Kyrgyzstan Review

В последние годы органы нашего государственного управления поражают всех своей инертностью, цинизмом и отсутствием как материальных, так и интеллектуальных ресурсов столь необходимых для успешного проведения реформ. К тому же, для наших чиновников прикрываться словом «реформа» давно уже стало признаком хорошего тона, а находиться в процессе реформ — оценкой хорошей работы. И это несмотря на то, что критериями параметров любых реформ являются результаты, достигнутые в кратчайшие сроки.

Так нужны ли нам руководители, постоянно попадающие впросак своими заявлениями, и, что особенно прискорбно, своими действиями? Ведь непрофессионалы в государственном управлении не только портят имидж нашей страны, но, что самое главное, своими неуклюжими действиями явно ухудшают нашу с вами жизнь. Поэтому, первое, что надо сделать и при этом очень быстро — это максимально обновить средний персонал органов государственного управления, так как именно они готовят решения и обосновывают действия власти.

Выполнение этой задачи напрямую связано с подбором и расстановкой компетентных и эффективных специалистов, которые смогут в четкой и понятной форме не только сформулировать приоритетные цели экономики, но и найти рациональные решения для их достижения, а затем и осуществить их последовательно и методично, не отвлекаясь на текущие и конъюнктурные вопросы.

Наша экономика, вырабатывающая годовой доход, всего-то в сумме чуть больше двух миллиардов долларов США, конечно же, не является чем-то чрезвычайно сложным и неподъемным. Другое дело — управлять не умеем и признаться в этом не хотим. А ведь управлять экономикой – значит не раздавать приказы направо и налево, а, принимая профессиональные и ответственные решения, выводить ее на заранее определенные цели. Вот три принципиальных вопроса, на которые должен знать ответ руководитель любого органа государственного управления: во-первых, — это цель — что и в какие сроки руководство страны хочет достичь; во-вторых, — это стратегия — как и какими средствами этого достичь; в-третьих, — это ответственность — кто и за что отвечает.

Отсутствие ответов на эти вопросы невольно вызывает в памяти высказывание замечательного кибернетика Стафорда Бира: «Тот, кто не имеет ясного представления о своей цели, не может управлять ни собой, ни кем бы то ни было еще».

Мы выбираем руководящие органы страны, прежде всего, для управления ее хозяйством. Но вот в чем вопрос: как они собираются управлять, не зная в каком направлении двигаться? Четкое и ясное определение цели, а также основных направлений в стратегии действий — это важнейшая часть работы экономического отдела администрации Президента. Это связано с тем, что для вывода экономики на целевые параметры надо находить компромиссные решения между Нацбанком — в части денежно-кредитной политики и Правительством — в части бюджетной и инвестиционной политики. Неважно, кто будет привлечен для этой работы, важно другое — цель и стратегия должны быть представлены обществу Президентом. Это прерогатива самого высшего органа принятия решений и ответственность Президента на срок его полномочий.

Если есть цель и есть стратегия достижения этой цели, то следующие шаги всем давно известны: во-первых, принятие законов, которые создадут правовую основу для выполнения этой стратегии, во-вторых, создание такой структуры и такого состава правительства, которые сумеют организовать и обеспечить выполнение этой стратегии, а значит и достижение цели Президента. Здесь каждый последующий шаг основывается на предыдущем и поэтому открыт и всем понятен. Другой логики решений просто нет. Но есть принцип: «цель и стратегия определяют структуру».

В этой связи необходимо отметить часто употребляемое нашими чиновниками словосочетание: «стратегия развития». Стратегия не может быть без цели, так как она должна разрабатываться именно и только для достижения ранее уже определенной цели, в то время как «развитие» само по себе есть не цель, а процесс. Если в этом не разобраться, то, в свое время, о наших экономических реформах очень хорошо сказал великий американский писатель Марк Твен: «Кто не знает, куда направляется, очень удивится, придя не туда».

Прибавьте к этому частую смену правительства, причем у нас, как правило, меняется не только кабинет министров, но и средний управленческий персонал министерств и ведомств и, как следствие, в органах государственного управления сегодня не только отсутствует опыт принятия системных решений, но также утеряна преемственность в решении тех или иных крупномасштабных проблем. Примеров неспособности чиновников высшего ранга четко планировать работу экономики в целом на необходимый в данный период результат, а затем практически выполнять эти решения, множество. В то время, как имитация кипучей деятельности через «раздачу всем и вся» различных, никчемных заданий и поручений, стала критерием хорошей работы чиновников.

Так, в последнее время с завидным постоянством из кабинетов власти появляются так называемые матрицы мероприятий с требованием о «незамедлительности исполнения». Часто эти матрицы появляются как следствие поездок в регионы страны тех или иных официальных лиц и представителей власти. Кажется, что создатели просто не знают, что при правильном подходе, — это лишь удобный инструмент структуризации задач и мероприятий для реализации определенной политики. Составление матриц из разных, не связанных между собой вопросов, это – полный нонсенс. Поэтому многим иностранным инвесторам наши матрицы представляются не только карикатурными, но и бессмысленными. По большому счету, наши матрицы – это прямое свидетельство того, что у власти нет понимания, каким образом можно обеспечить рост доходности экономики. Такая организация работ в администрациях высших органов управления лишний раз показывает, что власти необходимо обрести ясное видение цели развития нашей экономики и четко определить приоритеты, для концентрации усилий и ресурсов. Между тем, фрагментарная и несистемная работа чиновников подталкивает их к принятию легких и непродуманных решений, которые не только неэффективны, но зачастую даже опасны.

Результатом работы экономики любой страны являются конечные доходы всех участников рынка, — это заработная плата населения, прибыль предприятий и налоги, поступающие в государственный бюджет, что, в конечном счете, и составляет ВВП страны. Очевидно, что простое увеличение одного из этих компонентов ВВП влечет за собой соответствующее уменьшение другого, поэтому, чтобы обеспечить общий рост ВВП, прежде всего, надо решить проблему роста производительности труда, что сделать чрезвычайно сложно. А в условиях нашей страны, где большая часть экономики представлена, по существу, натуральным сельским хозяйством — это сложно вдвойне.

Между тем, власть, говоря об экономическом росте, никогда не говорит о производительности труда. А нужен ли нам просто рост? У экономистов есть такое сравнение: «куча мусора тоже растет», но это ли нам нужно? Уверен, что нам нужен не просто рост экономики, нам нужен рост благосостояния населения, созданный экономикой, умеющей зарабатывать деньги. Нет ничего нового в утверждении того, что надо начинать работу по созданию такой экономики с получения ответов всего на два вопроса: Каково состояние начального потенциала роста? Каковы условия, определяющие возможность такого роста?

Даже беглый взгляд на историю развития ситуации в экономике нашей страны приводит к мысли о том, что мы имеем чрезвычайно низкий начальный потенциал роста, и к тому же сами ликвидировали условия, определяющие возможность роста.

В отношении потенциала необходима некоторая предыстория. Ни для кого не секрет, что промышленность в Кыргызстане за годы существования СССР создавалась искусственно, жесткими административными решениями. По единому плану размещения производительных сил страны строились и запускались в эксплуатацию промышленные предприятия, для которых создавались научно — техническая база и база профессиональной подготовки кадров. Так, при прохождении пути от ремесленничества к индустриальному производству был создан промышленный комплекс страны, который, в силу отсутствия достаточной истории развития, не имел глубоких корней в нашем обществе. Поэтому, после развала СССР в результате бездарно проведенной приватизации промышленный комплекс страны был уничтожен, и страна в одночасье возвратилась в состояние 30-х годов прошлого века. Потеряв промышленность, мы потеряли научно-технический потенциал и профессионально подготовленные производственные кадры. Все это произошло в обстановке, когда все страны вокруг нас, наоборот, двигались к технологическому совершенству. В такой ситуации вступление в члены ВТО экономисты называют «вскрытием консервной банки», так как контекст решения о вступлении в ВТО для любой другой страны — это, прежде всего, стремление извлечь выгоды от международной конкуренции, а не просто открыть страну для вала низкопробного импорта, как это сделали мы.

Итак, сегодня мы имеем чрезвычайно низкий уровень потенциала роста. Остается лишь надеется на то, что современный уровень технологий развитых стран позволяет начать и обеспечить реализацию форсированного прорыва к поставленным целям даже на такой основе. Кстати, таких примеров в мировой практике много. Но для этого необходимо создание условий роста и правильное их использование.

А что у нас? У нас, как часто говорят наши высокие чиновники, много сделано для привлечения иностранного капитала в страну и, как один из факторов, отмечают низкий темп инфляции. Низкий темп роста потребительских цен – это очень непростой аспект экономической политики. Если наша экономика имеет постоянно дорожающий импорт энергоносителей, материальных и других ресурсов, а также транспортных затрат и при этом неэффективную структуру хозяйства, то это значит, что себестоимость продукта нашего производителя будет очень высокой и будет постоянно расти. Так как же в этом случае, получить прибыль при низком темпе роста потребительских цен?

Для того чтобы позволить себе такой темп инфляции как у нас, надо иметь структуру хозяйства и производительность труда как в Англии или Германии, а также не более 5% населения, занятого в сельском хозяйстве, пусть даже и высокопроизводительном. Мы же не имеем ни первого, ни второго, более того, в низкопроизводительном сельском хозяйстве у нас занято почти 60% населения страны.

Здесь не ставится вопрос необходимости допустить рост цен — ни в коем случае! Вопрос в другом. Какими средствами и как обеспечить стабильность цен? Ответ также прост, как не проста его реализация: снижение цен обеспечивается ростом производительности труда. Иного экономически обоснованного решения просто не существует. Другое дело — практическая реализация этого решения — чрезвычайно сложная задача, но кто сказал, что управлять экономикой легко?

При этом надо всегда учитывать тот факт, что иностранный капитал приходит в страну, прежде всего, в том случае, если видит в ее экономике высокий уровень внутренних сбережений. Это значит, что в стране созданы хорошие условия для бизнеса, который в своей работе опирается на беспристрастную и справедливую судебную систему. Это главные факторы роста объема иностранных инвестиций. Прочная макроэкономика — это не цель, а всего лишь необходимое первоначальное условие.

Представим себе потенциального иностранного инвестора, который, прежде чем принять решение, изучает наш платежный баланс и видит: большой внешний долг, большой дефицит текущего счета, — это значит, займы используются непродуктивно, а конфликт между стремлением сдерживать темп инфляции с одной стороны, и сохранять стабильно низкий обменный курс с другой — нарастает. Суть этого конфликта заключается в том, что низкий темп роста потребительских цен, в условиях роста себестоимости внутреннего продукта: во-первых, препятствует прибыльной работе предприятий, не позволяя им обновлять средства производства и приводя их в состояние деградации и, во-вторых, через низкий обменный курс стимулирует импорт и тормозит экспорт. Это замкнутый круг, так как любая попытка изменить обменный курс в целях сокращения дефицита текущего счета в условиях нашего непродуктивного использования валютных средств и значительной доли импорта на потребительском рынке, неминуемо вызывает рост цен. Поэтому настоящая ситуация в экономике — это потеря будущего, так как уже давно запущен процесс деградации производственных мощностей и, как следствие, постоянно сокращаются условия и возможности роста производительности труда.

В результате происходит потеря внешних рынков и снижение экспорта, а значит — сокращение притока валюты.

Таким образом, формируется ситуация роста валютных затрат и снижения валютных доходов, но при этом страна должна оплачивать растущие валютные обязательства по внешнему долгу, а также критический импорт. Такое развитие ситуации очень легко срывает в кризис даже относительно небольшой дефицит текущего счета платежного баланса.

Понимая это, иностранный инвестор, в лучшем случае, засомневается в устойчивости нашей экономики, а в худшем — просто откажется от мысли прийти к нам. При этом единственной темой для диалога с зарубежными инвесторами будет проблема — как сохранить и вернуть свои кредиты. В то время, как наши высокие чиновники, приезжая с переговоров, с радостью сообщают нам о достигнутых возможностях списания или реструктуризации долгов, забывая, что в этом случае страна надолго теряет инвестиционную привлекательность. Сегодня именно в этом вопросе мнения разделились. Пока перевес одерживают живущие одним днем. А ведь в экономике не бывает сегодняшних решений, так как последствия всегда проявляются в будущем и чаще всего не там, где их ожидают. А списание долгов страны — это создание будущего общества иждивенцев, которые не способны будут обеспечить устойчивый экономический рост. На Западе это прекрасно понимают. Здесь все достаточно просто: если вам не вернули долг, то, естественно, что в следующий раз вы пройдете мимо такого заемщика и никому другому не посоветуете иметь с ним дело.

Азамат Токбаев, экономист,
заместитель Гендиректора
Финкомпании по поддержке кредитных союзов.

Тендик Тыныстанов, политолог
член Академии политических наук Университета Миссури, г. Сент Луис (США)

OP | www.pr.kg

Прошел первый год смутного времени со дня штурма Белого дома. Политическая презентация новой власти состоялась, но о ее дальнейшей жизнеспособности все же утверждать пока еще рано. Как показывают результаты прошедшего года, особых перемен в жизни Кыргызстана мартовская смена власти пока не принесла и больших положительных сдвигов теперь ожидать не приходится. В сущности, год это не срок для подведения итогов правления новой власти, а короткий промежуток, отпущенный временем для строительства фундамента для проведения глубоких реформ. Критиковать нынешнюю власть конечно можно, но пока рано и бессмысленно.

После недолгих разборок среди ближайших соратников по революционному делу, ряды мартовских реформаторов ощутимо поредели и бархат тюльпановой революции заметно потускнел, утратив в глазах рядовых сторонников былую привлекательность. Дороги революционеров разошлись. Многие, кто был в авангарде революции ушли в оппозицию. Сложившаяся противоречивая постреволюционная ситуация была вполне закономерна. Для пришедшей к власти команды управленцев революция закончилась, и кабинеты верхних этажей госуправления заполнили персоналии, доселе не замеченные в первых рядах мартовских колонн. Причина появления новых лиц в стенах дома центральной госвласти вполне объяснима. Время эйфории закончилось. Наступило пора заняться решением насущных проблем. На первый план вышла экономика, вытеснившая из стен БД революционную риторику и вместе с ней тех, кто выступал за продолжение передела власти. Последним штрихом к политическому портрету новой власти был уход со спикерства последнего из ветеранов парламентской оппозиции О. Текебаева, который четко продемонстрировал готовность БД пойти на жесткие шаги против любых оппонентов нынешней власти. Такая ленинская линия в поведении «мартовцев» также вполне оправдана тем, что любая революционная власть жизнеспособна тогда, когда она умеет защищаться. В противном случае она обречена на гибель.

В политических кулуарах многими аналитиками уход О. Текебаева с кресла спикера оценивается как временное поражение парламентского центра оппозиции. Однако перспективный анализ возможного развития дальнейших событий предполагает, что ситуация в высших эшелонах госвласти может измениться, и далеко не в пользу правящей команды. Но пока очевидно, что смена радикального спикера О. Текебаева на лояльного центриста М. Султанова является заметной тактической победой БД в укреплении своих парламентских позиций. В принципе вынужденный уход О. Текебаева по собственному желанию был вполне ожидаем и прогнозируем. После открытого выступления президента в ЖК стало понятно, что парламентскому корпусу с оппозиционным спикером дальше не по пути. Инстинкт самосохранения продиктовал большинству парламентариев необходимость следовать воле БД. В противном случае ЖК ожидал бы процесс избирательно-персональных разборок с компетентными органами. Тем более, что с позиции мартовской революции нынешний состав парламента не является абсолютно легитимным органом в системе госвласти, так как был сформирован при прежнем режиме и, следовательно, не вписывается в полной мере в постреволюционную конфигурацию политического госустройства страны. Понимание именно этого факта заставило большинство корпуса ЖК отцентрироваться на конъюнктурных позициях и двинуться в фарватере парламентской политики БД. Поэтому вполне логично, что большинство бывших сторонников прежнего режима без особых размышлений переметнулись на сторону пришедших к власти мартовцев. Естественно, что в таких условиях дальнейшее пребывание О. Текебаева в кресле стало весьма и весьма не только проблематичным, но и могло привести к нежелательным последствиям. В ситуации жесткого противостояния не сложно было просчитать, что при большинстве лояльно настроенных приверженцев БД в стенах ЖК неизбежно привело бы к тому, что дальнейшая политика парламентской оппозиции натолкнулась бы на обструкционистские действия агрессивно-послушного отряда сторонников нынешней власти. И естественным исходом парламентского противостояния двух политических центров стало бы инициирование вопроса о недоверии О. Текебаеву с последующей сменой на пропрезидентского спикера ЖК. Отсюда становится понятным, что добровольная отставка экс-спикера была продиктована чисто из прагматических соображений и его личных расчетов дальнейшего развития ситуации в парламенте. Поэтому упреждающий ход с отставкой оценивается аналитиками тактически дальновидным ходом в игре О. Текебаева. Более того, по некоторым оценкам тонкая и выверенная игра вокруг своей отставки позволила ему набрать дополнительные политические очки и значительно поднять рейтинг популярности среди населения.

Между тем, как отмечают аналитики, уход О. Текебаева с кресла спикера ЖК под негласным давлением парламентских сторонников БД внес некоторое расстройство в когорту оппозиционных сил и заставил многих лидеров пересмотреть собственные позиции в отношении «мартовской» власти в сторону поиска конструктивных точек отсчета в будущих взаимоотношениях с БД. Однако конструктивизм не означает лояльность оппозиции к действующей власти. Несмотря на парламентский провал, отставка одного из ведущих оппозиционных лидеров в политических кругах страны оценивается как тактическое отступление, которое в ближайшем будущем может привести к обратному результату. Очевидно, что отставка главного парламентского оппонента с поста спикера полностью развязала руки оппозиции и предоставило ей полную свободу действий. Более того, уход О. Текебаева напрямую ведет к стимулированию процесса консолидации оппозиционных сил. Тем более, что как показывают результаты мартовской весны, многие лидеры революции оказались за бортом власти и автоматически пополнили ряды новой оппозиции. С этой точки зрения появление такого солидного оппозиционного блока как Народная коалиция демократических сил Кыргызстана (НКДСК) стало первым явным фактом, свидетельствующим о том, что на оппонирующем поле республики усиливаются центробежные процессы, ведущие к формированию основных политических центров, которые в ближайшем будущем уже выступят в качестве влиятельных партий против мартовского правления. Поэтому на чьей стороне окажется парламент в будущих баталиях сегодня прогнозировать преждевременно. Анализ последних событий убеждает, что для большинства парламентского корпуса мартовская смена власти не является окончательным итоговым и долговременным ориентиром в постреволюционном противостоянии власти и оппозиции. Сегодня конъюнктурные парламентарии на стороне БД, завтра с таким же успехом эта часть политрегионщиков может перейти в лагерь противников.

Пока, как видно из последних событий, с решением текущих социально-экономических проблем страны у нынешнего руководства дела обстоят совсем плохо. Следовательно, у оппозиции есть неограниченное поле для широкой критики власти и дальнейшего наступления на властные рубежи «мартовцев». При этом необходимо отметить, что у правящей команды сегодня пока не исчерпан кредит социального доверия. Однако время играет против них. Население страны пока терпеливо (но не бесконечно) ждет кардинальных изменений в социально-экономическом положении республики и любые стратегические провалы в политике нынешнего руководства укрепляют позиции и усиливают влияние оппонентов власти. А просчеты и ошибки в политике БД, как показывают текущие события, и в дальнейшем неизбежны. И с этой точки зрения, по мнению ряда аналитиков, дальнейшая жизнеспособность нынешнего тандема президента и премьер-министра скорей всего будет определяться ситуацией в политико-экономическом развитии страны. А показатели социально-экономического развития постреволюционного Кыргызстана четко указывают, что экономика страны по-прежнему буксует на уровне повальной бедности. Тем временем уже ясно, что обещаниями построить светлое будущее народ страны уже сыт по горло и накал революционных настроений остается критическим. Сегодня сплошь и рядом наблюдаются всплески негативных настроений, которые прямо указывают, что дикая демократия с вечно голодными глазами надоела рядовому населению до невозможности. Очевидно, что революционный лозунг: «Так больше жить нельзя» еще не потерял свою актуальность. Народ недоволен, оппозиция консолидируется. Что будет дальше — покажет время. Сегодня предельно ясно, что впереди нас ждут новые поворотные события и история борьбы за власть на 24 марте пока не остановилась.

Сыргак АБДЫЛДАЕВ,
политический обозреватель «ОР»

OP | www.pr.kg

В Кыргызстане до сих пор не созданы благоприятные условия для развития бизнеса. В этом убежден председатель Совета директоров Кыргызской Фондовой Биржи (КФБ) Нурбек Элебаев. Он считает, что крупные инвестиции могут привлечь только прозрачные и открытые правила игры. В условиях разъедающей все и вся коррупции это сделать трудно. А чтобы серьезно бороться с коррупцией, нужна политическая воля руководства страны, подкрепленная реальными действиями.

— Нурбек Беккулович, что изменилось в жизни бизнесменов за прошедший год, стало ли легче работать частному сектору?

— После мартовских событий у бизнеса появились объективные ожидания на изменение формата и активизацию сотрудничества бизнеса с государством, создание более благоприятных условий. Но к концу 2005 года упования растаяли. У бизнесменов появилось однозначное видение, что никаких позитивных сдвигов в создании условий не предвидится. Есть очень много декларативных заявлений, заигрывания, так называемых «агиток» со стороны власти. Но реальных шагов нет. Если Акаевых справедливо обвиняли в том, что они создали кучу «крышуемых» компаний, или специальных сфер, то сегодня ситуация не изменилась. Произошла лишь смена дирижеров в тех или иных структурах, а сам порочный механизм управления частным сектором сохранился. Кто-то продолжает получать эксклюзивы, кому-то позволено не платить налоги, а с кого-то могут драть три шкуры. Я считаю, что нужно ограничить влияние армии наших бюрократов и коррупционеров и создать равное поле для всего бизнеса.

— Как?

— Наладить в экономике двустороннее движение. Государство должно не заигрывать с бизнесом, а видеть в нем заинтересованного партнера и двигатель экономических реформ. Для этого в рамках проводимой реформы госуправления в каждом министерстве и ведомстве можно было бы создать экспертные советы с обязательным участием представителей отечественного бизнеса, где будут проходить экспертизу принимаемые правительством решения и меры, создаваться новые нормативные акты, разрабатываться программы. Статус этих органов должен быть не продекларирован, а конкретно прописан в законодательстве. Бытующие ранее двойные стандарты в работе государственных органов, к сожалению, существуют и сейчас, но раньше мы, по крайней мере, имели информацию о скрываемой от нас стороне. Теперь такую информацию получить стало сложнее.

— По Вашему мнению получается, что у нас развитие частного сектора тормозиться искусственно?

— Скорее, нам пытаются в чем-то помочь, но подходят к этому вопросу недостаточно грамотно и не комплексно. Ведь нужно учитывать все многообразие предпринимательства. Есть мелкий, средний и крупный бизнес. Необходим дифференцированный подход при создании условий развития для каждого. А у нас, можно сказать однозначно, ко всякому бизнесу относятся как к рынку «Дордой».

— А Вы считаете, что у нас уже вырос класс крупных бизнесменов? Какой процент они составляют?

— У нас чуть ли не в ранг олигархов возвели тех, кто владеет базарами. Хозяин магазина — уже крупный купец. На самом деле, для многих наших граждан магазинчик – это просто бизнес для поддержания нормального жизненного уровня. Поэтому называть таких владельцев богачами было бы неправильно.

При этом следует учитывать, что в условиях коррумпированности половина из того, что предприниматели зарабатывают, уходит в чужой карман. Если так будет продолжаться и дальше, то в нашей стране еще долго не будет развитой прослойки состоятельных людей. Хотя к этому надо обязательно стремиться, выстраивать системный бизнес. Он должен расширяться, улучшаться и повышаться сервисно. Этого можно добиться. Но пока только тем, кто в состоянии вынести этот бардак и стяжательство управленческого аппарата. А вот средним предпринимателям нужно дать возможность расширять свое дело и оказывать поддержку в этом направлении.

Тем не менее, прослойка крупных предпринимателей у нас уже есть, и она может создавать конкуренцию даже на внешних рынках. Часть этих предприятий – совместные и работают с участием иностранного капитала. Но сказать, что они рассматриваются государством как равные партнеры, пока сложно.

— А как государство, на Ваш взгляд, может способствовать процессу расширения бизнеса?

— Конечно же, путь эволюции и развития бизнеса не прост, сразу от контейнера невозможно перейти к управлению даже средним предприятием. Серьезных собственников, хозяев крупных предприятий в нашей стране можно по пальцам пересчитать. Как сделать так, чтобы их стало больше? Должно ли государство этому способствовать? Вот определяющие процесс развития бизнеса вопросы, на которые наше государство не находит нужных ответов. Более того, те действия, благодаря которым к управлению стратегическими объектами допускаются некомпетентные, зато «свои» люди, в результате чего заведомо рентабельные предприятия оказываются банкротами, говорит о том, что оно и не хотело их находить. Хорошо, если мы не знаем сами, то давайте будем учиться у других. В зарубежных странах потенциально рентабельные сферы, которыми государство не в состоянии управлять, передаются в частные руки. Более того, для этого создаются специальные условия (индустриальные, экспортные зоны и др.) Не стоит бояться передачи отдельных отраслей от государства в частные руки. Возьмем, к примеру, транспортную отрасль. Посмотрите: в нынешние вокзалы и станции страшно зайти! Но ведь можно было бы часть инфраструктуры железнодорожного транспорта передать в частные руки. Почему бы ни создать частные компании для внутренних авиаперелетов. Люди тратят по 50 долларов за пролет из Бишкека в Ош. По-вашему, это нормально? Во всем мире внутренние авиалинии намного дешевле международных. Подобные примеры можно привести и в энергетике, и в телекоммуникациях, и в прочих важных отраслях экономики, к приватизации которых государство так и не приступило. Вместе с тем, как мы видим, возможности для создания добросовестного крупного бизнеса еще есть.

— То есть Вы хотите сказать, что в правительстве недостаточно людей, которые бы реально понимали сферу бизнеса?

— Так оно и есть. Причем, проблема не столько в старых подходах, протекционизме, кумовстве, сколько в том, что этим делом в правительстве занимаются некомпетентные люди. Мировая практика показывает, что можно приглашать на работу по государственному управлению бизнес-процессом специалистов, прошедших школу бизнеса. К примеру, почему бы не пригласить профи из частной финансовой компании в качестве эксперта — советника министра финансов? В госуправление должны прийти совершенно иные люди, люди из бизнеса. И, поверьте, они придут туда, если им дадут соответствующий статус. А сколько у нас людей, знающих современный менеджмент и маркетинг, работающих в разных проектах? Давайте сократим число «досиживающих» чиновников–дармоедов и трех бюрократов, объединив их зарплату, заменим одним хорошим специалистом, который займется разработкой конкретных шагов государства по развитию экономики страны, в том числе через создание условий для развития бизнеса.

— Какое влияние на экономику имеет сегодня биржа?

— Кыргызская Фондовая Биржа могла бы реально играть немаловажную роль в экономическом развитии страны. Вместе с тем, нынешнее место КФБ не отвечает изначально заложенным возможностям. К примеру, на Западе большая часть населения, в отличии от нас, предпочитает часть своих сбережений вкладывать в активно функционирующий рынок ценных бумаг. Там никто не держит деньги в стеклянных банках или чулках. У нас же обращение ценных бумаг в виде государственных казначейских векселей происходит только на межбанковской торговой площадке Национального Банка. В этом есть минус, потому что не обеспечена доступность этих бумаг населению. Мы смогли бы оживить это дело, но нам не дают такой возможности. В этой ситуации наша биржа пока играет только роль института привлечения инвестиций в реальную экономику и индикатора стабильного ее развития.

— Имея небольшие сбережения, выгодно ли вкладывать их в ценные бумаги?

— Да. Это нормальное явление. Допустим, человек имеет накопившуюся небольшую сумму до 100 долларов и хотел бы временно ее вложить. Можно купить на них облигации, например, КыргызКредитБанка под 12% годовых или же приобрести по рекомендации брокера акции растущих компаний, а потом выгодно продать. А мы, брокеры, и сама фондовая биржа в настоящее время берем небольшой процент комиссионных. КФБ в настоящее время обладает дорогим программным продуктом, позволяющим торговать облигациями, валютой, корпоративными ценными бумагами, акциями.

— А чем сегодня занимается биржа?

— Это прямой прозрачный механизм передачи денежных средств инвестора в объект вложения, в частности в реальную экономику в целом. Этот механизм лишен такой негативной характеристики, как коррумпированность, которая очень часто сопровождает продажу через госструктуры, например, Госкомимущество. Процесс вложения инвестором средств в компанию, которая размещает свои ценные бумаги на фондовой бирже, минует различного рода взятки, деньги переходят непосредственно к эмитенту. И вот эта роль фондовой биржи в организации прозрачного и некорупционного процесса привлечения капитала сейчас и является превалирующей. У нас в настоящее время обращаются акции и облигации более 250 отечественных компаний.

— Как Вы считаете, почему у нас нет крупных инвесторов? И вообще, насколько мы привлекательны для них?

— И старое, и новое руководство страны давало много обещаний на тот счет, что вот сейчас мы приступим к приватизации стратегических объектов, и инвесторы повалят к нам. Однако приватизация затянулась, и поэтому никаких изменений в лучшую сторону не произошло. Крупных инвесторов нет, а те, которые у нас появляются, – малоизвестны. В основном у нас работают компании, заинтересованные в получении быстрой прибыли. Но это, возможно, происходит по объективным причинам. Сказывается узость нашего рынка. Для того, чтобы изменить ситуацию, нужно разработать и довести до реализации программу, которая помогла бы сориентировать привлечение крупных инвесторов, пусть даже в приоритетные стратегические отрасли. Вместе с тем, я могу с уверенностью сказать, что если прозрачно и открыто провести приватизацию этих стратегических объектов, крупные добросовестные инвесторы обязательно появятся.

Бывшая власть пыталась эти лакомые кусочки отложить для себя. Как будет поступать новая власть – судить рано, но то, что происходит уже сейчас, разочаровывает. Новое правительство пока не проявило нормальных открытых подходов к их приватизации. Биржа предлагала проводить тендер на соответствие инвесторов требованиям в стенах Госкомимущества, а сам процесс покупки акций или ценообразования организовывать у нас на бирже. В таком случае были бы действительно открытые торги: кто больше дал, тот и взял. Инвесторы будут больше доверять такому прозрачному процессу. И цена за пакет не будет связана с взятками, а будет зависеть от того, как грамотно сработают менеджеры покупателя, как они правильно поставят и сделают последнюю ставку.

— Что же помешало Вам организовать этот процесс?

— Мы направляли предложения и в адрес премьер министра Феликса Кулова, и председателя Госкомимущества, но все они, к сожалению, остались без ответа. У меня складывается впечатление, что в этом просто никто не заинтересован.

— Нурбек Беккулович, последний вопрос: была ли утечка капитала за прошедший год?

— Да. Информация об утечке капитала появилась сразу после мартовских событий. Мы слышали о разных случаях, но только на примере компании «Бител» можно с определенной долей уверенности сказать, что капитал вывозился. О конкретных же объемах вывоза капитала говорить трудно.

Беседовала Рената ЕСЕМБАЕВА

OP | www.pr.kg