республик Средней Азии обрели независимость и стали активно заниматься строительством собственных Вооруженных сил. Базовой основой новых армий стали материально–технические средства, оставшиеся от Советской Армии. В основном это касалось бронетехники, артиллерии, боевых самолетов и вертолетов, а также средств противовоздушной обороны.

 

В первые годы независимости данные о численности армии и ее вооружении составляли военную тайну и были недоступны для огласки. Такой порядок остался еще со времен Советской Армии, где охрана военных секретов составляла ее главнейшую часть. Однако вступление центральноазиатских республик в различные международные организации сделало открытыми и все военные сведения, которые, по существующему положению, должны были регулярно передаваться в комиссию по контролю над вооружением.

 

Воспользуемся официальными данными, которые можно найти в справочниках по новейшей военной истории, а также в военных обозрениях экспертов по вооружениям.

 

На сегодняшний день мы можем сделать сравнительный анализ тех сил, которыми располагают армии государств Центральной Азии.

 

Казахстан — 60 тысяч человек. Узбекистан — 70 тысяч. Туркменистан — 50 тысяч. Таджикистан — 12 тысяч. Армия Кыргызстана до недавнего времени тоже насчитывала 12 тысяч военнослужащих, но после отделения пограничных войск в отдельную структуру, стала составлять восемь тысяч человек.

 

Теперь рассмотрим бронетехнику, куда включаются танки, боевые машины пехоты и бронетранспортеры.

 

Казахстан — более полутора тысяч единиц, Узбекистан — свыше тысячи, Туркменистан — около 2300, Таджикистан — около 80. Известно, что Кыргызстану досталось немалое количество бронетехники, которая была законсервирована на базах хранения. Но в настоящее время использовать это добро невозможно из–за отсутствия запасных частей, аккумуляторов и горюче–смазочных материалов.

 

Перейдем к авиации. У Казахстана — около трехсот самолетов и вертолетов. У Узбекистана — около 250. Туркменистан имеет 520 единиц. Таджикистан — шесть самолетов, число вертолетов неизвестно. У армии Кыргызстана боевой авиации нет. Военные операции на юге республики в 1999–2001 годах обслуживали два военно–транспортных самолета, один учебно–тренировочный Л–39, громко называемый разведывательным, и четыре вертолета.

 

Что касается летной подготовки в других армиях, то лучше всего дело обстоит у казахов. Средний налет на одного летчика составляет около 100 часов в год. Это немало, если учесть, что их российские коллеги проводят в небе едва двадцать часов в год.

 

Большое внимание авиации уделяет и Узбекистан. Чтобы не зависеть от других, в городе Джизак открыто военное училище. Кстати, уникальное тренировочное оборудование для будущих асов Узбекистан забрал у Кыргызстана в счет погашения долгов за природный газ…

 

Как обстоят дела с военной авиацией в Туркмении, сейчас точно неизвестно. Зато несколько лет назад на пятьсот с лишним единиц воздушной техники там было три летчика–туркмена.

 

Говорить о летной подготовке в Таджикистане не приходится. Зачем учить воздушных асов, если им просто не на чем подниматься в небо?

 

В авиации Кыргызстана остались считанные единицы хороших пилотов. И это при том, что в годы Советского Союза в республике был уникальный центр по подготовке летного состава, где обучались курсанты со всего мира.

 

Вряд ли кто–нибудь будет оспаривать утверждение, что боеготовность армии зависит от степени подготовки ее кадров. Военные эксперты, безусловно, считают, что наиболее подготовлены офицеры казахской армии. Они имеют самый высокий денежный оклад среди коллег в других армиях, а несколько высших военных училищ и даже академия позволяют казахской армии регулярно пополнять свои ряды квалифицированными кадрами.

 

Кстати, с нынешнего года кыргызские офицеры почти приблизились к казахам по размеру жаловаья. Усилиями военного руководства президент страны подписал указ о двойном увеличении денежного довольствия военнослужащим.

 

Узбекские военные получают неплохие деньги по сравнению с рабочим или инженером, но даже кыргызским офицерам проигрывают в зарплате почти в три–четыре раза.

 

Зарплата таджикских военных настолько мала, что сами они стыдятся называть цифры. Достаточно сказать, что полковник таджикской армии получает меньше, чем российский прапорщик. Впрочем, в стране, где несколько лет шла гражданская война, наверное, лучше быть бедным полковником, чем богатым коммерсантом.

 

О деньгах, которые получают туркменские офицеры, ходят легенды. По сообщениям официальных туркменских СМИ, зарплата военных настолько высока, что превосходит уровень жалованья в других армиях СНГ. Однако мне довелось беседовать с одним нашим офицером, который несколько лет назад чудом сумел бежать из туркменской армии. Воспоминания о той поре до сих пор вызывают у этого офицера мрачные чувства. О зарплате он вообще не говорит, утверждая, будто ее не было как таковой…

 

Уровень боеспособности армии определяется еще по такому критерию, как боевой опыт, полученный в схватках с реальным, а не условным противником.

 

Казахская армия за годы своего существования не воевала. Узбеки провели две военные кампании против отрядов боевиков из Исламского движения Узбекистана, так что боевой опыт какой–никакой есть. То же самое можно сказать о кыргызской армии. Хотя военные эксперты полагают, что война против партизанских отрядов в горах существенно отличается от сражений двух регулярных армий.

 

Туркменскую армию боеспособной назвать трудно, хотя бы потому, что она принципиально придерживается нейтралитета и никогда ни с кем не воевала. Даже когда отряды талибов угрожали вторжением в центральноазиатские республики, туркменские военные сохраняли спокойствие, как будто были уверены в незыблемости своих границ. При таком раскладе трудно ожидать боевой подготовки в армейских частях Туркмении.

 

Самая боевитая армия в Центральной Азии, по мнению экспертов, — это таджикская. Привыкшие за несколько лет к войне, таджики не боятся сражаться, вступать в бой даже с превосходящими силами врага. Не останавливает их и то, что воевать нередко приходится друг с другом. По существу таджикская армия состоит из подразделений и частей бывших врагов. Ведь после политики национального примирения, когда оппозиция получила часть голосов в правительстве и парламенте, решено было слить отряды полевых командиров и армейские батальоны в единую армию. Однако не всех устроил такой расклад, и выступления мятежных командиров Худойбердыева, Сангинова, Муакалова служат подтверждением этому.

 

При всем разнообразии армий государств Центральной Азии у них есть общее направление. Всем без исключения оказывают значительную военную помощь США, которые преследуют свои далеко идущие цели в этом регионе.

 

Так какая же из центральноазиатских армий самая сильная? Увы, на этот вопрос не смог ответить ни один из военных экспертов. Ясно одно. Когда все эти армии составляли единое целое в военной структуре бывшего Советского Союза, они были непобедимыми…

 

Послушать наших глав государства и правительства, так мы не только впереди всех партнеров по Содружеству в беге по пересеченной местности к демократизации, но и вышли на широкую столбовую дорогу подъема экономики, сокращения бедности, расширения внешних торговых связей, привлечения иностранных инвестиций.

 

Однако на поверку все эти широковещательные заявления оказываются блефом, попыткой выдать желаемое за действительное, расчетом на то, что абсолютное большинство кыргызстанцев примет все сказанное на веру.

 

Расчет, надо признать, в общем–то, верный. Людям сегодня не до сопоставлений и анализа. Повседневная борьба за выживание не оставляет места и времени для этого. Да к тому же правительственные и зависимые от правительства СМИ (а их в стране подавляющее большинство) послушно тиражируют все, что исходит от властей предержащих, не подвергая их мнения ни малейшему сомнению.

 

 

Показателен в этом смысле отчет премьер–министра Николая Танаева перед парламентариями о деятельности правительства в 2002 году.

 

За истекший год, говорил премьер, в результате улучшения ситуации в хлопкоочистительной промышленности, увеличения объема выпуска мытой шерсти, тканей из натурального шелка, одежды верхней трикотажной предприятиями текстильной и швейной промышленности был обеспечен темп роста производства на уровне 110,2 процента. На 5 процентов возросли объемы производства в промышленности строительных материалов, в частности, цемента — на 13,6, шифера — на 5 процентов.

 

Ничего оспаривать и опровергать тут я не собираюсь. Все правильно. Если, конечно, не считать некоторых расхождений в статданных.

 

Скажем, в отчете Нацстаткомитета по итогам 2001 года указывается, что в январе–декабре в республике было произведено шифера, панелей, плиток и аналогичных изделий из асбоцемента 188,2 тыс. тонн, а в таком же отчете за 2002 почему–то указано, что этих изделий в 2001 году было выпущено уже 213,4 тыс. тонн. В остальном же прав премьер–министр: в указанной сфере улучшение налицо.

 

Но при этом почему-то умолчал Николай Тимофеевич, что если в 2001 году в Кыргызстане было произведено 280 трансформаторных подстанций, то в 2002 — 139, электродвигателей переменного тока мощностью 75 кВт и выше соответственно — 9 и 2, таких же двигателей, но меньшей мощности, — 823 и 184, насосов центробежных — 845 и 200. Как видим, спад тут шел не на 5–15 процентов, а в 2–4 раза.

 

Отметил в отчете Н.Танаев, что в 2002 году удалось вывести на проектную мощность Шамалды–Сайскую и Таш–Кумырскую гидроэлектростанции, тем самым создан значительный задел для увеличения выработки электроэнергии в перспективе. И опять же обошел стыдливым молчанием то, что еще в ноябре 1996 года президент А. Акаев, выступая на совместном заседании палат Жогорку Кенеша с докладом о социально–экономической политике и принципах формирования госбюджета на 1997 год, подчеркивал, что в области энергетики приоритетной задачей является завершение строительства Таш–Кумырской и Шамалды–Сайской ГЭС и вывод их на проектную мощность. Если ввод этих объектов с опозданием на пять лет премьер–министр расценивает как значительный успех, что же тут удивляться, что дела в экономике идут у нас ни шатко ни валко.

 

 

Что серьезно отличает современное руководство Кыргызстана от всех предыдущих, так это полнейшее отсутствие самокритики и реализма в оценке своих действий. В частности, в отчете говорится, что за рассматриваемый период правительство принимало решительные меры по поддержке отечественных предприятий, эффективному использованию имеющихся рабочих мест, увеличению занятости, привлечению инвестиций.

 

Ну что ж, давайте посмотрим, во что воплотились «решительные меры» правительства. Если в 2001 году промышленной продукции было произведено на 46,9 млрд. сомов, то в 2002 — на 44,8 млрд.

 

Допустим, авария на Кумторе и снижение экспорта электроэнергии существенно повлияли на это. Обратимся к другим параметрам. На 1 декабря 2001 года дебиторская задолженность предприятий промышленности составляла 10,1 млрд. сомов, кредиторская — 8,2 млрд. А на 1 октября 2002 дебиторская задолженность промпредприятий зашкалила за 13,1 млрд. сомов, а кредиторская только по предприятиям тепло– и электроэнергетики, перерабатывающей промышленности, транспорта и связи подступила к 14,4 млрд.

 

Идем дальше. За весь 2001 год убытки промпредприятий составили 577,7 млн. сомов, а в 2002 лишь за 9 месяцев перевалили за 2,1 млрд. Соответственно балансовая прибыль уменьшилась в 2,8 раза, или на 3,7 млрд. сомов. Даже без учета предприятий горнодобывающей и энергетической отраслей прибыль сократилась более чем на 1,5 млрд. сомов.

 

Если верить отчету, правительство принимало решительные меры к эффективному использованию имеющихся производственных мощностей, восстановлению рабочих мест и увеличению занятости. А между тем в 2002 году, как и в предыдущем, коэффициент использования установленных производственных мощностей в промышленности составлял в среднем 36 процентов. Иными словами, почти две трети созданного промышленного потенциала в течение двух последних лет бездействовало. В то же время число трудоспособного населения, состоящего на учете в поисках работы, по данным департамента занятости Минсоцтруда республики, увеличилось за год с 82,5 до 86,5 тыс. человек.

 

Правительство в отчетном периоде решительно билось за привлечение инвестиций, но получалось это у него откровенно плохо. В 2001 году общий объем капвложений превысил 9,8 млрд. сомов, а в 2002 едва достиг 9,1 млрд. При этом объем прямых иностранных инвестиций, кредитов, а также грантов и гуманитарной помощи уменьшился с 4,2 до 2,6 млрд. сомов.

 

Напрашивается вывод: либо у нас беспомощное и некомпетентное правительство, «решительные меры» которого малоэффективны, а то и ведут к прямо противоположному результату, либо премьер сознательно вводит общественность в заблуждение, пытаясь выдать желаемое за действительное. Что ближе к истине, судить не берусь. Пусть решает сам премьер. Мы же вернемся к отчету.

 

 

О происходящих процессах финансового оздоровления, нормализации денежного обращения, говорил Н. Танаев, свидетельствует увеличение объема денежной массы в нашей экономике за 2002 год на 32 процента. Причем это не повлекло за собой значительного роста инфляции. Это обусловлено тем, что излишки денег направляются в сбережения и производство, а не тратятся на покупку товаров и валюты. Увеличение предложения денег привело к снижению на 6,2 процента средней ставки по вновь выданным кредитам в сомах. Таким образом, кредиты становятся «дешевле» и более доступны для предпринимателей. Рост вновь принятых депозитов на 43 процента указывает на повышение доверия к коммерческим банкам.

 

И вновь лукавство, стремление выдать желаемое за действительное.

 

Должен заметить, что еще 12 октября 2001 года я писал о необходимости увеличить объем денежной массы, пусть даже и не обеспеченной внутренним товарным покрытием. Из двух зол выбирают меньшее, и лучше некоторое увеличение в обороте «пустых» денег, чем хроническое безденежье всех и вся. Так что я убежденный сторонник того, что объем денежной массы в Кыргызстане увеличился с 7,8 млрд. сомов на 1 декабря 2001 года (10,1 процента к ВВП) до 10,76 млрд. на 1 декабря 2002 (рост 37,9 процента, или 14,4 процента к ВВП).

 

Но вот что касается остального, о чем говорится в приведенном выше фрагменте отчета, то тут оптимизм правительства не подкрепляется фактами. О каком повышении доверия населения к коммерческим банкам можно говорить, если депозиты вкладчиков в банках за год уменьшились в инвалюте с 23,9 до 23,2, а в сомах — с 7,7 до 5,7 процента от общего объема денежной массы. Сумма денег увеличилась за год почти на 3 млрд., а вклады граждан в банках — всего на 20 млн., достигнув лишь 613 млн., или менее 120 сомов на среднестатистического кыргызстанца. Да и к снижению процентных ставок по вновь выдаваемым кредитам привело не столько увеличение предложения, сколько уменьшение спроса.

 

Деньги-то нужны всем, но вот брать бездумно кредиты отваживаются, в отличие от наших «вождей», далеко не все.

 

Не подкрепляются выводы отчета и другими данными. Так, в 2001 году из общего объема денежных доходов население республики израсходовало 75,2 процента на покупку товаров и оплату услуг, 4,4 — на уплату налогов и взносов, 16,6 — на приобретение инвалюты. В 2002 году реальные денежные доходы населения увеличились на 0,7 процента, но при этом на товары и услуги было израсходовано 77,2, налоги и взносы — 4,7, покупку валюты — 13,6, жилья — 1,4 процента. Сколько осталось на все про все остальное и накопления в нацвалюте, несложно подсчитать самим.

 

Это, к слову, об излишках, которые направляются в сбережения и производство, а не тратятся на покупку товаров и валюты. Кстати, о направлении в производство. На 1 декабря 2001 года на текущих счетах предприятий в банках хранилось 585 млн. сомов, или 7,5 процента от массы М2, а через год — 839 млн., или 7,8 процента. Сопоставимы ли эти показатели с размерами дебиторской и кредиторской задолженности?

 

Одним из самых важных направлений в деятельности правительства, говорится далее в отчете, является развитие экспорта. За 2002 год внешнеторговый оборот республики составил 1075 млн. долларов США и возрос на 14 процентов. При этом экспорт увеличился на 2,5, импорт — на 25,6 процента.

 

Ситуация с экспортом в Кыргызстане очень напоминает мне слова одной грустной песенки: две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад. Действительно за 2002 год экспорт увеличился на 2,5, а вот за 2001 он уменьшился на 5,6 процента. То есть в 2002 году он не достиг уровня 2000 года.

 

Естественно, не обошел премьер–министр молчанием и проблемы борьбы с бедностью, заметив, что снижение ее уровня — одна из главных задач, стоящих перед правительством. В целом, в результате усиления экономического роста во многих отраслях, прежде всего в сельском хозяйстве, уровень бедности за 2002 год по республике, по предварительным данным, снизился на 2,2 процента. Улучшение положения в реальном секторе обеспечило рост реальной среднестатистической зарплаты на 12,2 процента. Она составила 1605,1 сома и превысила минимальный потребительский бюджет (МПБ) на 14,3 процента.

 

Думаю, если мы хотим иметь действительно реальную картину состояния бедности, логичнее и справедливее было бы соотносить МПБ не со среднемесячной зарплатой, а с величиной номинальных денежных доходов на душу населения. В 2001 году среднемесячные денежные доходы на одного кыргызстанца составляли 830,5 сома, или 63,1 процента от МПБ, а в 2002 — 882,6 сома, или 62,8 процента МПБ. Вот тут и выясняется, что снижение уровня бедности — не что иное, как очередной миф. Лучше население Кыргызстана в целом жить не стало.

 

В общем, знакомясь с отчетом о деятельности правительства в 2002 году, с которым выступил премьер-министр перед депутатами, я лишний раз убедился в справедливости народной мудрости: было бы желание, а запудрить мозги доверчивому человеку несложно.