Австрийские геологи начали разведочные работы по поиску нефти в Атбашинском и Акталинском районах. По предварительным сведениям, ее запасы в этих районах составят 125 млн. тонн.

 

…«Я думаю, одна из самых больших проблем в Кыргызстане – это коррупция. Борьба с коррупцией в области образования – это основная цель проведения общереспубликанского тестирования. Нам бы хотелось, чтобы на бюджетное отделение поступило больше детей из провинции. Поэтому введена система распределения по вузам с учетом того, где учился абитуриент. Если ребенок учился в сельской школе, ему достаточно меньшего количества баллов, чтобы поступить. Объективность в определении уровня знаний – вот суть общереспубликанского тестирования», — это было мнение бывшего министра образования и культуры Киргизии К.Шаршекеевой, которую сняли с занимаемой должности незадолго до начала тестирования. Почему сняли? На этот вопрос я отвечу словами председателя Союза ректоров Киргизии А.Айдаралиева. Он, в частности, сказал: “Менталитет у народов разный, и голую американскую систему прямо перетаскивать в Киргизию – это просто нереально. Поэтому ректоры вузов выступали против подхода бывшего министра образования К.Шаршекеевой – проводить тестирование по всей республике. Тем не менее, Шаршекеева добилась, чтобы указ президента о проведении общереспубликанского тестирования вышел. Новый министр И.Болджурова оказалась как бы между молотом и наковальней: на встрече с ректорами было принято решение о необходимости выполнять указ. И что мы на сегодняшний день имеем? Полную неразбериху. Я считаю, абсолютно справедливо, что Шаршекееву освободили от должности. Система образования настолько инертна, что в нее нельзя вносить коренные переломы”.

 

По мнению А.Айдаралиева, эксперимент с тестированием в Киргизии не совсем удался и принес большей части желающих поступить в вуз разочарование. Далеко не все получили возможность учиться там, где действительно хотели. Судя по всему, большая часть участников тестирования до сих пор не понимает, на каком основании распределялись места бюджетников.

 

В тестировании приняли участие 14 тыс. молодых киргизстанцев. Почти все они успешно справились с заданиями. Лишь двести человек не смогли пройти тестирование. По словам большинства абитуриентов, само тестирование во многом было неорганизованным. При регистрации будущих студентов были допущены ошибки. После того, как стали известны результаты общереспубликанского тестирования, в министерство образования и культуры Киргизии поступили жалобы. Поступающие жаловались на то, что многих из них зачислили на контрактные (то есть – платные) отделения, обучение в которых для них не по карману. Помимо этого, абитуриентам, желавшим поступить в наиболее престижные вузы и набравшим для этого необходимые баллы, были предложены рядовые учебные заведения или же невостребованные специальности. Начальник отдела среднего специального и высшего образования Министерства образования и культуры Киргизии Ш.Джусенбаев сказал, что 99% поступивших жалоб состоит из просьб поменять вуз. Родители абитуриентов, не удовлетворенные результатами тестирования, требовали у чиновников ознакомить их с работами детей. Однако им было сказано, что все работы сданы в архив. Многие поступающие пришли к выводу, что на бюджетное отделение попали только те, кто имел для этого необходимые связи. Таким образом, нововведение, призванное искоренить коррупцию в системе образования Киргизии, не оправдало себя. Специалисты считают, что замена устных и письменных экзаменов простым тестированием – это односторонний и неграмотный подход, так как оно не может раскрыть всех способностей поступающего. Еще одним недостатком общереспубликанского тестирования является то, что вопросы в нем не учитывают специфику разных специальностей, например, медицинских или технических. Одним словом, цели и задачи эксперимента не удалось реализовать в полной мере…

 

Начальник отдела среднего специального и высшего образования министерства образования и культуры Киргизии Ш.Джусенбаев считает, что возникшая неразбериха имеет несколько причин. Во-первых, большинство претендентов на поступление в вуз выбрали специальности юриста, экономиста или специалиста по информационным технологиям, а количество бюджетных мест на эти специальности ограничено. Вузы не могут себе позволить принимать больше студентов на бесплатное отделение, чем предписано, так как им нечем будет выплачивать стипендию и т. д. Во-вторых, было много случаев, когда абитуриенты неверно поняли систему обозначения вузов. Отвечая на вопрос, куда бы они хотели поступить, выпускники школ неверно указывали аббревиатуру того или иного института или университета. В-третьих, параллельно с тестированием проводились и обычные вступительные экзамены. Таким образом, количество претендентов на бюджетные места возросло еще и за счет этого. Отсюда и претензии родителей, что их дети набрали много пунктов, но не прошли туда, куда хотели.

 

В общем – сплошная путаница. Судя по всему, инициаторы тестирования сами не до конца разобрались с механизмом проведения эксперимента. Председатель Союза ректоров А.Айдаралиев считает, что не достигнута главная цель тестирования – борьба с коррупцией. “Если раньше на одно место на юридическом факультете претендовало 10 человек, то теперь – 100. А это способствует коррупции и увеличивает ее вероятность во много раз”.

 

В этом году Америка выделила на проведение тестирования около полумиллиона долларов, но если министерство образования планирует применять эту систему и в дальнейшем, кто будет платить за тестирование в следующем году? Кстати, противники нововведения до сих пор не понимают, почему, если были заплачены такие деньги, тестирование было не проработано до конца и было, по свидетельству абитуриентов, так плохо организовано?

 

Так или иначе, инициаторы теста пообещали учесть ошибки и в следующий раз провести тест, опираясь на полученный опыт, хотя судя по реакции абитуриентов этого года, в следующий раз многие захотят поступать в вуз по обычной схеме – сдавая вступительные экзамены, и не будут принимать участие в тестировании.

 

 

…Из 5 млн. кыргызстанцев, по нашим исследованиям, примерно 1 млн. 200 тыс. человек могут быть донорами. Сейчас по республике насчитывается порядка 15 тыс. доноров…

 

…Любые нарушения экологического равновесия влияют на кровь. Радиация, например. Но мы не можем проводить серьезные испытания в этой области из-за почти полного отсутствия финансирования. Районные отделения трансфузиологии финансируются на 5%, а республиканский центр – на 20%. Мы даже своевременно не можем что-то менять в материально-технической базе, которая давно устарела и не отвечает никаким нормативным требованиям.

 

…Сейчас как-то все зациклились на СПИДе. Действительно, глобальная проблема. Но нельзя же забывать, что по-прежнему гораздо большее количество людей продолжает умирать от «старых» заболеваний: сердечно-сосудистых, онкологических, туберкулеза, гепатита…

 

…Кроме Республиканского центра крови, есть два областных – в Оше и Джалал-Абаде, а также 59 районных отделений. Для республики это много, думаю, что некоторые можно даже закрыть со временем.

 

Но, естественно, материально-техническая база все равно требует постоянного совершенствования. А на это нужны средства…

 

Недавно состоялось очередное заседание Совета по экономической политике, и на нем среди прочих обсуждался вопрос о возможности передачи под контроль правительства двух предприятий, которые не смогли расплатиться по кредитам Европейского банка реконструкции и развития. А поскольку уполномоченным банком по их обслуживанию выступал АКБ “Кыргызстан”, почему–то внимание сконцентрировалось именно на нем. А в самой сути проблемы неспециалисты, видимо, не разобрались. Чтобы прояснить ситуацию полностью, мы обратились за комментариями к председателю правления АКБ “Кыргызстан” Ш.Садыбакасовой.

…Речь на совете шла о двух хозяйствующих субъектах, которые обанкротились. Один из них — работающее предприятие по производству супертонкого базальтового волокна в Кызыл–Кие. Его продукция пользуется огромным спросом. Сейчас оно выходит на иной качественный уровень, ему требуется новое оборудование, и для этого нужно еще $10 тыс. займа. Однако наш банк не берет на себя дополнительное кредитование этого завода, поскольку предприятие сегодня признано банкротом — процесс этот инициировали кредиторы.

 

Второй субъект — предприятие по первичной обработке кожи в Кочкорке — пострадал из–за нечистоплотного иностранного партнера и из–за значительной курсовой разницы — за несколько лет доллар вырос больше, чем закладывалось в расчетах. Его тоже можно реанимировать, хотя для этого потребуются серьезные усилия.

 

Мы действительно поставили вопрос следующим образом: почему за невозврат этих кредитов должен отвечать полностью только наш банк? Тем более что тут же (обыватели по незнанию, а недобросовестные конкуренты — с умыслом) ситуацию переиначили, и пошли разговоры, что банк оказался в долгах. Это не так. АКБ «Кыргызстан» ничего не должен. Наоборот, если уж говорить принципиально, именно правительство должно нашему банку. Есть замороженные средства по линии Внешэкономбанка — $1,455 млн.

Проблема может решиться несколькими путями. Первый путь: раз мы обслуживали эти предприятия, брали на себя риск, хорошо, мы возьмем на себя и их долги — $608 тыс., но тогда уж и нам верните те средства, что задолжало правительство. Мы–то свои обязательства перед вкладчиками выполняем четко. Прекрасно знаем, что им нет никакого дела до внутренних и внешних долгов — банка ли, правительства ли…

 

…Проекты, о которых идет речь, отбирались совместно специалистами Национального банка, консультантами Европейского банка, кредит выделялся под гарантии правительства. Давайте и решать вопрос сообща! Тем более что правительство постоянно заявляет, что стремится поддерживать налогоплательщиков.

 

АКБ «Кыргызстан» за 8 лет заплатил 74 млн. сомов налогов. И этот базальтовый завод, кстати, — тоже налогоплательщик! А что получается? Производство — весьма перспективное — погибает, по его долгам крайним делают банк. Но закрыть–то действующее предприятие, где трудоустроены 60 человек, просто. Только зачем? Кто выиграет от этого? Надо дать ему возможность поработать. Это еще один реальный выход из положения и, мы думаем, самый разумный.

 

Сейчас, когда завод объявлен банкротом, имущество его принадлежит вроде бы банку, оно отдано под залог. Но банк ведь не занимается хозяйственно–производственной деятельностью. И мы хотим, чтобы предприятие было передано правительству — Министерству внешней торговли и промышленности или, скажем, Министерству финансов. То есть вопрос ставится так: возьмите завод. Весь. С долгами и активами…

 

Объем прямых иностранных инвестиций в экономику Чуйской области Кыргызстана за 9 месяцев 2002 года достиг 860 млн. сомов, что в четыре раза больше чем в прошлом году. Об этом заявил первый заместитель губернатора Чуйской области Б.Кененбаев. Среди наиболее удачных проектов он назвал кыргызско-германское предприятие «Интерглас», кыргызско-португальская прядильная фабрика «Тевис», а также ряд кыргызско-китайских предприятий: кожевенный завод «Панда», бумажная фабрика в Токмаке и пивоваренный завод в с. Беловодское.

 

Конституционное совещание, созданное президентом Акаевым 26 августа с целью выработки общих направлений конституционной реформы, рекомендовало объединить Конституционный, Верховный и Высший арбитражный суды Кыргызстана в единый судебный орган.

 

Все, кто знаком с реалиями бишкекской политической жизни, отмечают, что инициатива судебной реформы, по всей видимости, направлена лично против председателя Конституционного суда (КС) Чолпон Баековой — влиятельного политика и возможного кандидата в президенты на следующих выборах.

 

Полагают, что Конституционное совещание в лице президента, членов правительства, представителей оппозиции и гражданского общества просто утвердило инициативу, выдвинутую самим президентом.

 

Не секрет, что кыргызстанские граждане недовольны не только КС, но также и Арбитражным и Верховным судами, но в вопросе о Баековой оказались единодушны как оппозиция, так и высшие государственные чиновники.

 

Представители оппозиции не могут забыть того, как Ч.Баекова в 2000 году вынесла вердикт о том, что Акаев может баллотироваться на пост президента в третий раз, что противоречило Конституции. А государственные чиновники недовольны тем, что Баекова значительно усилила свои позиции и вполне может оказаться в числе кандидатов на пост президента на грядущих выборах.

 

Баекова занимает одну из верхних строчек в рейтинге действующих политиков Кыргызстана. Даже если она сама не будет участвовать в президентских выборах, ее поддержка кого-либо из кандидатов представляет собой серьезную опасность для других.

 

Кроме постановлений чисто законодательного характера, как-то о проведении референдумов и выборов, Баекова рассматривает апелляции в отношении решений Верховного суда, который занимается гражданскими и уголовными делами, и Высшего арбитражного, в ведении которого находятся экономические споры.

 

…В последние несколько недель ее имя вновь замелькало на страницах газет. Сначала в прессе появились предположения о том, что некая женщина-кандидат может сменить Акаева на президентском посту в 2005 г.

 

Учитывая, что Баекова чуть ли не единственная женщина в высших эшелонах власти Кыргызстана, и женщина чрезвычайно умная и амбициозная, эксперты вскоре открыто назвали ее в качестве того самого кандидата в президенты, на которого пресса только намекнула.

 

«Попытка нейтрализовать главу КС связана с тем, что она может создать большие проблемы потенциальным кандидатам в президенты. К тому же она достаточно амбициозна и умна, что вызывает неприязнь у ее коллег», — сказал известный правозащитник Ы.Омурзаков. «Поэтому именно сейчас — впервые за 9 лет своего существования — Конституционный суд Кыргызстана подвергся резкой критике», — заключил он.

 

Мнения самих представителей судебных органов, которые предлагается реформировать, разделились. Некоторые из них обратились к президенту с письмами протеста. Другие же напротив открыто поддержали инициативу Конституционного совещания.

 

«Я — за единый, сильный суд», — заявила член Конституционного совещания, председатель Верховного суда Н.Бейшеналиева.

 

Судья Конституционного суда М.Кайыпов в своем обращении к Конституционному совещанию пишет: «Хотя я сам являюсь судьей Конституционного суда, я глубоко убежден, что нашему государству такой Конституционный суд не нужен».

 

В подтверждение своих слов Кайыпов отмечает, что «за всю историю своего существования Конституционный суд рассмотрел всего 34 подведомственных ему дела. Остальные 92 дела это уголовные, гражданские и арбитражные дела. За это же время для сравнения — в Верховном суде было рассмотрено свыше 2,5 тысяч дел».

 

К тому же, по мнению Кайыпова, Конституционный суд «съедает» огромные средства. В доказательство он приводит такие цифры: «На содержание Конституционного суда (с судьями и аппаратом не более 30 человек) в 2002 году выделено из бюджета почти 7 млн. сомов ($154 тыс.). Для сравнения: Верховному суду (более 70 человек) выделено всего 11 млн. сомов ($242 тыс.); а Высшему арбитражному суду (свыше 70 человек) чуть более 10 млн. сомов ($219 млн.)».

 

С подобными доводами абсолютно не согласна председатель Конституционного суда Чолпон Баекова. Она сказала: «Я поддерживаю тех, кто считает, что Конституционный Суд надо сохранить, иначе кто будет защищать конституционные права граждан?»

 

По ее словам, Конституционный суд рассматривает мало дел потому, что не имеет достаточных полномочий. «В соответствии с Конституцией мы не можем по собственной инициативе поднимать вопросы о защите прав граждан, — заявила она. — Поэтому надо расширить полномочия Конституционного суда и сделать его более доступным для населения. Наверное, тогда увеличилось бы и количество рассматриваемых дел»…

 

 

…Переговоры по установлению, уточнению, определению кыргызско–узбекской границы ведутся третий год. В феврале будет три года. За это время из почти 1400 км общей границы мы изучили около 1000. Обсудили разногласия, сопоставили документы, обменялись мнениями. На сегодня мы смогли прийти к общему решению на 600 км. По остальным участкам идут трудные переговоры, детально рассматриваются позиции сторон.

 

…Наиболее жесткие споры ведутся в районах Ферганской долины. Что было предопределено исторически. В 20-е годы прошлого столетия, когда встал вопрос о создании союзных республик, возникла необходимость национально–территориального размежевания. При этом учитывалась плотность проживания того или иного этноса. Преобладание той или иной нации делало ее титульной.

 

Но когда эту работу начали проводить в Ферганской долине, то столкнулись с большими трудностями. Было крайне сложно определить, где какая нация преобладает. В результате получилась причудливая линия границы с такими замысловатыми изгибами и загогулинами, что она порой напоминает узор нашего ширдака. Это характерно и для кыргызско–таджикской границы.

 

В 1927 году ЦИК объявил мораторий на обсуждение вопроса о границах в Ферганской долине, надеясь положить таким образом конец разногласиям. Но жизнь брала свое. Приграничные колхозы и совхозы постоянно вступали в конфликты, оспаривая участки небольших размеров.

 

В 1955 году правительства двух республик, чтобы положить конец этим раздорам, решили узаконить границы по фактическому землепользованию на 1 января 1955 г. Тогдашние главы правительств Киргизской и Узбекской ССР понимали, что по–другому решить этот вопрос просто нельзя. К сожалению, Верховные Советы республик это решение не утвердили. Создав тем самым своеобразную мину замедленного действия, которая стала срабатывать спустя 45 лет.

 

…Наши партнеры, ссылаясь на мировую практику, настаивают на том, что не следует смешивать вопросы о границах с водохозяйственными. Однако условия Ферганской долины свидетельствуют, что от этого нам не уйти. Узбекская сторона требует, чтобы мы передали водохранилище в их собственность, поскольку они частично компенсировали земли, затопленные им, и мы включили их в свою территорию.

 

Но тут есть очень большой вопрос. Когда рассматривалась возможность сооружения этого водохранилища, Узбекистан взял на себя обязательства построить левобережный Кампыраватский канал до Бургандинского массива севернее Соха. Он должен был оросить более 100 тысяч гектаров. Еще Узбекистан был обязан построить Сохское водохранилище, часть воды которого позволила бы ввести порядка 10 тысяч гектаров целинных земель. На тот момент была договоренность, что с вводом Андижанского водохранилища Кыргызстан улучшит водообеспеченность примерно на 150 тысяч гектаров, введет огромный массив новых земель. С экономической точки зрения все это было на тот период оправданно. Почему правительство Киргизской ССР и пошло на этот шаг. Но после ввода объекта все действия узбекской стороны по выполнению своих обязательств были прекращены.

 

Каков итог? Водохранилище построено, действует, орошает узбекистанскую территорию. Мы отселили свое население с затопляемых земель. Сегодня по периметру водохранилища идет подтопление большого числа домов. И в завершение, мы не добавили к орошаемому клину ни одного гектара. Поэтому в решении этой проблемы мы не можем соглашаться на условия Узбекистана. Основные обязательства не выполнены. Мы в конечном итоге остались в большом убытке.

 

Корр. — Позицию Узбекистана в этом вопросе однозначно изложил президент И.Каримов на недавней встрече глав центральноазиатских государств в Душанбе. Поливная вода не может быть товаром. Природный газ — это товар, а поливная вода — нет.

 

С.А.- Это позиция не только Каримова, но и лидеров всех государств в мире, находящихся ниже по течению рек. Я думаю, люди, которые так заявляют, хорошо понимают, что содержать водохранилища, плотины, водозаборные сооружения стоит немалых средств. Чтобы нормально орошать землю, надо воду подготовить. Ее надо собрать, а потом грамотно распределять. Если пустить все на самотек, то основной объем уйдет на сброс. Если бы не Токтогульское водохранилище, в летнее время воды Нарына не хватало бы ни Узбекистану, ни Казахстану. Это все прекрасно понимают. Но нет желания подойти к этому вопросу с точки зрения нормальных экономических взаимоотношений.

 

…Пограничники наших новообразовавшихся стран еще не являются ими в полном смысле этого слова. Нет у них понимания важности службы на границе как определяющей взаимоотношения государств. Если, скажем, корова пересекла границу, которая, кстати, еще не определена, пограничники воспринимают это как личную обиду и стреляют в корову, а заодно и в человека, который захотел перегнать ее домой. В этом случае пограничник не осознает себя в качестве человека, выполняющего государственную миссию. Он чувствует себя сторожем, охраняющим свой огород.

 

Подобные инциденты случаются на таджикско-узбекской границе. Но не следует возводить их в ранг межгосударственных отношений…

 

…За почти три года мы сделали меньше половины работы по делимитации кыргызско-узбекской границы. Причем делимитированы те участки, где граница проходит по горным хребтам и по тем долинным участкам, где не было особых разногласий. Когда же мы взялись за густонаселенные районы, возникла масса вопросов. Возможно, по большому счету, они не принципиальные, но затрагивают судьбы конкретных людей. Скажем, есть дворы, которые делятся границей на две части. Есть семьи, ведущие общее хозяйство, но одни члены находятся в Узбекистане, другие — в Кыргызстане. Есть семьи, которые хотя и находятся в пределах одной территории, но их члены являются гражданами разных государств.

 

…Есть в некоторых айылах такие узкие улочки, что арба одним колесом едет по территории Узбекистана, а другим — Кыргызстана. Как тут проводить границу? А сколько таких участков, где границей служат арыки или каналы. Как тут делить? Словом, пока вопросов куда больше, чем ответов. Так что работа тут предстоит сложная и долгая.